На следующий день кадеты, окучивавшие картошку, и Ареско с Гринтом, пасшие на пастбище 40 мышкующих лот-котов, наслаждались замечательным видом своей любимой губернаторши: Аринда явила себя народу в легком сарафане в цветочек и на 20-сантиметровых каблуках. А нос был перебинтован и зиял на физиономии, как шрам, полученный в страшной битве.

— Хоть кто-то ей в рыло дал… — буркнул один из усталых кадетов, кладя на плечо тяпку.

На плечах у женщины сидела довольная Чуня и жевала золотистый квадратик, оставшийся от ранговой пластины. Дело все в том, что пока губернаторша спала, исаламири разодрала в клочья ее китель, выгрызла подошву у сапог, и залезла в штанину брюк, откуда ее извлекали целое утро всем личным составом академии. Вот и пришлось Аринде надеть бабский сарафанчик.

Пока Ареско подбирал упавшую челюсть, а Гринт протирал глаза, губернаторша подошла к ним и вручила Чуню. Наказать зверюгу за нанесенный ущерб она не могла, ибо Траун в ответ наказал бы ее орбитальной бомбардировкой, поэтому было принято решение перекантовать животное на ферме, ибо губернатор поняла, что ее власти над зверем недостаточно.

— Так, Гринт! Опять ты ел кошачий корм? — взревела Аринда, едва взглянув на имперца.

— Я? — удивился Майлс, нащупывая в кармане галифе обертку от Кити-Кэта. — Да они сами меня объедают!

— Уж конечно! Тебя объешь! — съязвила губернатор и бахнула кулаком в массивное пузо, отчего несчастный имперец согнулся и взревел: «Ёкарный лот-кот!».

— Так! Вот вам Чуня! Вот вам намордник! А я поехала реформы проводить! — с этими словами Аринда торопливо села в спидер, кокетливо махнув на прощание подолом сарафана, и уехала.

— У, Прайсиха! — рыкнул Гринт, все еще держась за уязвленный живот.

— Можно сказать, в душу кулаком ударила!

— А ножки у нее ничего. И… не только ножки. Ой! — Ареско мигом прикусил язык, получив от товарища намордником по голове.

— Хрю-ю-у-у? — подала голос Чуня, увидев целое стадо лот-котиков.

— Мя-у-у-у! — отозвался самый большой и толстый котяра и дерзкой походкой, недовольно отведя хвост в сторону, направился к исаламири.

Некоторое время они просто осматривали друг друга. Кот был местным забиякой и драчуном. Его боялись не только мыши, но и завезенные с Земли колорадские жуки. Шерсть на его шкуре в некоторых местах была выдрана, ухо порвано, на морде шрамы. В общем, противник достойный, и явно не пожелавший принять непонятную зверюгу в почетные ряды лот-котов. Чуня же оказалась в два раза меньше оппонента, чистенькая ухоженная, с блестящей шерсткой и в охлаждающем комбинезоне — на Лотале для нее оказалось слишком жарко.

— О! — вздохнул Ареско, запрыгивая на забор. — Сейчас будет битва титанов.

— Милая зверюшка Трауна против ушастого изверга Прайсихи… — буркнул Гринт, прячась в окоп и доставая пакетик с Кити-Кэтом вместо чипсов.

— Ага, Мит-как-его-там против Нусо Эсвы.

— На победу Прайс-котана 500 кредитов!

— Заметано!

Тем временем Чуня и лот-кот присматривались друг к другу, прижимая уши и выгибая спину. Другие лот-котики расселись, сформировав живой амфитеатр, и с интересом смотрели, что же будет дальше.

— Ш-ш-ш-ш! — зашипел котяра.

— Уи-и-и-и! — парировала Чуня.

Кот-забияка резко бросился на исаламири, выпуская когти, на что та развернулась и со всех лап кинулась бежать в траву, сверкая пятками с наманикюренными когтями.

— Ах-ах-ах! Не по-трауновски! — издевательски крикнул Гринт, доев Кити-Кэт. — С меня пиво!

Котяра затормозил перед самыми зарослями и победно вскинул хвост трубой, гордо мяукнув. Остальные котики отозвались мощной кошачьей песней, восхвалявшей эпичность своего вожака.

Чуня меж тем по-пластунски поползла к грядкам с картошкой. Продираясь сквозь траву, ноги курсантов и работающие тяпки, она добралась туда, куда было нужно. Выкопав во взрыхленной земле ямку, Чуня задумалась… Идея пришла в голову не сразу, но Чуня очень старалась, пытаясь подражать своему гениальному хозяину. Несколько формул дифференциальных уравнений и сложных графиков высветились в исаламирьей голове. Быстро взяв в уме производную, а также приняв для простоты расчета лот-кота за материальную точку, она вычислила с точностью до миллиметра последующий алгоритм действий. В добавок посчитала ошибку среднего, скорость ветра и статистическую погрешность.

— Ф-фу! Не лот-котики, а голуби какие-то! — проворчал Ареско, наблюдая, как зверюги клюют на пастбище дохлых мышей.

— Угу! Лучше б колорадских жуков жрали в таком случае, — согласился Гринт. — Больше б пользы было.

Вдруг из-за зарослей высокой травы вылезла Чуня, провокационно, по-гопницки хрюкнула:

— Хрю-й-йоп!

Лот-кот-забияка мигом откликнулся, воинственно ощетинившись, и с места бросился на исаламири. Видимо, зверь надеялся шугануть Чуню так же, как в первый раз, но исаламири повернулась спиной к нападающему и схватилась за ремень намордника, который спёрла давеча у Ареско. В момент, когда лот-кот оттолкнулся от земли и прыгнул, Чуня резко развернулась и мотнула намордником в сторону врага. Намордник ударил по голове лот-кота, тот рухнул, как подкошенный на траву. Исаламири отбежала в сторону, а из намордника, куда Чуня аккуратно положила осиное гнездо, вылетел здоровенный рой крылатых насекомых, сразу же накинувшийся на котяру. Ареско взвизгнул от ужаса и, не удержавшись, упал с забора на Гринта, все еще загоравшего в окопе.

— Осы! Етить-твою-в-гиперпространство!

Испуганный лот-кот бросился бежать прямо к своему стаду. Осы вились вокруг него и нещадно жалили в уши и нос. Через пару мгновений весь табун котяр, атакованный страшными крылатыми монстрами, ринулся прочь… в сторону лотальской столицы.

…В это время на главной площади города происходило явление губернатора народу с важной речью. Аринда Прайс не только выдвинула реформу по переименованию столицы из Лотала в Прайс-сити и изменению статуса из села в поселок городского типа, но и гордо вещала об этом на одном единственном черно-белом местном телеканале. Поскольку Чуня за ночь успела разбить бутылку дорогущего коньяка, от ста граммов которого у губернаторши развязывался язык, то в этот раз пришлось выступать всухую, на нервах. Аринда запиналась, тупила, но продолжала нести чушь, так же, как мыши — жрать тот кактус:

— Еще вчера мы думали, что завтра будет сегодня. У нас есть поселок… что было село. Поселок это вам не село, вернее не только лишь село, но еще и город… Что делается во имя Империи, не каждый способен понять, вернее, понять может каждый, не многие способны сделать это…

Тут Аринду пихнула под локоть уставшая слушать губернаторскую демагогию министр Туа и оттолкнула ее от микрофона. Сквозь зубы она прошептала: «Позорище!», на что Аринда ответила: «Сама дурочка!», но в сторону отошла, пообещав, что по окончании речи повыдирает наглому министру космы.

Пока Туа грамотно вешала населению лапшу на уши, Аринда заметила, что к городу приближается крупное облачко пыли. «Странно, вроде песчаные бури характерны для Татуина», — подумала она, а затем ее зрачки расширились от страха.

— Лот-коты!!! — взревела губернатор.

Табун испуганных котанов снес новенькую табличку с надписью «Прайс-сити» и вломился на площадь. Начался лотокотоАД! Поломанные AT-DP, оцарапанные штурмовики, перевернутые спидеры и гравициклы. Немногие пришедшие послушать губернатора, в панике позабиралось на фонарные столбы. А Сабин, Зеб, Гера и Чоппер, собравшиеся устроить было диверсию, намереваясь было облить Аринду водой из пожарного насоса, решили, что лучше свалить отсюда от греха подальше. По уровню убытков лот-котов им оказалось явно не перепрыгнуть.

Таркин ругался самыми последними словами. А когда все неприличные выражения закончились, просто продолжал злобно размахивать кулаками и выть. Вся растрепанная и оцарапанная Аринда стояла в мятом сарафане в своем собственном кабинете, виновато опустив голову. На носу все еще красовалась марлевая повязка, скрывавшая чунин укус.