И вот пришла ночь торжества. Элиза, одетая в восхитительное голубое платье, на ногах – элегантные белые туфельки, сидит в кресле, обитом золотым бархатом, а Арман не сводит с неё глаз, словно влюблённый рыцарь – с дамы своего сердца. От волнения у него дрожат руки, поэтому повернуть ключ, чтобы завести потайную пружину в левой половине груди куклы, ему удаётся не сразу. Когда же это всё-таки получается, и Элиза взмахивает своими чудесными чёрными ресницами, Арман на миг теряет дар речи.

- Здравствуйте, - произносит тем временем кукла серебряным голоском, каким не может похвалиться ни одна оперная певица. – Меня зовут Элиза. Могу ли я узнать ваше имя, месье?

Ну конечно, она знает его имя, ведь он так часто разговаривал с ней во время работы. Так что вопрос Элизы свидетельствует лишь о её хороших манерах.

- Арман, мадемуазель, - дрожащим голосом выговаривает он.

Теперь пора сказать, вернее, спросить и о другом. О самом важном.

- Элиза, вы любите меня?

Арман не знает, как у него хватило сил произнести это. Но слышит ответ, который так хотел услышать всё это время и на который настроил Элизин механизм.

- Да, мой милый Арман, я люблю вас.

Тогда он решается. Наклоняется к Элизе совсем близко и целует её губы из папье-маше. Когда он отстраняется, Элиза повторяет его жест, и это радует Армана несказанно.

Он берёт её руки и любуется пальцами, в которых безупречно гнётся каждый сустав. Их руки одинаковой температуры, поскольку у обоих тела не способны вырабатывать тепло.

- А что ещё вы любите, Элиза? – спрашивает он.

- Цветы, - отвечает кукла. – Птиц. Луну. Музыку и танцы.

- Это прекрасно, Элиза, - говорит он. – Но вы не возражаете, если сегодня ночью мы не будем танцевать, а посидим вместе просто так?

От пережитого волнения его едва держат ноги, но не признаваться же в этом девушке…

- Я с удовольствием посижу с вами, Арман, если вы будете держать меня за руку, - звучит серебряный голосок Элизы. – А граммофон вы можете завести? Я бы послушала сейчас какую-нибудь лирическую мелодию, так будет приятнее сидеть вместе.

- Да, Элиза, разумеется, - он всё-таки заставляет себя подняться, чтобы завести граммофон. – Надеюсь, это вам понравится.

Из граммофона льётся чистая и нежная мелодия, а двое обитателей этого дома молча слушают её, обняв друг друга. За окном начинается дождь, его капли барабанят по стеклу.

========== 3 ==========

Арман открыл глаза и обнаружил, что сидит всё в том же кресле, откинувшись на спинку, Элизы же рядом нет. Значит, их встреча, беседа под звуки граммофона, признания в любви были всего лишь видением? Возможно, он так устал от работы над куклой, что уснул, не добравшись до гроба? Но кто тогда закрыл ставни? По ночам ставни он всегда держал открытыми, чтобы видеть усыпанное звёздами небо, не знающее земных забот и тревог.

Щёлкнув зажигалкой, Арман зажёг свечу. Будучи вампиром, он прекрасно видел в темноте, но со светом в комнате стало уютнее. Он уже собрался было подняться со свечой в мастерскую, когда заслышал топот маленьких ножек на лестнице.

- Добрый вечер, мой милый Арман, - прозвенел голосок Элизы. – Я весь день думала, чем заняться – и, кажется, придумала. Мне бы очень хотелось, чтобы вам понравилось.

За дверью был свет. Не солнечный, который несёт с собой боль, а мягкий и спокойный, напомнивший Арману о картине, с которой сошла к нему Элиза.

- Лампы! Вы принесли все лампы, которые освещали когда-то театральную сцену! – внезапно воскликнул Арман. – И обставили весь дом театральными декорациями! Даже стены украсили бумажными цветами!

- Вам нравится, милый Арман? – Элиза смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых Арману почудилась смесь волнения и надежды. Наверное, такие же глаза были у него самого, когда он показывал наставнику свои первые творения…

«Хватит о нём. Он остался в прошлом, как и всё остальное. Здесь есть только Элиза и я. И этот дом принадлежит Элизе, он часть её волшебного мира, а я здесь гость, которого она милостиво принимает».

