Трандуил распахнул, наконец, плотно сжатые до того веки, сильным вдохом втянул воздух и беспомощно вздрогнул, стискивая ногами бока Кили. Он чувствовал его внутри, чувствовал плавное и очень осторожное движение, совсем лёгкий-лёгкий, будто пробный толчок — и тело прошило тёплыми искрами. Кили улыбнулся. Его грудь часто и резко вздымалась, мокрые от пота кудри липли к вискам и лбу. Он дышал приоткрытым ртом и нервно облизывал губы, собирая кончиком языка вкус поцелуев. Двигался коротко, явно сдерживаясь. И Трандуил чувствовал, как подрагивали его напряжённые руки, как сильная ладонь стискивала его бедро.

Наклонившись к нему, Кили жадно приник, поцеловал, заставляя задержать дыхание и податься навстречу. Движения становились сильнее и размашистее, и Кили уже не скользил внутри, а вбивался в податливое тело, и от этого кружилась голова — было невероятно приятно. Всё более и более упоительно по мере того, как ритм нарастал.

Осталось совсем чуть-чуть.. немного.. минута.. несколько секунд.. Водоворот тяжело раскручивался, всё сильнее, всё быстрее, в паху тянуло, кололо и безумно хотелось, чтобы Кили помог, прикоснулся.

Ладонь накрыла головку, сильные пальцы стиснули основание, короткими отрывистыми движениями заскользили по всей длине, растирая светлую смазку. Трандуил благодарно застонал, толкаясь в его руку, задвигал бёдрами, увеличивая силу проникновения, раз, другой.

На третий ни его, ни Кили уже не хватило.

Водоворот оборвался, с тихим звоном капель дождя и пульсацией им в такт, рухнул в бездну, в ничто, в темноту, утягивая за собой сплетённые тела.

Трандуил, судорожно выгибаясь, слышал, как Кили стонет, прижавшись к нему так крепко, что стало трудно дышать. Ему казалось, что он где-то на краю Вселенной, да и не он это вовсе, а бестелесный, лёгкий дух, внутри которого трепетала любовь. Кили поцеловал его, надолго прижимаясь губами к губам, поглаживал всё ещё подрагивающее под ним тело. Медленным движением, но очень нежным, коснулся виска. В его глазах по-прежнему была ночь, но звёзды сверкали искрами, блестели мелкими всполохами.

— Я люблю тебя, — сказал он хриплым и надтреснутым голосом, мечтая услышать что-то подобное и от него. — А ты меня? — уголки губ дёрнулись в неловкой улыбке. — Хоть самую малость?

— Эта малость не умещается в сердце, — прошептал Трандуил, улыбнувшись в ответ. — Я тоже люблю тебя, Кили. Сильнее, чем ты можешь себе представить.

Кили счастливо рассмеялся, поцеловал его в веки, переносицу, лоб, висок, щёки, губы, подбородок. Приподнявшись, выскользнув из его тела.

Где-то в номере, оказывается, тикали часы, дождь выдавал мелодичную, звонкую дробь по карнизу, от постельного белья пахло нежным и пудровым, а полутьма обостряла все эти ощущения разом. Они просто лежали рядом, и Кили гладил его, лениво, с усталой нежностью скользя от бедра к груди. Целовал плечо, водя приоткрытыми губами по гладкой коже, шептал какие-то глупые нежности и обнимал крепко, ощущая, как колеблются вокруг потревоженные тихим шумом тени.

До рассвета спать было нельзя — нужно было вернуться до того, как все проснутся. И, не дожидаясь, пока тьму разгонят алые лучи, они спустились вниз, чтобы расплатиться за номер и уехать. Портье неодобрительно крякнул в кулак, поглядывая на эту парочку из-под кустистых бровей. Но им, в сущности, было уже наплевать. Они чувствовали себя так хорошо, как никогда в жизни.

— Ты ещё можешь поспать, а мне нужно будет собираться на работу, — притворно проворчал Кили, нежно улыбаясь Трандуилу, когда они уже сидели в салоне такси, мчавшем их домой.

— Нет, — покачал головой тот, улыбнувшись в ответ. — Скоро придёт медсестра.

— Хорошо, значит, не одному мне мучиться, — и рассмеялся.

До пробуждения абсолютно всех они не успели. Вошли в дом, стараясь не звенеть ключами, однако навстречу им уже спешила домработница, заспанная, но весьма удивлённая. Она пристально глядела то на одного, то на другого, и ничего не могла произнести, лишь открывая рот, как выброшенная на берег рыба.

