А вот такие, как эта секретутка Смауга, что строила прямо сейчас ему глазки, крутились рядом регулярно.
— Добрый вечер, господин Торин, — елейным голоском произнесла она, кокетливо поправляя причёску, — господин Смауг ждёт вас у себя.
— Прекрасно, — невежливо ответил он ей, что, похоже, уже входило в привычку, и прошёл за дубовую дверь, ни разу на неё не оглянувшись.
Смауг сидел за своим столом, развалившись в кресле, словно в шезлонге, и курил, выпуская изо рта густой, сизый дым. Закашлявшись, Торин с порога рявкнул ему, чтобы тот немедленно затушил свою сигару, тут же начав злиться. Блаженная улыбка пересекла лицо ублюдка, и тон голоса его был так кроток, как у монашки:
— Как тебе будет угодно, — ткнул сигару в пепельницу и вновь улыбнулся. — Располагайся.
Странно. Смауг выглядел действительно странно и непривычно. Какой-то миролюбивый, любезный, расслабленный. Может, конечно, за этим всем стояли сарказм и издёвка, но всё же.
— Говори быстрее, и я поехал, — Торин опустился на стул напротив кресла руководителя. Расслабляться с ним в любом случае не стоило, ведь этот мог нанести удар именно тогда, когда этого совсем не ожидаешь.
В ответ ему Смауг прикрыл глаза и сладко вздохнул.
— Приезжаешь так редко, и побыстрее хочешь уехать.
Торин подозрительно прищурился, ощущая, как закипает. Всё сразу стало ясно.
— Что ты курил, Дракон?
Один глаз приоткрылся, и выглядело это до безобразия лукаво. Смауг напоминал змею, гревшуюся в лучах солнца, но всегда готовую напасть, если подойти слишком близко.
— Я только пару затяжек сделал, а ты помешал. Могу и тебе предложить.
Торин с отвращением отвёл глаза, взглянув куда-то в правую сторону, лишь бы не на него, и его ресницы затрепетали.
— Какой же ты.., — многозначительная пауза. — Сам позвал меня, и не мог сдержаться, чтобы остаться в трезвом рассудке.
— Да, с тобой это трудно. Но ты бы лучше не за мной, а за своими племянниками присматривал, — гадкая улыбка пересекла его лицо. — Я прочитал в газете, что одного из них застукали выходящим из отеля за руку с какой-то блядищей. Лесной Феей, если не ошибаюсь?.. Ах, какой позор. Репутация семьи пострадала, так что тебе нужно было лучше воспитывать своих щенков.
Торин взглянул на него в притворном спокойствии, хотя больше всего на свете хотелось хорошенько врезать ему.
— Я пришёл сюда не для того, чтобы обсуждать своих племянников и репутацию своей семьи. Говори по делу.
Усмехнувшись неприятно, Смауг поднялся с кресла. Эта кривая усмешка очень сильно не понравилась Торину. А впрочем, он сомневался насчёт того, что ему вообще хоть что-то нравилось в Смауге.
— Как скажешь.
Торин следил за ним глазами, пока тот подходил к картине на стене, изображающей какую-то абстракцию, снимал её, откладывая на стеклянный столик. И всё это так медленно и показушно, будто красовался перед ним, а не занимался делом. За картиной — как банально — сейф. Не слишком большой, но, видимо, глубокий. Взгляд Торина ещё больше помрачнел, когда Смауг, точно обещая подставить щёку для поцелуя, поманил его указательным пальцем к себе.
— Подойди, Дубощит, — произнёс он с подозрительно дружелюбной улыбкой.
— Неси сюда, — предложил Торин, только потому, что ему совершенно не хотелось приближаться к этому самовлюблённому наглецу.
— Нет. Стены имеют уши. Всё настолько конфиденциально, — Смауг вытащил какую-то папку из открывшегося проёма, когда был введён нужный код и дверца, пискнув, раскрылась. Он стоял выжидающе, давая понять, что не станет ничего показывать, пока Торин не соизволит подойти.
Ему пришлось очень нехотя подняться, направиться к Смаугу, и его изучающий взгляд не отрывался от серой глянцевой папки, которую Дракон держал в руках. Он становился за его спиной и произнёс угрюмо:
— Показывай.
Чуть повернувшись вполоборота, Смауг почувствовал его горячее дыхание на своём затылке и насмешливо блеснул глазами.
— Показываю.
