— Вот, засранцы! — покрутив головой, прошептал Кингсли, улыбнулся и быстро сунул фотографию в ящик стола.

========== 4 ==========

В доме на Гриммо было шумно. В столовой отмечали назначение Рона и Гермионы старостами школы.

Сириус сидел рядом с Ремусом, потягивал вино и наблюдал, как Грюм, отведя Гарри в сторонку, показывал ему какой-то снимок. Судя по лицу Гарри, ничего для себя приятного он в этой фотографии не находил, поэтому Сириус решил узнать, чего же притащил с собой Аластор.

— Что это там у тебя, Грозный Глаз?

Грюм повернулся и, приподняв фотографию, показал ее Сириусу. Гарри в это время незаметно выскользнул из столовой.

Сириус узнал снимок издалека. Первый состав «Ордена» в «Кабаньей голове». Толкнув Люпина в плечо, Сириус взглядом предложил ему пойти к Грюму.

Смотреть на снимок было приятно и тяжело одновременно.

— Мерлин, какие мы все здесь еще дети… — прошептал Люпин, вглядываясь в лица друзей, машущих ему с фотографии.

— И даже ты, Грюм… — подражая тону Люпина, сострил Сириус и гоготнул, за что получил от Грюма подзатыльник.

Но уже в следующее мгновение взгляд Сириуса изменился и улыбка сошла. Люпин пальцем растолкал стоявших в первом ряду орденцев — и вот уже им машут, улыбаясь, живые и радостные Джеймс и Лили. Между ними вклинился Хвост. Сириус сжал зубы.

— С-с-сука, — прошипел он.

Люпин обнял его одной рукой и похлопал по плечу.

— Н-да, — сказал он, передавая фотографию обратно Грюму. — Не знаю, что и сказать, Аластор…

— А ничего не говори! — хрипло отрезал Грюм. — Просто помни о том, почему их нет с нами и кто в этом виноват!

Вдруг сверху раздался отчаянный крик. Сириус мгновенно вскинулся: «Гарри!» — и они поспешили в гостиную.

Взбежав по лестнице, Ремус и Сириус ворвались в комнату. Посреди гостиной стоял растерянный Гарри и смотрел на лежащего на полу мертвого Джеймса, перед которым на коленях, закрыв лицо руками, сидела Молли. Сириус замер.

— Что здесь происходит?

Люпин в недоумении взглянул на Молли, затем вынул палочку и, направив ее на лежащее на полу тело, твердо произнес: «Риддикулус!». Труп превратился в лунный диск, затем в воздушный шарик и, звонко лопнув, испарился.

— Молли, — растерянно сказал Люпин, направляясь к ней. — Молли, ну что ты…

В следующую секунду она уже плакала у него на плече.

— Молли, это же боггарт, — утешал Люпин, поглаживая её по голове. — Глупый, нестрашный боггарт…

Наконец Сириус пришел в себя, но все еще смотрел на то место, где недавно, как ему почудилось, лежал его погибший друг. Сердце Сириуса тоскливо сжалось. Он будто заново пережил тот страшный день четырнадцатилетней давности, когда Джеймс вот так же лежал на полу в своей гостиной.

*

— Ничего не говори, — предостерегающе прошептал Сириус, когда Люпин зашел в его комнату.

Ремус остановился на пороге. Сириус сидел на полу возле кровати, рядом с ним стояла початая бутылка вина и пустой бокал.

Вздохнув, Ремус подошел и сел рядом. Помолчали. Сириус налил в бокал вина, протянул его Ремусу, а сам сделал глоток из бутылки и помотал головой.

— Все именно так и было, понимаешь? — наконец тихо сказал Сириус и спрятал лицо в ладонях.

Не нужно было быть особым легилиментом, чтобы увидеть это. Ремус зажмурился.

Горе обезображивает человека. Оно изуродовало даже Сириуса. Трясущийся подбородок, вывернутый в отчаянии рот и звенящая тишина во взгляде. Ремус почувствовал, как рука Сириуса тянется к Джеймсу, как дрожат его пальцы и молотом бухает в ушах: «Мертв!»

