Вместо того, чтобы ментальными атаками разорвать связь с Игмаром, он изо всех сил стал тянуться к своему телу, отбиваясь хаотичными ментальными полями, уходившими большей частью в пустоту. Сложившуюся ситуацию можно было в некоторой степени сравнить с перетягиванием каната. «Гарпун» тянул противника к Игмару, а сам он отчаянно рвался назад в своё тело. При это из-за гарпуна на лейтенанта обрушился поток чужих мыслей и эмоций, который он старался блокировать встречным потоком злобы и отборного мата. В какой-то миг напряжение разнонаправленных ментальных связей усилилось настолько, что Игмар не просто почувствовал, но даже увидел тонкую нить, связывавшую сознание противника и его далёкое тело, находившееся где-то далеко-далеко.

Решение пришло внезапно. В долю секунды Игмар нанёс удар по связи противника с его телом, одновременно разрывая связь установленную Гарпуном. Готов. Посмотрим, сможешь ли ты вернуться в собственное тело теперь, когда твоя связь с ним разорвана. Ведь если не сделать это быстро, то либо твоё сознание растворится в пустоте, либо твоё тело, лишённое сознания, умрёт. Испытав злорадное торжество, лейтенант отключился. За долю мгновенья до того, как сознание Игмара вернулось в его собственное тело, он ощутил мощнейшие эманации страха, отчаяния и бессильной злобы.

Первое, что ощутил Игмар, когда его сознание вернулось в тело, было ощущение давления на грудь.

- Очнулся! Быстро, в лазарет его!

Проморгавшись, Игмар увидел склонившихся над собой старшего из контрразведчиков и корабельного фельдшера. Вдвоём они что-то изо всех сил прижимали к груди лейтенанта.

- Что за…

Не успев договорить, Игмар почувствовал внезапную резкую боль, перечеркнувшую его поперёк торса. Лейтенант закашлялся и попытался согнуться, но ему не дали, удержав в ложементе.

- На носилки! Раз, два, взяли!

Как его тащили в лазарет Игмар не запомнил. Что было не удивительно, учитывая полученную им рану и то, сколько крови он потерял. Лишь одна картинка навсегда отпечаталась в его памяти – лежащее на полу тело мёртвого лейтенанта Ролса, разрезанное практически пополам.

Комментарий к Первый бой.

Как всегда, прошу прощенья за то, что так долго писал. И, как всегда, надеюсь что ожидание компенсируется объёмом главу. Надеюсь, она Вас не разочарует.

========== Картия. ==========

Мысли путались в голове и упрямо отказывались приходить в хоть какое-то подобие порядка. Изредка, откуда-то издалека доносились какие-то посторонние звуки, ещё больше путавшие и без того несвязные мысли. Чаще всего это были какие-то голоса, вроде бы знакомые, только никак не удавалось вспомнить ни имён, ни лиц людей, которым они принадлежали. То и дело в сознание просачивался глухой рокот и гром, вызывавший смутную тревогу. Но всё это было так далеко и не интересно…

Первое, что почувствовал Игмар, когда пришёл в себя, это то, что ему срочно нужно посетить одно место. По привычке попытавшись сесть, лейтенант тут же рухнул обратно в кровать от резкой боли, резанувшей его поперёк груди. Подождав пару секунд, пока боль успокоится, Игмар отдышался и огляделся по сторонам. В помещении где он находился было довольно темно, единственным источником света служила небольшая керосиновая лампа, стоявшая на полке у входа. Окна в помещении были плотно завешаны одеялами. В тусклом свете керосинки лейтенанту удалось разглядеть две шеренги кроватей, идущих вдоль стен. Все они были заняты людьми. Насколько можно было судить, большая часть из них была забинтована и перевязана. Внезапно на Игмара нахлынули воспоминания о последних событиях.

«Я в госпитале. Значит, мы уже в Картии. Сколько же я провалялся без сознания? Проклятье, не до этого сейчас!» Стиснув зубы, лейтенант осторожно попытался встать с кровати. Боль в забинтованной груди была, но если двигаться медленно, то она была вполне терпима. Встав на ноги, Игмар осторожно направился к двери. Надо как можно скорее найти туалет, иначе… Проклятье, холодно босиком по полу идти.

Тихо шипя от боли, лейтенант вышел коридор. Там было так же темно, как и в палате, на всём его протяжении горели лишь три тусклые керосинки. Оглядевшись по сторонам, Игмар увидел в центре коридора стол, за которым кто-то сидя дремал.

