-Спасибо тебе, Тош!-горячо поблагодарила Аня.

-Да было бы за что – попытался улыбнуться он. Вместо улыбки вышла гримаса, и Тоха порадовался, что на улице темно и она этого не увидела. Конечно, он врал. Ему сегодня придется туго, но чего не сделаешь, чтобы стать Ане ближе?

    Они сидели в ее комнатушке и ужинали купленной Тохой по дороге пиццей. («Ну должен же я проставиться за второе место» -оправдывался он на Анины охи.) Ели, правда, без аппетита. Аня, потому, что все это время изливала ему свое горе. Антон потому, что от этих разговоров на душе становилось совсем погано. Больно было слышать, как девушка его мечты расхваливает ему Максимова. От того, какой «Кирилл Юрьевич замечательный» у него сводило скулы. В какой-то момент он понял что не рассчитал силы, что еще немного, и сорвется, наговорив ей гадостей и признавшись в конце-концов, что все эти месяцы думал только о ней. Хватит, надо это прекращать!

-Ань, мне идти пора – резко поднялся он из-за стола.

-Да, конечно, поздно уже – спохватилась она, взглянув на часы. – Спасибо тебе огромное, Тошенька, ты –самый замечательный друг!

   «... Но если ничто ее не встревожит, и с милою простотой она тебе дружбу свою предложит, вот тут даже Бог тебе не поможет, простись и ступай домой!»* - вдруг вспомнились Антону строчки любимого бабушкиного поэта. Будто про него написано... Было бы забавно, если бы не было так погано. Скомкано простившись, он вышел из общаги и направился к ближайшей остановке. «Чертов ты самаритянин, Горский!» - думал Тоха – «Откуда это мазохистское удовольствие слушать про Анькину неудавшуюся любовь к преподу?» А кто его выслушает? Кому он может пожаловаться, как каждое утро просыпается тяжелом возбуждении потому, что ночами ему снится, как Анька прижимается к нему в своей дурацкой ночнушке? Кто ему скажет, почему он каждый раз, будто последний наркоман, ловит кайф, вспоминая, как она его поцеловала в щеку? Почему, наконец, начинает сходить с ума,если долго ее не видит? И самое главное, как долго он еще сможет это скрывать?

Его размышления прервал насмешливый голос:

-Далеко собрался, парень? – Тоха пришел в себя и увидел, что вокруг него на пустынном университетском дворе собралось пятеро крепких парней с явно не дружелюбными целями.

-Иду своей дорогой, чего и вам желаю. – Тоха соображал, что сейчас, скорее всего, придется драться, и его побьют. Слишком много на него одного. Однако страха не было. Просто злость.

-А мы уже пришли – гоготнул еще один из них.

-В таком случае, счастливо оставаться. – он все –таки попытался продолжить путь, уже понимая, что это бесполезно.

-Неет, парень. Подожди! – ближайший бугай попытался сходу вырубить его ударом в лицо, но Тоха увернулся и двинул его под коленку. Тот выругался и упал, однако на Антона тут же набросился второй и попытался стукнуть под дых. Тоха ударил его в пах и тут же отскочил назад, но у него на плечах тут же повис третий. Антон взбрыкнул, и, вывернувшись попал тому локтем в подбородок. «Надо же, а не забыта юность боевая» - промелькнуло у него в мозгу, но он совсем выпустил из виду еще двоих. Поэтому совершенно не ожидал удара по голове, от которого он упал. «Бей его!» - крикнул кто-то и на Тоху со всех сторон посыпались удары ногами. Все, что то успел сделать –сгруппировался, чтобы получить как можно меньше повреждений. Однако били профессионально, так что скоро он почувствовал, что сознание уплывает. И тут он услышал Анькин голос:

-Антон, Антоон! – голос явно приближался.

-Все, хорэ, парни, смываемся! – прозвучало где-то над головой и град ударов вмиг прекратился, а Антон провалился в пустоту.

