— Сколько помню, такие бесхребетные дураки, как ты, попадались на крючки таких потреблядей, как ваша Фея. Ты должен винить в этом только себя.

«Ты должен винить в этом только себя, ты должен винить в этом только себя..» — эта фраза эхом звучала в голове Кили, когда он спускался по лестнице отделения комиссариата, когда электричка мчала его обратно домой, когда он шёл к забору своего фамильного дома, когда входил внутрь.. И всё-таки что-то здесь не складывалось. Какой-то крошечный кусочек паззла не вставал в ту картину, которую ему только что обрисовали. Нужно найти Трандуила, чего бы ему это не стоило. И пусть тот скажет ему прямо в глаза, что не было никакой любви между ними.

Море было безмятежным. Лунный свет, изливаясь на его поверхность, вёл дорожку почти до самого берега, которая, казалось, была отлита из серебра. И вокруг было невероятно тихо — ни криков чаек, ни других сторонних звуков. В небе медленно ворочались тёмные, сизо-синие тучи, оставляя, однако, луну нетронутой своим дымчатым шлейфом, словно она была чем-то неприкосновенным.

Трандуил брёл по берегу босой, с растрёпанными ветром волосами. Он чувствовал себя, как никогда свободным. Больше его ничто не связывало с прежней жизнью. Как будто судьба подарила ему новый шанс, освободив от Азога и забрав вместе с памятью все чувства к Смаугу, вернув первое, но, не восстановив второе. Теперь только морской бриз, только эти ленивые волны, солёные брызги, да лунная дорожка, колеблющаяся на неустойчивой поверхности. Ему нужно быть сейчас именно здесь — так подсказывало сердце.

Ступни утопали в мягком прохладном песке невероятного цвета поверхности луны. Он добрёл до песочного замка, который медленно разрушали волны, сделав чёткие линии сглаженными и обтекаемыми. Эти крепостные стены были такими же изломанными, как и его судьба. Но у Трандуила ещё был шанс наладить свою жизнь, чего не скажешь о замке, который до утра размоют волны и сотрут его следы. То же самое мог сделать с Трандуилом и Смауг, если бы судьба не подарила несколько совершенно непредсказуемых событий, что подарили шанс на спасение.

Море зарокотало глухо, принимая в себя ворох мелкой песчаной пыли, что смешивалась с тёмной водой.

— Трандуил, — бриз донёс до него тихий голос — кто-то окликнул его.

Он вздрогнул, ощущая, как сотни иголочек прошили каждое нервное волокно. Не обернулся, потому что точно знал, кому принадлежит этот голос. Просто застыл, остекленело глядя перед собой.

— Как ты меня нашёл? — спустя почти полминуты он перевёл взгляд вниз, задумчиво наблюдая за тем, как пальцы вязли в песке.

— Ты мне сам сказал когда-то, куда поедешь в первую очередь. Меня вела только надежда, ничего больше, и вот я здесь… — голос замолчал на мгновение, прежде чем продолжить. — Я вру, на самом деле через спутниковую программу. Я был очень предусмотрителен, когда открыл эту функцию в твоём телефоне, только забыл о ней, пока Фили не напомнил. Хотя ничего бы не вышло, если бы ты не включал его… Точка горела на карте, указывая на запад Суматры.. Кто как ни ты желал поехать сюда… Та картинка в кафе, где было наше первое свидание… Я хорошо помню, — снова пауза. — Может, ты и не хочешь видеть меня, но у меня есть к тебе несколько вопросов, — голос дрогнул так, словно его владелец улыбнулся. — Всего лишь тысяча.

— Я не хочу на них отвечать.

— Почему ты убежал?

— Я не убегал, — спокойно возразил Трандуил. — Уехал. Ко мне вернулась память.

На несколько секунд воцарилось молчание.

— Действительно?

Это был Трандуил, и ничего в нём не было от Лесной Феи, по крайней мере, во внешности.

— Это так. А теперь уезжай обратно. Я уже сказал, что не хочу отвечать на твои вопросы.

— Ты считаешь, ты поступаешь по-человечески? — в голосе Кили почувствовалась горечь. — После того, что ты сделал моей семье. После того, как я проделал такой длинный путь, чтобы найти тебя. Ты даже не обернёшься?.. Если всё это зря, так скажи мне это, глядя в глаза.