- Прошу прощенья, вы мне не подскажите…

Сидевший за столом человек встрепенулся, огляделся, увидел лейтенанта, после чего, ойкнув, вскочил на ноги и бросился к нему бегом.

- Игмар! Ты очнулся!

- Что за… Саила!?

Прежде чем лейтенант успел что-либо понять, она подбежала к нему и заключила в осторожные объятия, прижавшись всем телом. Несколько секунд Игмар рассеяно гладил свою жену по волосам, забыв ради чего он покинул палату.

- Саила, что ты тут делаешь?

- Я помогаю доктору Мерсеру с раненными солдатами. Он говорит, у меня неплохо получается, - в её голосе отчетливо промелькнула гордость.

Только в этот момент Игмар обратил внимание, что его молодая жена была одета в серо-белую форму сестры милосердия. На мгновенье он впал в ступор.

- Ты стала сестрой милосердия? Как?

- Когда тебя принесли с корабля сюда, я попросила, чтобы мне позволили остаться с тобой. Мне сказали, что бездельники тут не нужны, и если я хочу быть с тобой, то должна делать что-то полезное. Доктор Мерсер, глава госпиталя, сказал, что я могу помогать раненым, и я согласилась. Так я могла каждый день быть рядом с тобой.

Всё это она выпалила едва ли не скороговоркой, при этом едва ли не сияя в темноте коридора.

- Понятно… - медленно произнёс Имгар.

При этом про себя лейтенант в голос застонал. Проклятый сеанс телепатической коммуникации и ранение! Если бы он был в сознании, то ни за что бы не позволил наивной совсем ещё девчонке остаться с ним в Картии. Как угодно, хоть связав, но отправил бы её домой к отцу и матери. Потому что война в Картии будет сущим адом, в этом он нисколько не сомневался. И, словно в подтверждении его мыслей, снаружи где-то совсем недалеко несколько раз громыхнуло так сильно, что задребезжали окна в конце коридора, которые так же, как и в палатах были занавешены плотными одеялами.

***

Игмара выписали из госпиталя через два дня. Причина столь быстрого выздоровления была проста – войскам до зарезу нужны были маги-телепаты, и на ускоренное лечение лейтенанта не пожалели препаратов, необходимых для наиболее мощной медицинской магии. При том, что с началом боевых действий, все подобные препараты мгновенно становятся дефицитом. Убедившись, что его здоровью ничего не угрожает, лейтенанта буквально вытолкали из госпиталя, дав лишь пару минут на то, чтобы переодеться из больничной в старую военную форму, непонятно где откопанную санитарами. Не успев выйти из госпиталя, Игмар тотчас же был перехвачен двумя приписанными к штабу гарнизона унтер-офицерами:

- Лейтенант Цайн? Вы должны немедленно явится в распоряжение полковника Верна, командующего гарнизонным узлом телепатической коммуникации. Мы вас проводим.

- Хорошо, идёмте, - кивнув унтер-офицерам, лейтенант уверенно направился в сторону места, где провёл не один десяток дежурств. Удивлённые солдаты последовали за ним.

Узел телепатической коммуникации, носивший в этом месяце позывной «Разлом 40», преобразился по сравнению с мирным временем. Просторное помещение, уставленное аппаратурой и ложементами для телепатической коммуникации было забито людьми. Все два десятка ложементов для операторов были заняты. Ещё почти полтора десятка человек сидело за установленными вдоль стен приборами. В помещении царила страшная духота, с которой безнадёжно боролись три потолочных вентилятора. В добавок, она была помножена на запах пота нескольких десятков мужских тел и разбавлена вонью от табачного дыма.

Полковник Верн обнаружился за столом во главе помещения. Красные глаза, мятая форма, трёхдневная щетина, две грязные кружки со следами кофе и полная пепельница окурков говорили о том, что последние дни выдались для него непростыми. На голове у него была надета диадема телепатической коммуникации военного образца, благодаря которой Верн поддерживал телепатическую связь со всеми операторами. Не понаслышке зная, как выматывает постоянное нахождение в контакте сразу с двумя десятками операторов, Игмар мог лишь посочувствовать полковнику. В данный момент, сжав пальцами виски, он смотрел перед собой в никуда, а его губы беззвучно шевелились. Щёлкнув каблуками, лейтенант доложился: