Марта, сделав два шага вперед, остановилась, подняла голову и увидела мерцающий свет люминесцентной лампы. Она оказалась прямо перед ним, но ему было неловко высказывать свою претензию, и он отступил. Девушка еще несколько секунд смотрела ему прямо в глаза без каких-либо эмоций и двинулась вперед. Дамиан не успел даже вскинуть руки, чтобы не столкнуться с ней, и врач прошла сквозь.

Мужчина встал как вкопанный. Только сейчас он начал понимать, что девушка его не видела. Его вообще никто не видел. Он как бы был пустым местом. Дух обхватил ладонями голову и едва не упал на колени. Лампа, часто моргавшая над его головой, в последний раз щелкнула и лопнула. Зал, заполненный людьми, дружно охнул. Никому не было дела до Дамиана, и он, шатаясь, пошел к выходу. Бесконечная больничная суматоха не прерывалась ни на минуту, но люди не чувствовали как темная тень прошла сквозь них. Дамиан особо не всматривался в живых. Единственное, что осталось в его памяти, – это лицо девушки-врача с детскими кудряшками и ясными серыми глазами.

Взрывающиеся лампочки не были редкостью для холла больницы. Они, не выдерживая круглосуточного режима работы, сгорали за два-три месяца и тут же обновлялись техническим персоналом. Но, услышав хлопок, Марта вздрогнула. Она обернулась и увидела, как к выходу шел высокий мужчина в черной рясе. Это было неожиданно. Врач бы обязательно его заметила, когда была у стойки дежурного, но его там не было. Быстро войти и выйти, пока она шла к лестнице в семи метрах от дежурного, мужчина не мог. Силуэт двигался против людского потока, но никто на него не реагировал. Не было даже намека на сопротивление. Кроме того, Марта знала, что его не выпустят: выход из холла был из других дверей, слева от дежурного. Она спустилась на несколько ступеней вниз, чтобы предупредить его, но он вышел. Ни охранники, ни персонал, снующий между дверьми, не сказали ему ни слова. Он просто прошел мимо них.

– Нина Сергеевна, кто был тот мужчина в черной рясе? – сходу задала вопрос Марта, вернувшись к дежурной.

– В какой рясе? Какой мужчина? – женщина округлила глаза.

– Он шел от стойки к выходу. Похожий на священника, – Марта знала, что врать Нина Сергеевна не станет, но могла в суматохе посетителя не заметить.

– Высокого мужчину я бы точно заметила, Марта. Тебе показалось. Если сомневаешься, давай посмотрим по камерам в холле? Может, и правда кто был…

– Да, точно. Я позже подойду к Борису Игнатьевичу, попрошу показать. Может, иностранец какой? Не смог попросить помощи и тихо ушел.

– Спроси, конечно! Мне теперь тоже интересно.

После того как Марта рассказала Борису Игнатьевичу о мужчине в рясе и попросила его посмотреть, почему его никто не заметил, он немедленно прокрутил запись с видеокамер холла. Но на видео ни до ее прихода к дежурному, ни после никакого священника и в помине не было. Марта стояла перед сотрудником службы безопасности как нашкодившая школьница и только разводила руками: она точно видела его, выходящего из холла, когда стояла на лестнице. В ответ на все эти оправдания охранник посоветовал взять Марте отпуск.

– Я подумаю об этом, – Марта не стала настаивать на повторном просмотре. – Я пойду, наверное. А то меня ждут с графиком.

– Ложная тревога, Марта. Не переживай. Бывает такое, что померещится от переутомления, и сам не знаешь, что это вообще было.

– Так я только заступила на дежурство, Борис Игнатьевич. Ну ладно, пойду я…

Она вышла из коморки службы безопасности, про себя решив больше никогда не вмешиваться в работу дежурных врачей.

– Сколько у нас времени? – дежурный врач отделения трансплантологии параллельно спешила уведомить всех дежурных хирургов о прибывших донорских почках, нажимая на все три экстренные кнопки срочного вызова врачей. Спустя несколько секунд отозвалась бригада Давида Шеридана.

– Около трех часов, – курьер городской травматологической больницы посмотрел на таймер контейнера.

– Кто он? – рявкнул в громкоговоритель хирург. Было слышно, что он говорит с дежурным курьером и на ходу дает указания своим ассистентам.