* Э. Асадов "Дружеский совет"

13

Дневник Ани

24.11.2005

    Господи, ты Боже мой, как я испугалась! Тоша ушел от меня вчера около девяти, но забыл мобильник. Я подумала, еще испугается, что потерял, и решила догнать и вернуть. Благо далеко отойти он не мог. Быстренько накинула куртку и вылетела из общаги. Однако поблизости его не обнаружила. «Наверное, успел дойти до остановки» - подумала я и побежала по направлению к выходу из институтского дворика. Около самых ворот послышалась какая-то приглушенная возня. Я обрадовалась: сейчас наконец догоню этого спринтера и отдам ему потерю. С криками «Антоон» я выскочила из-за угла корпуса и опешила: в кромешной темноте я различила несколько убегающих силуэтов, а прямо у ворот лежал свернувшись калачиком Тоха! Пишу и реву. Мне стало очень страшно: он лежал неподвижно,и кажется, даже не дышал. Дальше все как было сне: я кинулась к нему, начала рыдать, орать, трясти его за плечи и бить по щекам. Не помню сколько времени я сидела на корточках, поддерживая его голову и умоляя очнуться. Наконец, вечность спустя, это чудо открыло глаза и улыбнулось, увидев меня. Тоже мне, нашел когда и кому радоваться! А вот я была вне себя: начала обнимать его, гладить, целовать! У меня тряслись руки и ноги от испуга, так что встать удалось не с первого раза, не говоря уже о том, чтобы поднять Тошу. У него все болело: не мудрено, ведь те уроды его избили так, что живого места не осталось! Я помогла ему добраться до своей комнаты и сказала, что в таком виде он уйдет отсюда только через мой труп. Надо отдать Тохе должное: он покорно согласился. А вот от скорой отказался наотрез, как я не уговаривала. «Не хочу, чтобы в больницу забрали. По- моему здесь ничего серьезного, а вот родители, если узнают испугаются не по-детски». Нет, ну идиот все-таки! Однако переупрямить его мне так и не удалось. Пришлось заняться осмотром повреждений самостоятельно. А они оказались достаточно серьезными: кроме разбитой головы я обнаружила кучу страшных синяков по всему телу (пришлось заставить его стянуть рубашку, хотя еле-еле уговорила. Он, оказывается, стеснительный, как девушка, кто бы мог подумать!). В общем, тот еще вечерок выдался. До сих пор сердце не на месте...

    Тоха выплыл из небытия и первое, что он увидел, было Анино лицо. «Похоже, мне повредили голову и я словил глюк» - подумалось ему. Иначе как объяснить, что Аня прижимала его к себе, а увидев что он открыл глаза и вовсе принялась его целовать? Потом она гладила его по лицу, всхлипывала и пыталась сказать что-то, но это у нее плохо получалось. А он замер и наслаждался моментом, насколько позволяла адская боль во всем теле. Пусть и глюк,но так хорошо... Наверное, так умирают. Боль и блаженство одновременно. Однако это длилось недолго: Аня начала подниматься с земли и пытаться поднять его. Блаженство кончилось, а вот боль усилилась стократ и Тоха, наконец, осознал, что все происходит наяву.

    С превеликим трудом они дотащились обратно в общагу и уже по дороге Тоха понял, что до дома он сегодня уже добраться не сможет. Так что даже не особо сопротивлялся, когда Аня сказала, что сегодня он ночует здесь. Однако, когда она заикнулась о скорой, стал активно протестовать: не хватало еще, чтобы родители узнали, что его избили и опять начали клевать его по поводу задиристого характера и неумения избежать драки, а потом начали охать и причитать. Так что пришлось настоять на своем. Но тут Анька его поразила:

-Хорошо – кивнула она. –Не хочешь скорую, не будем звонить. Но тогда я сама тебя осмотрю. Снимай одежду!