- Я тут потолковал с нашими местными ребятами, кто Митаку в лицо знал: если что, минимум три человека согласны подтвердить, что своими глазами видели, как он на тебя с ножом набросился, а ты оборонялся, как мог.
- Как это они могли видеть?
- А в окошко. Оно ж открыто было, не помнишь?
- …Не помню…
- Вот, а я помню. Окно, стало быть, открыто было, а тут как раз напротив – кофейня, там всегда кто-нибудь зависает. Так что свидетели у тебя будут.
- А нож тогда куда делся?
- Так… это самое…ты ж Митаку стукнул, а нож у него от удара в окошко и улетел.
- Тогда на улице должен был валяться…
- Ну, ты как маленький, ей-богу: ножик-то небось недешевый был, охотничий, может… Кто-нибудь ему ноги и приделал по-быстрому; райончик-то у нас криминальный, сам знаешь, - и Финн очень натурально вздохнул.
***
…После весьма эмоциональных показаний Финна, подтвержденных сухими репликами Хакса, Фарера действительно отпустили, предупредив, впрочем, что покидать город в ближайшее время ему настоятельно не рекомендуется. Рей сразу предложили госпитализацию, от которой она категорически отказалась. Все, чего ей сейчас хотелось – это оказаться дома. В машине, привалившись к теплому боку Бена, она почти заснула. Очнулась, когда Бен, держа ее на руках, пытался открыть дверь и шепотом чертыхался.
- Может, ты меня уже поставишь на землю?
- Обойдешься. Сиди, где сидишь.
- Я не сижу, я вишу.
- Значит, виси.
Замок, наконец, открылся, Бен шагнул в прихожую, внимательно посмотрел в лицо Рей и с сомнением спросил:
- Тебя сейчас в ванную или сначала кушать?
- А у нас есть что покушать?
- Я чего-то там заказал, пока ехали. Должны сейчас доставить.
- Значит, сначала в ванную.
Бен покорно развернулся и понес Рей по направлению к ванной комнате. Она с интересом наблюдала за его крайне серьезным, даже сосредоточенным лицом и наконец, не выдержав, спросила:
- А ты меня теперь все время носить будешь?
Бен взглянул на нее все так же серьезно и ответил:
- Хотелось бы. Если ты не против.
- Я… нет, не против. Я очень даже «за». И уже давно…
- Правда?
- Правда.
На лице Бена появилась неуверенная, какая-то мальчишеская улыбка. Он прижал Рей к себе, вопросительно взглянул ей в лицо и наконец-то осторожно поцеловал.
…Принимать ванну они отправились вместе.
========== Эпилог ==========
…Ранним утром две недели спустя Рей проснулась от того, что ей было нечем дышать. Она убрала с груди тяжелую руку Бена, сдвинула со своих бедер его увесистую ножищу и попыталась было отползти на край кровати, но Фарер, даже сонный, бдительности не терял. Перестав ощущать Рей рядом с собой, он вслепую зашарил руками по постели, ухватил девушку за талию и подтащил поближе. Снова закинул на нее ногу, уткнулся носом в волосы и, успокоившись, затих. Рей, смирившись, свернулась клубочком у него под боком, и уже проваливаясь обратно в сон, подумала: «что же я летом-то буду делать, он ведь горячий, как печка…».
Окончательный переезд к Бену произошел как-то сам собой. Первое время Рей еще порывалась отправиться ночевать домой, но Фарер так донимал ее подробными инструктажами («Приедешь к себе – позвони. И прозванивай через каждый час. Нет, лучше через полчаса. Дверь никому не открывай… никому – это значит, вообще никому, поняла? – Как, и тебе не открывать? – Мне, наверное, можно… Но ты должна быть абсолютно уверена в том, что это именно я!»), что проще было никуда не ездить. На работу, впрочем, через некоторое время отпустил, но с условием – в ближайшее время Рей завершает все проекты с другими авторами и поступает в полное и безраздельное владение Бенедикта Фарера. И, разумеется, в издательство и обратно возил самолично («Бен, люди могут подумать, что ты меня конвоируешь! – Да и фиг с ними, пусть думают, что хотят.»). Рей, с одной стороны, немного льстило такое внимание, с другой - она все-таки надеялась, что когда-нибудь эта паранойя пройдет. Тем более, что хлопот предстояло много. Сначала – юридических. Необходимо было доказать в суде, что убийство Митаки не выходило за рамки необходимой самообороны. Впрочем, Финн, как и обещал, привел необходимое количество свидетелей (в том числе и знавших Митаку как периодически срывающегося наркомана); Рей тоже дала показания…
Сыграло свою роль и то, что оружия у Фарера не было, он действовал подручными средствами, находясь в состоянии аффекта. Адвокат, которого пригласил Хакс, особо упирал на ст. 33 Уголовного Кодекса, согласно которой «лицо не подлежит наказанию в случае превышения пределов необходимой обороны из-за замешательства, страха или испуга». Выходя из здания суда, Бен возмущенно спросил у Хакса:
- Замешательства или испуга, значит?
