Володька предпочёл последовать совету и сосредоточиться на еде, благо в животе уже давно и настойчиво урчало, а в горле пересохло. Всё оказалось хуже, чем он надеялся, но немного получше, чем он ожидал. На подносе, который принёс охранник не обнаружилось ничего, кроме краюхи хлеба и чашки с водой. Хлеб был жёстким и местами заплесневевшим, от воды сильно несло ржавчиной. Но выбирать не приходилось. Через какое-то время вернулся охранник, забравший поднос. Он не сказал ни слова, лишь окинул Володьку полным презрения взглядом.
Время тянулось убийственно медленно, делать было нечего, из-за этого в голову Володьке лезли не самые весёлые мысли, от которых было никак не спастись. Где он? Что с ним будет? В какой-то момент неизвестность сделалась невыносимой, и он уже почти решился подойти к решётке и позвать хоть кого-нибудь, когда мимо по коридору двое стражников проволокли какого-то мужчину. Заключённый был в одних штанах, на руках и ногах у него были надеты кандалы. Выглядел он страшно. Из одежды на нём были только рваные штаны, на всём теле виднелись многочисленные раны. Мужчина был грязным, и даже сидя в камере Володька почувствовал исходившие от него запахи дерьма, мочи, немытого тела и чего-то ещё.
После этого зрелища студент ист - фака резко передумал звать охрану. Того мужчину явно пытали. Нет уж, чем дольше о нём не вспоминают, тем лучше. Увиденное ему настроения и оптимизма совершенно не прибавило.
Так и сидел он на нарах, забравшись на них с ногами, когда неожиданно, прямо в камере, раздался чей-то задумчивый голос:
- Интересно…
Володька от неожиданности едва не подскочил. Обернувшись, он заметил в дальнем углу камеры смутный силуэт человека, скрытого тенью.
- Вот значит, кто виновник моих хлопот.
- Что?..
В следующий миг Володьку как будто изо всех сил ударили по голове дубинкой. Череп словно пронзили раскалённой иглой, в глазах помутнело, тело набили ватой. А затем начался ад. Перед глазами одна за другой у него проходили сцены его не слишком-то длинной жизни. Детство, школа, армия, университет. Говорят, у умирающего человека перед глазами за секунду проходит вся жизнь. Теперь Володька прекрасно представлял, что имели ввиду те, кто сказал это.
Вот только, в его случае это длилось отнюдь не секунду. Больше всего это походило на то, как если бы он просматривал картины своей жизни на экране телевизора, проматывая одни эпизоды, замедляя другие и перематывая по нескольку раз третьи. Правда, при этом он никак не мог повлиять на происходящее. Володька не чувствовал своего тела, даже мысли в голове путались. Всё что ему оставалось, это смотреть, заново переживая самые разные моменты своей жизни, причём безо всякой системы.
Сколько всего длилось это, Володька не понял. Просто в какой-то миг он осознал, что только что он вышел из поезда в дембельке и обнимается с друзьями и родными на перроне, а в следующий миг он уже стоит на четвереньках на полу в камере. Желудок скрутило и Володьку вырвало. Как ни странно, полегчало. Постепенно, дрожь в теле исчезла, в голове начало проясняться.
Тяжело дыша, Володька поднял глаза. Над ним стоял человек, одетый, как и все здешние люди, на манер девятнадцатого века. Была, правда, одна деталь, которая резко выделяла его из числа всех остальных людей. Абсолютно чёрные, лишённые белков и радужки глаза.
- Кто ты, мать твою…
Вместо вопроса, Володька буквально выплюнул слова одно за другим. Дыхания почему-то не хватало, словно он только что пробежал марафонскую дистанцию. Вдобавок ко всему, Володька обнаружил, что весь вспотел.
Незнакомец, тем временем, закончил рассматривать Володьку. Его лицо скривилось в презрительном выражении.
- Какое разочарование. Я надеялся, что тот кто испортил мне намечающееся веселье, хотя бы окажется незаурядной личностью. Но нет, ничего особенного или хотя бы немного выдающегося. Один из бесчисленного множества себе подобных. Скучных и серых, что исчезнут, не оставив после себя ничего.
- Что ты несёшь? Кто ты бля такой? Постой… Ты говоришь по-русски?!
Незнакомец выслушал вопросы Володьки всё с тем же презрительным выражением лица.
