========== 1 ==========
— Ты была у детей?
— Да.
— Ну, что за тон, Молли? — Артур Уизли, уже в пижаме, лежа в кровати, сложил газету и с укором посмотрел на жену.
— Да, действительно, что за тон?! — Молли швырнула в кресло халат, под которым была надета ночная рубашка. — А что за тон был у тебя, когда в столовой я пыталась вразумить этого… Ты хотя бы сделал вид, что против подобных разговоров!
Молли плюхнулась в постель и яростно дернула на себя одеяло.
— Не начинай снова, Молли, — устало проговорил Артур, подтягивая одеяло на себя, и отчаянно зевнул. Молли сверкнула на него глазами. — Я думаю, что ничего страшного не случится, если Гарри будет немного в курсе происходящего.
— Немного в курсе?! — Молли резко села в кровати. — Перестань, пожалуйста! Немного в курсе!.. Как будто я не понимаю! Как будто я не вижу! Гарри — ребенок! А этот… этот…
— Сириус, — спокойно сказал Артур, снова расправляя газету в руках.
— Нельзя допускать, чтобы он лез в жизнь Гарри!
— Перестань, Молли! Это действительно не твое дело. И не мое. И даже не Дамблдора! — Артур терпеть не мог ссор с женой, но чувствовал, что сегодня это было неизбежно.
— Это просто отвратительно, Артур! — Молли раздраженно улеглась на подушку.
— Что именно, позволь узнать? — Артур перевернул страницу.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! И не надо делать вид, что…
— Ну, хватит! — Артур отложил газету и снял очки. — Во-первых, пора спать, а во-вторых, ты зря себя накручиваешь, Молли. Сириус взрослый человек. Как бы тебе не хотелось, я уверен, что ты напрасно беспокоишься, и вообще…
— Напрасно, конечно, напрасно… — негодуя, Молли повернулась на бок. — Погоди! Сам еще увидишь! Хотя, нет! Я первая, кто этого не допустит! Мерзость какая! В доме полно детей, а он… Да еще и Мундунгуса пускает… Мы вообще-то едим все вместе, а он неизвестно где таскается!
— Молли! — Артур пальцами затушил свечу стоящую на прикроватном столике.
— Я сама поговорю с Дамблдором! В конце концов, тут и мои дети тоже! — Молли положила руки под щеку.
— Не лезь не в свои дела, Молли. Я серьезно. И давай спать.
Молли фыркнула и вдруг замерла прислушиваясь. В коридоре послышались шаги. Легко скрипнула половица и — снова стало тихо.
— Урод! — прошипела Молли едва слышно. Артур промолчал.
========== 2 ==========
Люпин тихонько прикрыл за собой дверь и подошел к кровати. Сириус, сидя поверх одеяла, задумчиво пощипывал пальцами нижнюю губу. Слегка склонив голову набок, Ремус улыбнулся:
— Так и будешь сидеть?
Сириус подвинулся на середину кровати. Ремус снял пиджак и повесил его на спинку кресла. Разувшись и сняв носки, он лег рядом с Сириусом.
— Ну, чего ты? — он приложил ладонь Сириуса к своей щеке. — Я соскучился.
Сириус, пребывая все в том же слегка отстраненном состоянии, неопределенно хмыкнул.
— Ты устал? — Ремус поцеловал его раскрытую ладонь.
— Лунатик. Лунатик, Лунатик… — Сириус, улыбнувшись, посмотрел на него, а потом наклонился и провел ладонью по щеке. — Хорошо, что ты здесь.
— Я хочу тебя, — Ремус обнял его за шею и мягко поцеловал. — Раздеть тебя?
— Я сам.
Освободившись от одежды, Сириус подошел к кровати и, придерживая член рукой, провёл им по губам Ремуса. Тот, успев лизнуть головку, с радостью услышал томный выдох.
— Я готов, — сказал Сириус тихо.
Поспешно раздевшись, Ремус на четвереньках подобрался к краю кровати. Легонько потеребил уздечку кончиком языка и вобрал в себя головку, а потом, повинуясь нежному, но настойчивому движению рук Сириуса — весь член до основания.
Ремус сосал глубоко, гортань сжималась — и он чувствовал, что это доставляет Сириусу невероятное удовольствие. Они встретились взглядами, Сириус улыбнулся — и Ремус выпустил член изо рта:
— Иди ко мне, — прошептал он и лег на спину.
Сириус вытер ему губы большим пальцем и поцеловал. Ремус развел ноги в стороны.
— Получай, — ласково сказал Сириус и аккуратно вошел в него.
Ремус тихо застонал. Страстно целуя Сириуса, он скользил ладонями по его взмокшей спине, пальцами сжимал ягодицы и упивался влажными хлопающими звуками, наполнившими, как ему казалось, весь мир. «Да, да, еще!» — кричал он беззвучно, пока, наконец, не почувствовал, как член внутри него напрягся раз, другой, третий и Сириус : сладко протянул: «М-м-м…»
— Который час? — спросил Сириус, ложась рядом.