- Спокойно, Бенедикт, мы в курсе, что ты практически берсерк без страха и упрека, но властям, согласись, об этом знать не обязательно.
Кайдел тихо уволилась из издательства «по собственному желанию». А Бен внезапно начал писать новую книгу, причем обнаружила это Рей совершенно случайно – наткнулась на рукописные черновики, засунутые почему-то под матрас. Почерк у Фарера был отвратительный, разобрать она почти ничего не смогла и отправилась за разъяснениями к автору:
- Ты же вроде говорил, что с любовными романами пора завязывать?
- Ну… да. Мы выходим на новый уровень!
- Э-э… Бен, твой энтузиазм меня пугает.
- Бояться не надо… Мы будем сочинять психологический триллер!
- Какой еще… триллер?
- Что значит - какой? Хороший психологический триллер может быть только про настоящего психа, разумеется. Я его почти придумал, только имя подобрать не могу. В голове крутится что-то старинное: Отто, Бруно, Хейно…
- Кайло.
- По-моему, такого имени не существует.
- У германцев действительно не было, но зато у кельтов было имя Кайл. А кельты, между прочим, на нашей территории тоже жили. Так что герой вполне может быть полукровкой.
- Ага, и от этого все проблемы…
- Какие проблемы?
- Проблемы я организую, ты не волнуйся.
- Да я и не волнуюсь… Но, подожди, это, получается, будет исторический роман?
- Ну, в общем и целом, да.
- Про псевдоисторического психа?
- Ага. Почему бы, собственно, и нет? Гибридный жанр, это нынче в тренде… Триллер с элементами лав-стори в антураже очень раннего средневековья… Должно хорошо пойти.
Рей вздохнула, глядя на воодушевленного Фарера:
- Бен, ты в курсе, что ты тоже псих?
- А ты только сейчас заметила? И, кстати, объясни мне, психу, одну вещь: куда ты ездила ночью на велосипеде?
- Не ночью, а вечером… А откуда ты знаешь?
- Ну, так получилось… Знаю.
- Я ездила… - Рей несколько смутилась, но ответила, глядя Бену прямо в глаза. – Я ездила к твоему дяде. Мы разговаривали. Он за тебя волнуется. И я думаю, что вам все-таки надо наладить отношения, семья есть семья, от нее никуда не денешься. Хотя, конечно, это в общем-то не мое дело, и ты, наверное, вправе на меня обидеться за такое вторжение в твою жизнь…
Бен искоса взглянул на Рей, картинно заломил брови и трагическим голосом сказал:
- Обижаться на вторжение – поздно. Теперь надо просто расслабиться и получать удовольствие…
- Бенеке! Что ты несешь!
- Я как писатель несу исключительно светлое, доброе и вечное. Кто не спрятался, я не виноват…
***
… После разговора с Люком Бен вернулся задумчивый, на все вопросы Рей отвечал коротко: «все путем»; а потом вдруг предложил:
- Слушай, давай съездим вместе на книжную ярмарку? Тебя от издательства командируют, а я поеду типа с автограф-сессией для читателей…
- Давай, а куда?
- В Варшаву.
- В Варшаву?
- Ну, да. Я там не был никогда, хочется посмотреть… все-таки дед с бабушкой там встретились, как бы то ни было… А потом можем устроить себе небольшие каникулы, прошвырнуться по долине Рейна…
