Со А подарила подруге извиняющийся взгляд и, дотронувшись до её руки в успокаивающем жесте, пошла за своим парнем. Намджун, похлопав друга по плечу, тоже поспешил удалиться. Они будто сговорились все, чтобы добить их. Юна беспомощно посмотрела вслед подруге, а затем опустила взгляд.

И вот они одни.

Напряжение душит, но ни один не готов прервать тяжёлое молчание, вспоминая прошлое, которое слишком долго прятали внутри и вот теперь оно вылезло наружу.

— Эй, отдай！ — кричит девочка, пытаясь отобрать свой дневник у мальчика повыше. — Это личное, — обиженно складывает руки на груди.

— Какое же это личное, если ты разбрасываешь его, где попало? — удивляется мальчик.

— Я не разбрасываю, Юнги, — прошипела она, отворачиваясь от него. — Это всё ты！

Мальчик подошёл ближе и наклонился к ней, заглядывая в лицо, которое девочка старательно прятала от его взгляда. Заливисто засмеявшись, он обхватил её щёки своими ладонями, заставляя поднять свои огромные глаза, в уголках которых можно было заметить скопившиеся маленькие слезинки обиды.

— Я не читал, — сказал мальчик, отодвигаясь. — Видел, как Сонджун листал его, вот и забрал.

Девочка громко шмыгнула носом, смотря на него с надеждой:

— Правда?

Он молча кивнул, протягивая маленький розовый блокнот и наблюдая за тем, как она обхватывает его своими маленькими ручками и прижимает к груди, как будто он собирается забрать его у неё.

— Спасибо, — шепчет девочка, но не двигается. Что она должна ещё сделать? — У меня… — запнулась, опуская голову и засовывая руку в карман джинсовой курточки, которая ей была велика. — Есть конфета. Шоколадная, — лепечет, вертя конфету в руках. – Держи, — смущённо улыбаясь, протянула она.

— Ну идём, — прошипел Юнги, беря с подноса новую порцию обжигающего напитка и уже через секунду опустошая её, с громким стуком опуская стакан на прежнее место.

Он направился в известном только ему одному направлении, заставляя Юна семенить следом за ним. Его походка была такой же, как и раньше. Расслабленной. Ленивой. Он рывком открыл дверь, впуская запах перегара в зал.

— Я сомневаюсь, что… — начала было она, медленно отходя от него.

Юнги ухмыльнулся, хищно прищуриваясь и пугая этим самым взглядом. Девушка даже не успела понять, что произошло, когда он затолкал её внутрь, захлопывая дверь и прижимая к стене.

— Юнги, — прошептала Юна, ударяя его в грудь.

Он рассмеялся, хватая её за подбородок и сжимая свои пальцы так сильно, что скулы начало сводить. Руки девушки ухватили его за запястья, стараясь избавить себя от чужого вмешательства.

— Запомни, — прошипел он, наклоняясь ближе к уху девушки. — Мы с тобой не знакомы. Не знаю, что ты здесь делаешь, но прекрати.

— Но Юнги…

Его лицо перекосилось от отвращения. Звук её голоса. Его имя из её уст. Всё это напоминает ему о тех днях, когда она для него была целым миром.

— Не смей произносить моё имя. — Выплёвывает он, отодвигаясь и поправляя на себе костюм. — Больше никогда. Поняла? — дождавшись несмелого кивка с её стороны, он вышел, громко хлопнув дверью и заставляя девушку подскочить на месте.

Её Юнги так никогда не сказал бы.

Её Юнги не посмел бы.

Её Юнги больше нет.

Потому что этого чужого, холодного она вовсе не знает. Этот человек был прав. Они действительно незнакомы. Она просто обозналась. Ну, с кем не бывает?

— Вместе навсегда? — спросила девочка, протягивая мизинец.

— Навсегда, — эхом отозвался мальчик.

Юнги выскочил за дверь, сразу же направляясь к бару. Когда-то она убеждала его, что пить вредно для здоровья. Это не алкоголь, а Юна была вредной для его здоровья. Первая стопка уже льётся в горло, обжигая всё внутри и заставляя морщиться. Это Юна подрывала его нервную систему и садила печень. Ещё одна стопка, и ему действительно становится легче. Будто на мир теперь смотрит по-другому. Совсем по-другому.