Трандуил колебался. Причина была не ясна, но это было настоящее сомнение.

А когда он всё же повернулся, перед глазами Кили предстало поразительное слияние Трандуила и Лесной Феи — зелёные глаза оттенка листвы цветущей весной, проницательный взгляд, холодная сдержанность, перекликающаяся с настороженностью. Это было необыкновенно, и Кили долго не мог вымолвить ни слова, и только через некоторое время сумел взять себя в руки.

— Мне рассказали о тебе.. и о Смауге.., — Кили горько усмехнулся. — Торин двое суток орал о том, какая ты дрянь, и о том, как много потерял Бродвей от того, что ты не пошёл в актёры. Потом мы вместе ездили к Смаугу, и он всё подтвердил.. Такой мерзкий тип, определённо ты не разбираешься в мужчинах.. И всё же я понадеялся, что это ложь. Может быть, я такой наивный идиот, — сунул руки в карманы и покачал головой. — Я ошибся в тебе, ответь?

Трандуил опустил глаза. Ресницы его задрожали, и он сам весь подрагивал. Неужели от того, что ветер усилился?

— Пока я не потерял память, всё так и было. Я шпионил за твоим дядей, используя твоего старшего брата, ждал момента, когда смогу получить компрометирующие снимки с ним и найти на него компромат.

Правда прозвучала так безжалостно, что у Кили заболело сердце, сбившись с привычного ритма. Жестоко. Тяжело. Мучительно. Следующий вопрос он задал уже еле слышно, словно из последних сил:

— А я?

Трандуил вновь отвёл глаза, взглянув на изломанную волнами лунную дорожку.

— Ты — хороший человек, Кили. Найди себе девушку и будь с ней счастлив. Я не понимаю, зачем ты явился сюда. На что ты надеялся?

Нахмурившись, Кили поджал губы. Такой холодный, равнодушный приём, жестокие слова, но это был его Трандуил, тот самый, с которым они смотрели фильмы, прижавшись друг к другу, с которым столько смеялись и целовались, тот самый, с которым они провели ночь в гостинице, сбежав от излишнего бдения Торина. А вовсе не какой-то чужак, которым он пытался сейчас казаться.

— Между мной и тобой ничего не может быть, — снова слова, как лезвием по сердцу.

Кили опустил голову в надежде на то, что Трандуил не увидит его смятения. Взгляд бегал по выемкам в песке. Чтобы снова поднять глаза, ему потребовалось нечеловеческое усилие воли, как и то, чтобы его голос звучал хотя бы ровно. Он даже нашёл в себе силы слегка улыбнуться.

— Так значит, даже если ты что-то и чувствовал ко мне, всё ушло вместе с вернувшимися воспоминаниями?

Трандуил молчал. Его глаза поблёскивали в тусклом лунном свете и, казалось, потемнели почти до оттенка

карего.

— Уезжай, — устало проговорил он, — ты не сможешь дать то, что мне нужно.

— Да ну? — невесело усмехнулся Кили в ответ, и приблизился к нему ровно на три шага. — Я готов поспорить. Всё, что тебе нужно — это любовь и забота. Я могу дать тебе их сполна, ты знаешь это.

Кили был так уверен в своих словах, и это настолько чувствовалось, что Трандуил нахмурился.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — предпринял новую попытку отвязаться он.

— Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты знаешь о себе, — вновь эта нежная, добрая улыбка. Почему он так улыбался? Почему так смотрел? Трандуил этого заслуживал? — Ты считаешь себя чудовищем, но это не ты настоящий, это то, во что ты себя превратил ради Смауга, и это то, что поощралось им. Пусть у тебя не хватало силы воли уйти, но гораздо более чудовищно в этом всём выглядел он сам, а не ты. Понимаешь?

— Ты не..

— Погоди, — упрямо перебил его Кили. — Раз уж ты считаешь меня таким хорошим, а себя плохим, хоть всё это совсем не так, то ты должен знать, что противоположности имеют свойство притягиваться. Наши различия нас объединяют. Свет и тьма образуют Вселенную, ведь Бог стремился к стабильности, создавая этот мир, — он вновь усмехнулся. — Это прописная истина, и я хочу сказать тебе, что готов простить тебе всё. Я знаю, что ты собирался причинить вред моей семье не из-за своей любви к интригам, это из-за твоей любви к Смаугу.