- Большинство людей зовут меня Чужим. Одни считают меня Богом, другие дьяволом. Но я ни то и ни другое. Я нечто гораздо большее, и в то же время бесконечно меньшее. Человеку не понять этого. Твой язык я выучил, прочтя твою память. Для меня это не составило никакого труда. К тому же, он похож на язык, на котором говорили несколько давно истреблённых племён, живших на Пандусии. Но всё это неважно. Важно другое. Своим появлением здесь, ты нарушил ход событий этого мира.
Володька молча слушал незнакомца и таращил глаза на него. В том что перед ним не человек, он не сомневался. И дело было даже не в жутких глазах. И даже не в том, что человек парил в полуметре над полом. От него физически веяло чем-то “чужим” и “инородным”. Чем-то незримым и неосязаемым, чем-то, что заставляло мурашки бегать по коже и вставать волосы дыбом.
- Артефакт, что перенёс тебя сюда, попал в руки одному человеку, которому предстояло сыграть значительную роль в судьбе этого города и всей Империи. И этот артефакт отправил его в твой мир, - продолжил Чужой. - И меня это совершенно не устраивает. Он должен вернуться, и как можно скорее. Самое позднее, через три недели.
- Я конечно дико извиняюсь, но только чем я-то могу вам помочь? Тем более в тюрьме?
Чужой вперил в Володьку тяжёлый взгляд, от которого студенту ист - фака захотелось забиться куда-нибудь в угол. А лучше, как в детстве, закрыться с головой одеялом, свернуться калачиком и зажмуриться.
- Несмотря на все мои силы, я не могу вмешиваться в ход событий напрямую. Это закон, и за его соблюдением следят силы, что на порядок выше меня. И, в отличие от блюстителей людских законов, их не обмануть, не подкупить и от них не скрыться. Я могу действовать только через людей, и то не напрямую.
Неожиданно, Чужой оказался на нарах рядом с Володькой. Прежде чем студент успел что-либо сделать или хоть как-то среагировать, он схватил Володьку за запястье левой руки. В следующий миг тыльную сторону ладони Володьки обожгло резкой болью. Словно к коже приложили раскалённый металл.
- Я не раздаю свой Знак кому попало. Лишь единицы избранных удостаиваются его. Как правило, их не больше десятка на целое поколение людей. В иных обстоятельствах, такой как ты не удостоился бы и мига моего внимания, не то что Знака, наделяющего толикой моих сил - в голосе Чужого сквозило нескрываемое пренебрежение.
- Но волею неких сил из твоего мира, ход событий сложился таким образом, что мне нужна твоя помощь.
- Полагаю, у меня нет выбора? - прохрипел Володька, разглядывая появившийся Знак, на левой руке.
- Выбор есть всегда, - в голосе Чужого мелькнула насмешка.
- Ты можешь отвергнуть мою помощь. Тогда ты останешься навсегда в этом мире. В чужом для тебя городе, один, без друзей и знакомых. В городе, гниющем заживо благодаря крысиной чуме и полной коррумпированности и безнравственности его правящей элиты. Чья роль в его падении больше, не скажу даже я. Или ты последуешь моему совету, и тогда у тебя появиться шанс вернуться в свой мир. В любом случае, мой Знак останется с тобой навсегда.
- И что он делает?
- Он наделяет носителя знака частичкой моих сил. У каждого человека он индивидуален. Двух одинаковых не было, нет, и не будет. Силы, которыми он наделяет человека, всегда различны. Одни могут быть похожи и встречаться у многих, различаясь лишь в деталях. Например, перемещение в пространстве. Иные уникальны. Всё зависит от человека. С годами, по мере тренировок, сила Знака будет расти. Это будет даже интересно, посмотреть, какой будет твоя сила.
Несколько мгновений Володька разглядывал появившейся на руке Знак и прислушивался к себе. Что-то изменилось. Появилось некое чувство… Силы. Оно словно было разлито по всему телу, от пяток до макушки. Сжав ладонь в кулак, Володька попробовал сосредоточиться. Мысленно, он постарался сконцентрировать новую силу внутри себя. Это удалось неожиданно легко. Знак на руке вспыхнул голубым светом, а кулак словно окутало полупрозрачными завихрениями воздуха. В сознании всплыли почему-то “Звёздные Войны”, Володька резко встал на ноги и сделал выпад левой рукой, раскрывая ладонь. Одновременно он в голове у него мелькнула мысль-команда “Вперёд!”