– Мужчина. Возраст – тридцать два года, разбился на мотоцикле. Отек головного мозга и кома. Спустя трое суток врачи зафиксировали смерть мозга.

– Хорошо, мы готовим операционную. Я сейчас спущусь и подпишу все необходимые бумаги.

Дамиан наблюдал за происходившим, казалось бы, совершенно безучастно. Ему не нравился сам хаос, который вызвал небольшой контейнер, прибывший в больницу несколько минут назад. Он плохо понимал, что происходит, но решил быть с этим контейнером до конца. Группа врачей уже спустилась в холл больницы Петрозаводска и обсуждала детали содержимого.

– На очереди два пациента, подходящих по всем параметрам. Это молодой мужчина тридцати шести лет и пятидесятивосьмилетняя женщина. Оба стоят на контроле в нашей больнице и три раза в неделю проходят процедуру диализа. Состояние женщины заметно хуже, чем мужчины.

– Она сможет перенести операцию? – главный хирург был сосредоточен. Он быстро просматривал истории болезней обоих пациентов и рассчитывал получить такой же быстрый ответ. Но группа молчала. Марта как главный врач-анестезиолог должна была первой дать ему быструю консультацию.

– Марта? – Давид всегда плохо сдерживал раздражение, если не получал нужные данные быстро.

Дамиан наблюдал за молодой женщиной. Она смотрела не на главного врача, а перебирала историю болезни со всеми показателями. Дух, почувствовав, что врач не уверена в своих словах, ждал, будет ли она врать.

– Почка по всем параметрам ей подходит… Но я не уверена, переживет ли она операцию, – наконец выдохнула она.

– Хорошо. Дай процентное соотношение.

– Тридцать пять процентов, – глядя на контейнер, сказала она. Марта понимала, что врать главному хирургу бесполезно. Но ей было жалко эту добродушную, тихо охавшую от каждого резкого движения немолодую женщину. Риски операций с донорскими органами должны быть минимальными, а при тридцати пяти процентах неудачного исхода, можно потерять и больного, и саму почку.

Дамиан был неприятно удивлен и услышанным, и увиденным. Сложив руки на груди, он наблюдал за Мартой с нескрываемым презрением. Ему захотелось самому понять, что сейчас происходит в ее голове. Он приблизился к ней максимально близко и почувствовал, что она успела полюбить эту женщину. Алиса Георгиевна никогда не жаловалась на свое здоровье и сопутствующие болезни боли. Она терпеливо выжидала очередь на диализ три раза в неделю, старалась двигаться самостоятельно, даже когда ноги вздувались так, как будто кожа вот-вот пойдет по швам. Марта любила заходить к ней просто поболтать и послушать последние пенсионерские сплетни. Она напоминала ей маму, которая умерла пять лет назад, оставив ее круглой сиротой. Ей очень хотелось спасти Алису Георгиевну и осчастливить этим ее дочь, сына и трех внуков.

Дух решил сопровождать Марту до палаты женщины. Когда они вошли, пациентка выглядела так, как он ее и увидел.

– Алиса Георгиевна, мы рано подняли тревогу. К сожалению, донорская почка вам не подходит, – Марта всячески пыталась избежать прямого взгляда.. Женщина перестала суетиться и опустила руки на коленки.

– Ох, не дождаться мне, чувствую, ее. Ну, ничего… Как Бог даст, так и будет. Не переживай, моя хорошая.

На Марте не было лица. Ей хотелось рыдать от бессилия, но решение, которое приняла комиссия, отменить не могла. Дамиан смотрел на нее с презрением: «Эти ничтожества решают, кому можно жить, а кому страдать?!» Он впервые за время обитания в больнице был по-настоящему зол и поспешил выйти. Если бы в этот момент на его пути стояли люди, он бы их грубо растолкал. Но уход Дамиана даже не заметили.

Спустя несколько часов он стоял в операционной черной тенью. Мог не приходить, но вернулся за справедливостью. Так он для себя решил. «Марта была права. Женщина богобоязненная, любящая мама, бабушка, заслужила шанс на жизнь». Он все еще надеялся, что молодая врач поступит по совести и заступится за Алису Георгиевну. Но чуда не случилось.