…

«Мертв! Мертв! Мертв! Мертв! Мертв!» — пустота заполняет душу, сознание меркнет и вдруг раздается тихий шепот надежды: «Джеймс?..» Сердце Ремуса зашлось от жалости и сострадания. Ему послышалось, будто заскулил пес. «Джеймс!» Очки на переносице Джеймса смешно съехали набок. Надо бы поправить их. Но нет сил прикоснуться. Потеря… Потеря!!! Один! Теперь я остался совсем один! «Джеймс!» Да прикоснись же к нему! Вдруг он еще жив?! Нет! Ну зачем так больно?! «Джеймс!» И вдруг слезы хлынули! Господи! Ну, наконец-то облегчение! Из носа капает, течет из глаз, тягучие слюни — полный рот! «Джеймс!» Дотронься до него!!! «Нет!», — с надломом кричит Сириус. Возьми его за руку! «Нет!» Потрогай его, вдруг он еще теплый?! «Нет! Нет! Нет!»

…

— А потом я увидел Хагрида с Гарри в руках…

Ремус открыл глаза и перевел дух.

— Ты иди к себе, — сказал ему Сириус. — Я посижу еще немного и лягу.

Ремус поднялся. Он посмотрел на Сириуса, обхватившего голову руками, хотел было что-то сказать, но не смог — молча провел ладонью по его ледяным сцепленным пальцам и пошел к двери.

— Постой, — Сириус вдруг поднял голову. — Они действительно с Джеймсом так похожи или мне просто кажется?

— Они действительно так похожи, — спокойно сказал Люпин. — И ты нужен Гарри сейчас не меньше, чем был нужен Джеймсу тогда.

— Вот я урод, — прошептал Сириус и почему-то улыбнулся.

Ремус поджал губы и, не проронив ни слова, вышел из комнаты.

========== 5 ==========

Белая полярная сова могла означать только одно — письмо от Гарри. «Письмо от Гарри! Письмо от Гарри!» Сириус принял запечатанный пергамент из клюва совы и, развернув его, впился глазами в корявый мальчишеский почерк.

— Дорогой Нюхалз! Надеюсь, у тебя всё хорошо… — Сириус читал письмо, шевеля губами. Перед глазами у него был образ Гарри. Или Джеймса, он уже не мог понять! Эти два человека слились сейчас воедино и превратились для него в самое дорогое и самое главное. С нежностью посмотрев на сову Гарри, Сириус подставил ей руку и бережно поднес к столу, на котором с вечера стояли остатки ужина. Жестом показав птице, что она в праве выбрать все, что ей понравится, он снова развернул письмо.

«Пожалуйста, пришли ответ как можно скорее»

— Не волнуйся, голубушка, ешь и лети обратно, я без тебя разберусь! — улыбаясь, сказал Сириус сове и пошел наверх.

Весь день он провел возле камина в гостиной. Никто из орденцев не появлялся. Несколько раз Сириус заходил в свою комнату, рылся в ящиках стола, бегло просматривал какие-то бумаги и тут же совал их обратно. Лишь однажды он задержался на одном пергаменте. Это был отрывок какой-то школьной лекции, где на полях, таким же корявым почерком было написано: «Я бодрствовал затем, чтобы вы могли спокойно спать! Бродяга». Сириус бережно отложил этот пергамент в сторону.

Когда часы пробили половину десятого Сириус встал на колени перед камином и, бросив в огонь щепотку дымолетного пороха, погрузил в ярко вспыхнувшее пламя лицо. Однако поговорить с Гарри ему не удалось. Раздраженно прохаживаясь по комнате он предпринял еще несколько попыток, пока наконец…

— Сириус! — воскликнула Гермиона.

*

Вынырнув из пламени камина, Сириус еще какое-то время сидел возле него, а затем встал и поплелся в кухню. На столе так и стояла неприбранная посуда. Яростно швырнув ее на пол, Сириус заорал:

— Кричер! Почему повсюду грязная посуда?!

На его крик Кричер вылез из своей каморки и низко поклонился.

— Убери здесь все! — Одарив друг друга неприязненными взглядами, Сириус и Кричер разошлись в разные стороны. Домовик, бормоча проклятья, принялся прибирать осколки посуды и остатки еды, а Сириус облокотился на каминную полку.

— Кричер прибирает за предателем крови, вы только полюбуйтесь! Бедная госпожа! Позор на всю благородную семью! Разбил ее сердце, пустил в дом грязнокровок, путается с оборотнем!

Сириус тихонько взвыл и пошел прочь из кухни, по пути пнув серебряный кубок, по ободку которого был выгравирован девиз благородного семейства.

— «Чистота навек»! Они бы еще на толчке написали это! — Сириус плюнул на пол.

— О, бедная моя госпожа! Как смеет предатель крови своим поганым ртом…

— Заткнись! — крикнул Сириус уже из прихожей, домовик поперхнулся своими же словами и замолчал, посылая вслед ушедшему хозяину полные ненависти взгляды.