-Суди сам, Пашенька- втолковывал он кайфовавшему в тот момент приятелю. – Мне эти пакетики тоже не с неба падают. Опасно это-таким торговать. Я тут своей шкурой рискую не для того, чтобы товар бесплатно раздавать.

-Я найду, будь уверен – кивал Пашка, мало задумываясь над тем, где же он достанет денег. Однако в редкие минуты просветления он все же лихорадочно ломал голову, чем станет расплачиваться...

    Так что для него стало неприятным сюрпризом, когда однажды вечером родители, наконец, изволили обратить на него внимание и объявили, что собираются отдать Антону часть бабушкиной квартиры, что ранее была обещана ему, в обмен на 350 тысяч. До некоторых пор он слушал молча, но услышав о деньгах, вызверился:

-350 тысяч? Да вы что? Это ж намного меньше реальной стоимости!

-Павел, мы сейчас не в том положении, чтобы выбирать! –повысил голос отец. – Ты выучишься, станешь работать... К тому времени наш бизнес выровняется. Не будет тебе нужды в той квартире. Мы отдадим ее брату и точка.

-Ну а меня-то вы зачем спрашиваете тогда? – огрызнулся Пашка. Ему было жутко обидно, что за его, Пашки счет, родители пытаются решить проблемы, которые заимели по собственной глупости. Кроме того, действие очередной дозы стало заканчиваться и на него стали накатывать знакомые удушливые приступы злости.

-Ты как с родителями разговариваешь?! – рявкнул Леша, выведенный из себя таким безобразным поведением. Вера только вздохнула.

-Сынок, ты там прописан, и для того, чтобы продать часть квартиры нужно твое согласие. – мягко сказала она.

-А если я не согласен? – капризно выпятил губу Пашка. С ума сойти! У него нет ни сбережений, ни карманных денег, а родители теперь еще и хотят продать долю квартиры за которую можно было бы выручить гораздо больше... И давят на него. Стоп! Гораздо больше денег... Отец говорил, брат неплохо устроился и имеет классную зарплату...

-Тогда я заставлю тебя согласиться!-рыкнул Алексей, но Пашка только рукой махнул:

-Заставляй! – с этими словами он хлопнул дверью своей комнаты.

-Ты у меня еще попляшешь, подлец! – крикнул Алексей и обернулся к побледневшей Вере.

-Какое чудовище ты, все-таки, воспитала, жена! – дрожащим от бешенства голосом проговорил он

-Я?! – задохнулась Вера. – Позволь тебе напомнить...

-Ладно-ладно... – сил ссориться еще и с женой у него не было, так что Леша предпочел спустить все на тормозах. – Но ты сегодня же позвонишь Антону и скажешь о квартире...

     Однако в тот вечер Вера Антону так и не дозвонилась. Он перезвонил сам, на следующий день, и не без удивления, услышал о решении родителей. Попытался было слабо протестовать, так как почувствовал, будто наживается на родительском горе... Однако Вера сказала, что это было решение отца и оно не обсуждается.

    После разговора Антон еще долго бродил по квартире в растерянности, пока, наконец, его взгляд не упал на Анину записку, что еще висела на холодильнике. «А может, оно и к лучшему?»-подумалось вдруг ему. «Родители отдадут нам квартиру в полное владение и мы заживем, наконец, спокойно. Я скажу Ане, что помог не безвозмездно, выпрошу прощения, они с Яночкой вернутся...»- и впервые за минувшие сутки у него появилась робкая надежда, что все обойдется.

    Но, сюрпризы на этом не закончились. После обеда в дверь позвонили. Антоха, вдруг вообразивший, что это вернулась Аня, опрометью бросился открывать, распахнул дверь и обнаружил на пороге свою почти точную копию 17 лет от роду.

-Пашка? – потрясенно выдохнул он, разглядывая брата, будто в зеркало смотрелся. Те же карие чуть раскосые глаза, тот же прямой нос... Только губы тоньше, да подбородок не такой острый.

-Ну привет, брателло! – усмехнулся тот, глядя на него блестящими нездоровыми глазами. Войти позволишь?

-Конечно! – посторонился Тоха, продолжая во все глаза глядеть на Пашку. Так и не оправился от удивления.

-Что смотришь? Выгляжу не очень? – усмехнулся Пашка. – Ну так ты тоже, знаешь, ли, не фонтан...

-Думаю, чем обязан – Тоха скрестил руки на груди и вопросительно уставился на брата.

-Не обязан, но должен, брателло, должен – убежденно кивнул он. – Я слышал, родители собираются отдать тебе свою долю этой хаты за 350 тысяч?

-Правильно!-кивнул тот, насторожившись.

-Так вот, не верю я, что это все, что ты можешь дать... Ты можешь рассказывать родителям, что это все, что у тебя есть, но я не поверю. А младшему братику, тем временем, очень и очень нужно немного денег. Совсем чуть-чуть... Двадцать тысяч.

-С какого перепугу? – Антон даже опешил от такой наглости.

-С того, что за это я тихо и без истерик подпишу свое согласие на передачу их доли тебе. Я здесь прописан, а потому...

-А потому, катись ко всем чертям! – Антоха начал закипать. – Ничего тебе не обломится. Нужны деньги-иди работать!

-Я-то пойду – кротко кивнул Пашка. – Только смотри, потом, не пожалей о своем отказе...

33

Какое-то время Антон удивленно смотрел на закрывшуюся за Пашкой дверь и недоумевал, с чего бы братцу взбрело в голову просить у него денег. Однако, списав все на дурное воспитание и еще более дурной характер, выкинул его посещение из головы. Куда важнее ему сейчас было помириться с Аней. Вчера он вел себя с ними как последняя свинья, и... Да что там говорить, зря он сорвался. Только вот стоит ли ехать в деревню прямо сейчас? Что она может ему сказать в таком состоянии,а, главное, услышит ли его доводы? Вряд ли выйдет что-то путнее. Тошка, поразмыслив, решил отложить визит на неделю. Конечно, он сказал себе, что это все исключительно потому, что Ане нужно время, чтобы прийти в себя. Но на самом деле просто отчаянно трусил посмотреть ей в глаза, увидеть в них брезгливость и презрение, услышать в ответ на его жалкий лепет «я не хочу тебя больше видеть». Ччерт, хоть бы она простила, иначе... Антон даже представить себе боялся, что будет с ним в этом случае.

     Маршрутный автобус нещадно трясло на неровной дороге, сплошь покрытой выбоинами. Аня крепко прижимала к груди Яночку и проклинала себя за нерасторопность. Пока собирала вещи, пока возилась с проснувшимся ребенком, пока писала эту чертову записку... Зачем она вообще ему что-то писала? Надо было уйти по-английски. А так, потратила много времени, чуть не опоздала на утреннюю маршрутку, чудом купила последний билет на заднее сидение над самым колесом. Хорошо еще, что трястись оставалось уже недолго: минут десять, не больше. Аня глядела в окно, стараясь не обращать внимания на затекшую руку и тихие Янкины похныкивания. Мимо проносились хорошо знакомые березовые и осиновые рощицы, убранные поля, уже подернутые инеем по случаю ночных заморозков... Бабушка, наверное уже натопила печь и варит обед. При слове «обед» желудок мгновенно оживился и напомнил, что она так и не позавтракала. Аня поморщилась, осторожно перехватив ребенка левой рукой, а правую, мгновенно ответившую ноющей болью, осторожно опустила на колени. Ноги и спина тоже затекли: все пространство между сидениями занимали ее увесистые баулы, так что приходилось сидеть в очень неудобной позе.