— Да, — коротко подтвердил тот, вставая с кровати. — Или ты передумала? — шутливо добавил, оборачиваясь.

— Не дождёшься! — ответила Юна и смущенно притянула одеяло ближе к лицу.

— Отлично, — облегченно выдохнул он и подошёл к ней ближе, чтобы оставить легкий поцелуй на её губах. — Тогда, госпожа Мин, ванная в вашем распоряжении, а я займусь завтраком.

После того, как Юнги вышел из спальни, Юна начала мечтающие крутиться на кровати. Она была так счастлива, что не могла поверить во всё это. Столько всего плохого произошло, что и в хорошее, к сожалению, теперь верится с трудом.

Кажется, пора привыкать. Кажется, пора перестать думать о прошлом, о том, что никогда больше не повторится, ведь Юнги не позволит. Нужно смотреть в будущее широко распахнутыми глазами, замечать каждую мелочь, делающую счастливой, и упиваться взаимными чувствами.

Юна выключила воду и, закутавшись в огромное полотенце, отправилась искать что-то из одежды Юнги, ведь своё вульгарное платье надевать не хотелось. Она открыла шкаф и ахнула от удивления, обнаружив аккуратно развешенную новую одежду: женские рубашки, футболки, платья, сложенные на полках джины… Внизу стояли пакеты с не распакованной одеждой. Юнги делает для неё так много.

— Когда он только успел? — тихо прошептала она, проводя рукой по одежде. Лёгкая улыбка коснулась её губ, а глаза заблестели от слёз. Кажется, она счастлива. И это точно.

Юнги закончил готовить и уже накрывал на стол, когда услышал, как открылась дверь спальни, и обернулся на шум. Юна появилась перед ним в нежно-голубом платье. На её лице не было макияжа, а волосы были собраны в небрежный пучок. Она была такая милая и естественная, что он просто не смог сдержать улыбку.

— Спасибо, — тихо поблагодарила она, опуская взгляд на платье и закусывая нижнюю губу от неловкости.

— Тебе очень идёт этот цвет, — ответил он с нежностью и галантно отодвинул её стул, чтобы помочь сесть за обеденный стол.

— Ты умеешь готовить? — удивилась Юна, глядя на аппетитный завтрак и делая несколько несмелых шагов вперёд.

— Жизнь заставила, пришлось научиться, — с улыбкой ответил Юнги, но, заметив расстроенное выражение лица напротив, добавил, понижая голос почти до шёпота: — Всегда мечтал приготовить тебе завтрак.

Юна понимала, что он так сказал, только чтобы не расстраивать её, ведь знала, через что прошёл, чтобы стать тем, кем стал. Но всё же он заставил её улыбаться. За завтраком они шутили и вспоминали смешные моменты из детства, после — Юнги показывал ей дом, рассказывал, что на заднем дворе обязательно будет бассейн, заставляя Юна снова смеяться. Вечер они провели за просмотром старых фильмов, уютно устроившись на диване с пивом и японской кухней, заказанной на дом.

Им так было хорошо вдвоём, что почти с трудом верилось в то, что это не сон. Они не хотели покидать этот дом, ставший для них долгожданной обителью, где царит любовь и свет. Лишь изредка выезжали за продуктами или собирались шумной компанией в доме семьи Ким. Это было лучшее время в их жизнях. Это были лучшие моменты, забыть которые невозможно.

Однажды утром, когда солнце приятно слепило глаза, а ветер игрался с длинными прядями волос, Юнги взял Юна за руки и повёл за собой. Никогда ещё не было так спокойно. Осторожные касания, лёгкие улыбки и влюблённые взгляды — всё это окрыляло.

— Идём, — прошептал Юнги, несильно сжимая её ладонь в своей, — у меня для тебя есть подарок.

Юна удивилась его словам, но всё же молча последовала за ним. [Она доверяла ему.] Они прошли вдоль коридорчика и оказались в домашней студии Юнги. Юна не понимала, зачем он привёл её сюда, но когда Юнги достал белую акустическую гитару со словами: «Это тебе…», слёзы навернулись на глаза. Это было их детство. Это было их воспоминание. Это была их мечта. Это были её стремления.

— Ты потрясающе играла, — тихо произнёс Юнги, замечая нерешительность в глазах напротив. — И у тебя прекрасный голос. Споёшь для меня?

Юна почувствовала, как мурашки пробежали по коже, а руки начали дрожать от переизбытка воспоминаний. Чимин запрещал ей играть на музыкальных инструментах, это выводило его из-за себя, и она даже мечтать не могла о том, что однажды возьмёт в руки гитару. И вот это случилось. Совсем неожиданно, но от этого не менее желанно. Боязно. Слегка.

— Юн, — растерялась Юна, заламывая в бессилии пальцы и словно боясь коснуться струн руками. — Я не могу… — она опустила голову, упираясь взглядом в пол. — Я-я…

Юнги присел напротив Юна и нежно взял за руки. Её глаза были такими напуганными, но он прекрасно знал, что она хотела этого.

Всегда.

— Я уже всё забыла, — расстроенно шмыгая носиком, выдавила из себя она. — Я так давно не играла.

Ничего не забыла.

— Начни, — успокаивающе сказал Юнги, вкладывая инструмент в её руки. — И ты всё вспомнишь…

Нельзя забыть то, что выжжено в груди ярким светом.

Юна неуверенно взяла в руки инструмент. Все ноты из прошлого смешались в голове, словно никогда в единое целое и не складывались. Она даже не знала, что сыграть, поэтому мысленно молила, чтобы Юнги помог ей, как делал это всегда.

Они всегда делали это вместе.

— Давай вместе, — садясь за клавиши, Юнги произнёс то самое заветное, что словно мантра вертелось в голове.

Заиграла мелодия. Такая знакомая, наполняющая теплом и счастливыми воспоминаниями. Напомнила о том времени, как они ещё подростками придумали эту легкую и незамысловатую песню вместе с Юнги и Чонгуком. Совсем не важно, сколько она сделала ошибок, ведь Юна видела в глазах Юнги поддержку, это придавало уверенности в себе. Она пробовала снова и снова, начиная с самого начала. И наконец-то Юнги услышал её голос: сперва такой тихий и неуверенный, но постепенно он становился громче и чище.

Ошибки делают людей сильнее, они знали это всегда.

Юнги улыбался так широко, как только это было возможно, потому что был счастлив. Здесь и сейчас… он счастлив. И она тоже.

— Это было потрясающе, — воодушевлённо произнёс он, когда они закончили играть.

— Да куда уж там! — смущенно отмахнулась Юна. — Я столько лет не играла, тебе придётся учить меня, — неловко добавила. — Снова.

— О нет, у меня нет на это времени, — шутливо ответил он. — К тому же, мои нервы и так ни к черту!

— Эй! — возмутилась Юна, обиженно надувая губки. — Ты на что намекаешь? Я плохая ученица? — слаживая руки на груди для большего эффекта.

Юнги подошёл к ней, обхватил ладошками лицо и поцеловал в губы, позволяя всему наигранному возмущению утонуть в сладостном поцелуе.

— Нет, конечно, — улыбнулся он, отрываясь от её губ. — Просто у меня сегодня много дел, а вот Чонгук будет рад с тобой сыграть, — аккуратно чмокая в щёчку.

— Я не имела ввиду… — начала было Юна, но Юнги перебил её:

— Поехали, я отвезу тебя к нему, а мне нужно заехать в студию…

Юнги направился к выходу, а Юна недовольно посмотрела ему вслед. Она хотела побыть с ним.

— Я же не имела ввиду сегодня…

«У нас ещё вся жизнь впереди», — успокаивающе вертелось в голове.

Чимин подобно призраку блуждал по своему дому с бутылкой виски. Он заходил в каждую комнату и нигде не находил себе места, потому что слишком много было мыслей в голове. И все они, мысли, были об одном и том же. Слишком много разочарований и потерь. Чимин думал о Ёнджу, Хосоке и без конца возвращался в спальню Юна, ложился на кровать и утыкался носом в подушку, где даже запаха её любимых духов не осталось. Ни-че-го. Хотелось снова почувствовать знакомый аромат, но почему-то в сознание снова проникали мысли о Ёнджу.

Интересно, какие духи ей нравятся?

Чимин задумался о том, как она пахнет. Представлял, как обсыпает поцелуями её шею, впивается в губы, вдавливает её хрупкое тельце в этот мягкий матрац. Но этим сладким фантазиям мешали тихие всхлипы из прошлого, когда Юна со слезами на глазах просила его остановиться. Но он не слышал. Никогда. Её слова, которые эхом отдавались в сознании, буквально резали слух, оставляя после себя глубокие раны, которые и затянутся-то нескоро.