Краем глаз видит, как Юна выходит из подсобки, куда он совсем недавно сам затолкал её. Хотелось придушить прямо там, но он сдержался. Юнги улыбается своим мыслям, не замечая подошедшего Намджуна, и выглядит сейчас довольно странно.

— Ты чего такой довольный? — спросил Джун, облокачиваясь о барную стойку.

— Давно не пил, — отвечает, опустошая очередной стаканчик.

Давно не пил. Потому что она не хотела, чтобы он пил. Потому что она утверждала, что это плохо. А он будто не знал！ Он всю жизнь с этим и прожил. Знал, что парочка бутылок соджу может сделать с человеком. Знал это, как никто другой. Поэтому сейчас чувствовал себя жалким и слабым. И горючая жидкость совсем не спасала. Он просто внушал себе, что от этого становится лучше, хотя в душе знал, что нихера лучше не станет. Никогда.

— А есть повод? – не отставал друг.

— Повод? — задумался Юнги. – Есть, — выпивая содержимое стаканчика. — Я сегодня впервые за долгое время ощутил такое сильное желание… — сжимая руку в кулак.

Намджун нервно улыбнулся, видя заинтересованный взгляд официантки, проходившей мимо. Нет, ну звучало странно, по меньшей мере. Она же ничего такого неправильного не подумала? Она ведь не подумала ничего из того, о чём успел подумать Намджун?

— Я тебя, конечно, поздравляю, — выдавил из себя друг, не зная, что ещё можно сказать. — Но необязательно кричать об этом на весь мир, — понижая голос до шёпота.

Юнги не мог сообразить, почему нельзя. Почему ему нельзя говорить то, что думает или чувствует? Ну почему, чёрт возьми? Всем вокруг, значит, можно, а ему вечно рот затыкают?

— А что я такого сказал? — спросил он, наивно хлопая ресницами. — Я впервые почувствовал такое сильное желание взять её…

Та же официантка, шедшая мимо них обратно, вновь посмотрела на парней. Да чего она пялится вообще?

— Что? — спросил Джун девушку, на что та только покачала головой, уходя прочь. — Мы обсуждаем фильм, понятно? — бросил он ей вслед.

И почему он вообще оправдывается? С каких пор его волнует чьё-то мнение? Смешно. Просто смешно. Парень потёр затылок, выхватывая из рук друга очередную стопку и залпом выпивая её. Вроде полегчало.

— Это моё, — возмутился Юнги, облокачиваясь на свою руку.

— Уже нет, — ответил Намджун, поправляя рукава рубашки. — И вот какого… — потом замолчал, оглядываясь по сторонам. — Зачем рассказывать интимные подробности своей личной жизни, когда здесь так много людей?

— Когда это я рассказывал? — не понял Юнги, садясь ровно.

— Вот только что, — напомнил друг. –Бормотал здесь что-то про желание взять кого-то, припоминаешь?

— Аа, — протянул тот, ударяя себя по лбу ладонью. — Так и что же здесь такого?

— Сомневаюсь, что это публичная информация, — заверил его Джун. – Ты даже настоящую дату своего рождения в профиле не пишешь, а тут такое…

Намждун повернул голову вбок. К ним стремительным шагом приближался Джин. Выглядел он немного уставшим и измотанным. Ну да, столько гостей, и со всеми поговорить нужно. Всем поулыбаться и руки пожать. Это действительно изматывает.

— Спасите меня, — одними губами произнёс именинник, а затем засмеялся. — Что обсуждаем? — подходя уже вплотную и кладя руку на плечо Юнги.

— Да вот Юнги хочет кого-то и не говорит кого, — ответил Джун простодушно.

— А он должен тебе говорить об этом? — приподнял одну бровь Джин, искренне удивляясь наивности друга. Он сам бы не захотел такое рассказывать. Они, конечно же, были друзьями, но всё же…

— Хён, — обиделся тот. — Тебе ведь тоже интересно, — с надеждой в голосе.

— По-моему, здесь больше всех интересно мне, кого я хочу трах… — говорил Юнги, пока друзья не шикнули на него. — А, ну да. С кем я там что-то хочу и когда я такое говорил? — исправился он, неотрывно глядя на друзей.

— Ну, вот только что… — Намджуна будто осенило. — Только не говори, что хотел взять бутылку виски?

— Нет, я о девушке говорил, — пояснил Юнги, и, видя, что друг торжествующе заулыбался, добавил. — Только я хотел придушить её, но твой вариант интереснее, — усмехнулся он.