— Начало второго, — ответил Ремус и, приподнявшись на локте, всмотрелся в его лицо. — У тебя все нормально?
— Да. Все нормально, — Сириус кивнул. — Молли там не очень бушевала после того, как я ушел?
— Да нет, — соврал Ремус, вспоминая разъяренные глаза Молли. — Тебя что-то беспокоит?
— Да. Гарри.
========== 3 ==========
Звонок в дверь разбудил портрет Вальбурги. Она тут же подала голос и принялась причитать о том, что их дом превратился в проходной двор — и виной тому неблагодарный мальчишка, презревший чистоту крови: «Крови! Слышишь ты, урод?! Какая же тварь прокляла мою утробу носившую тебя?»
Сириус подошел к портрету.
— В моем случае ты не можешь сказать, что пригрела на груди змею, правда? — он презрительно скривил губы и потянул шторку, чтобы прикрыть портрет матери, а через несколько секунд уже отпирал входную дверь.
Кингсли Шеклболт ловко протиснулся в полутемную прихожую.
— Привет, Сириус!
— Кингсли! — Сириус радостно пожал протянутую руку. Кингсли улыбался, от него пахло дождем и ветром.
— Гестия меня успокоила, сказала, что плащ Грюма у неё, и я подумал: заскочу, оставлю Дамблдору сообщение…
— Верное решение! «Передаст» из меня теперь отменный! Всегда на одном месте, как тетка в окошке справочного бюро! — Сириус язвительно хмыкнул.
— Брось, приятель! — Кингсли хлопнул Сириуса по плечу. — Грюм до сих пор рассказывает, что вы творили, будучи в первом составе Ордена! Твою бы энергию да в аврорское училище!
— Могу предложить дистанционные лекции — через камин, например,— Сириус хохотнул и подтолкнул Кингсли в направлении кухни.
— А где все? — снимая плащ, Кингсли огляделся по сторонам.
— Наверху. Пытаются навести былой блеск в гостиной. И как им не надоест? — Сириус призвал две бутылки сливочного пива, протянул одну из них Кингсли, вторую открыл ударом о столешницу и тут же присосался к ней.
— Как Ремус? — Кингсли сел за стол.
— В порядке. Отправился с Тонкс по каким-то делам. Извини, но никаких сообщений они не оставили. — Сириус задумчиво присел на край стола. Кингсли улыбнулся.
— Не парься ты по этому поводу!
— Да я и не парюсь. Мы просто старинные друзья, о чем тут париться? — Сириус покрутил в пальцах бутылку, но потом, словно его осенила какая-то идея, поднял голову и встретился с недоумевающим взглядом Кингсли.
— Постой-ка, ты о чем это?!
— Да я о том, что ты совсем извелся от бездействия, а вот ты о чем?! — с каким-то странным смешком в голосе спросил Кингсли.
— А я о Тонкс! — ответил Сириус и слез со стола. — Больше того, она моя племянница, ну, ты понимаешь?
Сириус прошелся по кухне, остановился возле камина. Теперь Кингсли было трудно разглядеть его лицо, однако он успел заметить едва уловимую нахальную усмешку.
Но тут раздался звонок в дверь — и сверху снова послышались крики портрета Вальбурги. Сириус поспешил прочь из кухни со словами: «Не дом, а проходной двор, ты права, maman!..» — и инцидент был исчерпан сам собой. В дом ввалился Мундунгус, груженый котлами, сверху спустилась сердитая Молли, словом, стало шумно.
*
Тем же вечером Кингсли, сидя в своем кабинете, рассматривал расклеенные по стенам фотографии Сириуса. Вот они с Джеймсом хохочут, сидя за одной партой, чокаются кружками в «Трех Метлах», парят над квиддичным полем, обнимаются на свадьбе Джеймса… И на всех фотографиях одно и то же — восхищенные лица вокруг, счастливое и одухотворенное лицо Джеймса, самодовольная ухмылочка на лице Блэка… О них тогда всякое болтали. Шутили. Завидовали. И у Кингсли была на этот случай еще одна фотография, не подшитая к делу. Лежала сейчас перед ним — и он никому бы не смог объяснить внятно, почему не завизировал ее сразу, как только она попала к нему в руки. На этой фотографии Сириус выглядывал из-за спины совершенно серьезно глядевшего в объектив камеры Джеймса и, обняв его сзади, прикусывал кончик уха. В этот самый момент Джеймс закрывал глаза и, Кингсли готов был поклясться, что не от боли! На лице у Джеймса было совершенно откровенное сладострастие, а Блэк хищно смотрел на неизвестного фотографа, и его глаза… Кингсли невольно моргнул и отодвинул снимок. В этом взгляде Блэка было столько совершенно дикой и необузданной похоти, что ладони у Кингсли мгновенно стали влажными, а в голове возникли совершенно непристойные мысли.