Фото каких-то людей, имена которых не назывались, перечень банкнот, помеченных особыми знаками, список камер с примерными схемами их расположений. Торину было любопытно, насколько досконально и чётко было всё спланировано. Смауг. Авантюрист по своей природе, лжец и притвора. Торин никогда не относился к нему серьёзно, а, видимо, зря. Смекалки действительно ему было не занимать. Он вдруг осознал, что последние пять минут, не слушая грандиозных планов, смотрит на его профиль, вовлёкшись в свои собственные мысли, до невозможного странные. Красавцем Смауг не был отнюдь, но женщины всегда роем вились возле него. Наверное, всё дело было в харизме, внутреннем магнетизме и в ауре опасного мужчины, которую тот излучал. Женщины любят плохих парней. Не мудрые, естественно, но таких во все времена было достаточно, чтобы ублюдок купался во внимании.
— Дубощит, — Смауг колко взглянул на него, замечая, что тот его не слушает. — Ты где?
Сморгнув, Торин провалился обратно в реальность.
— Всё, что мне нужно было, я услышал, — он прочистил горло, прежде чем продолжить. — А пустую болтовню слушать не намерен.
Резкий хлопок — Смауг закрыл папку и вложил её обратно в отверстие в стене.
— Всё будет сделано не раньше следующей недели. Дней через семь. А потом, когда улики будут собраны, настанет твоя очередь действовать. Уверен, мэр очень туп и ни о чём не догадается, он не сможет ничего предпринять и решит, что не сможет,. вернее. потому что так. — глядя в голубые глаза Торина, Смауг внезапно осознал, что забалтывается, чего с ним никогда не происходило.
Голубые глаза любого оттенка — от совсем светлого, как линзы Лесной Феи, до почти серого, как у Торина, — это его абсолютно слабое место. Карие — такие плоские, без глубины. Зелёные так вообще напоминали ему болотную топь. А вот голубые. — это так прекрасно, так волнующе.
Торин почти отшатнулся от пристального взгляда Смауга.
— Всё, мне пора ехать. А ты впредь веди себя достойно и не накуривайся перед нашей встречей, потому что иначе дальше все переговоры я буду вести с тобой через whats up, что давно пора было сделать.
— Как скажешь, — улыбнулся Смауг, и что-то загадочное было в этой улыбке.
Трандуил спустился вниз, как обычно, чтобы проводить медсестру, которая приходила к нему каждый день для продолжения лечения. Никаких подвижек, никаких воспоминаний, хотя лекарств в него вливали предостаточно, а вскоре должен был подключиться психолог, чтобы уже наверняка. Он всё ещё и хотел, и боялся, что память вернётся, и всё чаще думал о том, что лучше ему остаться вовсе без неё. Однако не мог пренебрегать желанием Торина добиться результатов и со спокойной совестью отправить его домой,. или где там жил Трандуил раньше.
— Спасибо вам, — произнёс он, помогая медсестре надеть пальто. — До завтра.
— Осталось всего ничего, и ты будешь свободен от всех этих уколов, — улыбнулась женщина, чуть более грустно, чем ей того хотелось бы.
За всё время, сколько она ходила сюда, ей так почти и не удалось поговорить с господином Торином, что, конечно, было большой досадой, учитывая, что она имела на него виды. Неужели так и придётся закончить здесь свою работу ни с чем?
— Да, я помню.
— До свидания, Трандуил, — и, поправив причёску, она вышла за порог дома.
Было почти самое начало недели. Несмотря на то, что ей не была в тягость её работа, безумно хотелось устроить себе отдых. Желательно в компании такого мужчины, как господин Торин, конечно, но можно было и без него. Просто уехать в тёплые края к бушующему морю и забыться, отодвинув все проблемы на второй., нет, третий план.
С дружным хороводом своих скучных бытовых мыслей она вышла за ворота и пошла по тротуару на автобусную остановку, откуда должна была уехать в клинику. Погода стояла прохладная, но те проплешины снега, что нападали за ночь, уже успели растаять, оставив после себя лишь грязные, тёмные, мокрые пятна.
Странный тип с капюшоном на голове стоял возле одного из фонарей, ровным рядом с двухметровым промежутком окантовывающих тротуар. Медсестре странный тип не понравился. Казалось, он пришелец не из этого мира интеллигентных богачей, что жили в этом районе. Неподходящий кусок пазла в идеальной картине или сорняк в саду культивированных растений. От взгляда на него стало не по себе.