Пусть будет так. Пусть Театр вампиров со всем его злом уйдёт в небытие. Пусть души невинно убитых здесь девушек обретут покой, а их убийца, лишённый покоя навсегда, в этой сказочной стране хотя бы вспомнит, что это такое.

- Вы хмуритесь, - говорит Элиза. – Вас что-то тревожит?

- Нет, Элиза, - отвечает он. – Просто… просто говорят, что когда-то в этом доме пряталась банда разбойников, которые заманивали сюда девушек и убивали их.

Элиза смотрит на него пристально, не отводя взгляда.

- Но это только слухи, конечно же, - поспешно добавляет он. – На самом деле это здание раньше принадлежало театру, вы же сами разыскали старые декорации.

- Да, вы правы, - и вот Элиза опять весела, все страхи забыты. – Но если это театр, то пойдёмте же в зрительный зал! Я спою для вас со сцены, Арман, мне так хочется вас порадовать.

И вот он любуется Элизой из партера, а та, прижав к груди руки, выводит очаровательные рулады из знаменитых опер.

А потом они покинули бывший театр, ставший для них обоих домом, и отправились на прогулку по ночному Парижу. Арман заказал экипаж, и теперь можно было не бояться воров и бандитов. Разумеется, ни один вор или бандит не справился бы с вампиром, но вряд ли Элизе приятно будет видеть, как он отправит их на тот свет, предварительно утолив голод.

Кстати, питаться ведь теперь придётся втайне от Элизы. Его возлюбленная была совершенством, но сам он оставался воплощением зла, вынужденным убивать. Да, Элиза не способна предать, он сам сделал её такой, она будет любить его несмотря ни на что - но будет ли она сама счастлива с чудовищем?

Если бы только его мог напоить аромат сирени, разливающийся в воздухе! Или та свежайшая вода, что падает на землю из туч во время грозы, давая жизнь цветам и зелени!

«Элиза, - молился он про себя, - Элиза, сделай меня таким же, как ты! Научи питаться одной лишь красотой, помоги забыть о зле!»

Он нежно прикоснулся к руке возлюбленной, словно надеясь, что та вправду обладает властью освободить его от проклятия.

Кукла же, сидя в экипаже рядом со своим создателем, постоянно поворачивала голову, как будто её удивляло всё в этом мире.

- Почему эти бедные белые цветы лежат посреди улицы? – внезапно спросила она. – Неужели они никому не нужны?

- Возможно, кто-то посчитал, что не нужны, мадемуазель, - отвечал кучер. – Не все люди любят цветы. А может быть, какой-нибудь влюблённый юноша попытался подарить их даме своего сердца, а та, сочтя кавалера недостойным, выбросила подарок.

- Из какого же племени варваров была эта дама? – в голоске Элизы ясно слышалось возмущение. – Я немедленно хочу подобрать эту бедную веточку!

- Не стоит вам ходить в ваших туфельках прямо по улице, мадемуазель… - начал было кучер, но тут же замолчал, потому что Арман в один миг оказался на мостовой рядом с веткой белоснежных цветов, а подняв их, тут же вернулся в экипаж и протянул находку Элизе.

- Благодарю вас, мой друг, - улыбнулась Элиза, - Эти цветы так похожи на застывший лунный свет, что, глядя на них, невозможно не думать о вас.

Вскоре найденная случайно во время ночной прогулки и поставленная в воду веточка пустила корешки. Элиза при виде этого зрелища хлопала в ладоши, а Арман улыбался, созерцая её радость.

Так прошло три дня и три ночи, потом ещё три дня и три ночи. Потом ещё неделя. Потом месяц, потом полгода…

========== 4 ==========

В эти полгода Арман ни разу не выходил на охоту. Пытаясь забыть о жажде, он проводил почти всё время с Элизой, доставал для них обоих приглашения на балы, в театр, на концерты…

Потому что одна пролитая капля крови могла разрушить тот чудесный мир, что построили для себя они с Элизой – так же, как когда-то его кровавые слёзы чуть было не погубили прекрасную картину, с которой Элиза впервые на него взглянула!