Кили приложил палец к губам, чтобы она вела себя тише.

— Тш-шш, — зашипел он. — Прошу, не говори Торину, что видела нас, — он обаятельно ей улыбнулся. — С меня подарок.

— Ладно, — отмахнулась женщина, сердито взглянув на него. — Быстрее к себе, он уже проснулся.

— Проснулся? — не удержался от изумлённого шёпота Кили, округляя глаза. — А почему так рано?

— Откуда мне знать. Давайте-давайте. Наверх.

Кили переглянулся с Трандуилом и побежал на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки.

Торин ни о чём не догадывался. За завтраком, после, на работе, когда сидел у себя в кабинете и перечитывал нужные договора, в обеденный перерыв, когда отправился вместе с племянниками в ресторан, где подтрунивал над Фили, допустившего в одном из договоров нелепейшие ошибки.

А вечером, когда все устроились за столом, чтобы отужинать, на столешницу перед Кили плюхнулась газета, а за спиной навис Торин. Воздух искрил напряжением вокруг. Словно грозовое небо перед самой страшной бурей, способной уничтожить вокруг всё живое.

Нахмурившись, Кили взял в руки газету и хотел было недовольно пробурчать дяде на тему того, что новости могут и подождать, но, взглянув на заголовок, резко побледнел. Трандуил, наклонившись к нему, осторожно заглянул в отпечатанный материал и тоже не сдержал нервного шумного вздоха — на первой полосе красовались они с Кили, державшиеся за руки и прижавшиеся губами в порыве чувств. Определённо, это было шпионское фото, не очень хорошего качества, но то, что это совершенно точно они — сомневаться не приходилось.

— Почитай-ка, — грозно потребовал Торин, поджимая губы. — Вслух. Пусть Фили послушает. Он чудом этого позора избежал.

Кили сглотнул, но не стал пререкаться. Для чего, если и так всё ясно?

— Племянник владельца металлообрабатывающей корпорации «Эребор», собственник шести процента акций и по совместительству один из главных инженеров был замечен ранним утром выходящим из отеля «Дейл» вместе с молодым человеком, известным также, как Лесная Фея, что работает в одном из местных релакс-клубов и, по слухам, оказывает там платные интимные услуги. Вместе они сели в такси и уехали в неизвестном направлении, — чем дальше он читал, тем тише был его голос и тон становился всё неувереннее.

Едва дочитав, он искоса взглянул на Трандуила и заметил, что взгляд его был уткнут в столешницу, а лицо пылало. Он вновь сглотнул вязкую слюну.

— Я требую объяснений, — голос Торина дрогнул, но ему удалось удержать его на ровной ноте, не срываясь на ор.

— М.. ну.. ты уже всё понял.

— То есть, всё это не журналистские выдумки, и вы не просто проходили мимо, а действительно ездили в отель с целью половой близости? — он небрежно, но слишком резко кивнул на газетёнку.

— Всё это правда.

— И ты так спокоен?! — оба — и Кили, и Трандуил — вздрогнули, но, когда младший племянник развернул лицо и поднял на дядю взгляд, то выглядел, как никогда, решительным и твёрдым в своих намерениях показать, что всё это естественно.

— А что ты хочешь? Чтобы я оправдывался и трясся от ужаса? Я ничего не боюсь и мне нечего стыдиться.

— Прекрати дерзить мне! — Торин тряханул стул так, что Кили чуть было не слетел с него.

— Я люблю Трандуила, я уже тебе не раз говорил это. Я хочу быть с ним, и раз уж ты запретил дома.

— Ты таскаешь его по мотелям! — закончил за него дядя, испепеляя взглядом. — Ты что-нибудь знал об этом, Фили?!

— Нет, он-то тут причём! — ответил за старшего брата младший. — Да, я вчера ездил с Трандуилом в отель, — он поднялся на ноги, чтобы не смотреть на Торина снизу вверх, а разговаривать на равных. — Да, я подтверждаю это и полностью несу за это ответственность.

Широкая ладонь легла на плечо Трандуила, и того невольно прошила дрожь от страха.

— Так значит, вот как ты мне отплачиваешь за то, что наша семья сделала для тебя?! — вновь рявкнул Торин, на что Трандуил не смог ничего ответить, а только спрятал лицо в ладонях, сгорая со стыда.