— И это еще не все, — продолжал Дамблдор. — Часть чистых, узнав, зачем Волдеморту Избранный, теперь мечтает заполучить его себе. Это понятно, они получат возможность манипулировать интересами особых, в их руках фактически окажется панацея. Но и на этом борьба интересов не заканчивается. Есть часть особых, чей индекс свыше пятнадцати, и они хотят заполучить твоего сына, чтобы иметь гарантии неприкосновенности, держа его в заложниках.

— Это какое-то безумие! — сказал Поттер в отчаянии.

— Что же вы предлагаете, сэр? — холодно спросил Блэк.

— Пока я предлагаю ждать. Время — лучший союзник. Самое важное — суметь вовремя вступить в игру.

— А как же Гарри? — спросил Блэк, глянув на Поттера.

— Есть один способ, который поможет защитить его, — задумчиво проговорил Дамблдор.

— Код «Хранитель»? — быстро спросил Блэк.

— Да, — Дамблдор посмотрел на Поттера и Блэка. — Интегрировать ментотела и закодировать данные в ментотеле Хранителя.

Стало темно. Сначала Ремус подумал, что воспоминание сейчас изменится, но потом почувствовал, что Поттер просто зажмурился.

— В этом приеме тоже есть свои недостатки, — прозвучал голос Блэка.

— Понимаю. Но это лучшее, что мы можем сейчас предпринять, — ответил Дамблдор. — Я понимаю всю сложность и ответственность этой операции и предлагаю на Хранителем себя. Джеймс, мне важно твое мнение. Решение должен принять именно ты.

Такого состояния отчаяния, бессильной паники, ужаса и тоски Ремусу переживать еще не доводилось. К горлу подступил болезненный комок и на глаза навернулись слезы.

— Я должен подумать, господин премьер-министр. Я могу попросить у вас полчаса на размышления?

— Безусловно. Но стоит поспешить. В нынешней ситуации нам дорога каждая минута.

Воспоминание изменилось. Блэк, капрал и Поттер стояли на берегу какого-то озера под деревом, ветви его свисали до земли.

— Ты можешь не задавать мне этот вопрос, Джеймс, ты знаешь, что я отвечу, — сказал Блэк, глядя в глаза Поттеру. Ремус перестал дышать. Он никогда не видел такого взгляда. И вдруг ощутил внутри себя такое тепло, радость, облегчение, счастье, любовь, преданность, нежность и бесконечную благодарность… Его мозг заблудился в этих эмоциях, они сменяли одна другую, накладывались друг на друга, сердце стучало гулко, по щекам потекли слезы, в этот момент он любил Блэка, как мог бы любить брата или отца, или даже самого себя. Все его существо рвануло к верному другу и заключило того в крепкие объятия. Он ощутил, как пальцы ерошат волосы на его голове, как ладонь хлопает по спине.

— Ты меня задушишь, Сохатый! — просипел Блэк ему прямо в ухо.

— Бродяга! Брат!

Ментограмма закончилась, но Ремус все еще продолжал задыхаться от переполняющих его чувств.

Он снял шлем, вытащил коннектор, вытер ладонями лицо и увидел, что Блэк не спит. Тот лежал на боку, подперев голову рукой.

— Как в кино, верно? — Блэк самодовольно усмехнулся.

Ремус молчал. У него никак не вязался в голове образ капитана Блэка из загруженной ментограммы с капитаном Блэком, которого он видел сейчас перед собой.

— Блэк, — спросил Ремус, — вы нормальный?

— Я — чистый, — ответил Блэк, снова лег на спину и закрыл глаза. Он все еще улыбался.

Ремус поднялся и закурил. Дело оборачивалось совсем другой стороной. В этой тайне не было стратегического расположения боевых частей, планов наступления или формул секретного оружия, все было гораздо проще и вместе с тем куда сложнее.

— Идиот! — Ремус треснул себя по лбу. Да ведь Блэк просто боится, что я нарочно выведал у него копию кода. И на всякий случай прописал его на ментотело капрала… Какой же я идиот! Но мне и в голову не приходило!.. Черт, я ведь совершенно не разбираюсь в ментотехнологиях! Но я должен объяснить и доказать им, что я обычный человек, что за мной не стоят ни чистые, ни особые, ни Волдеморт, ни сам черт с рогами…

Ремус принес свой спальный мешок и накрыл им капитана Блэка. Нет. Просто Блэка.

5

— А я думаю, чего так жарко?!

Ремус обернулся. Блэк сладко потягивался.

— Вы, похоже, глубоко погрузились, доктор: спальник, завтрак… Да и спал я, судя по всему, куда больше положенных четырех часов. Теперь вот все тело ломит.

Блэк выбрался из спальника, сделал несколько энергичных махов руками и наклонов, вытащил комбинезон и стал одеваться.

— Я тут заварил кофе, — сказал Ремус.

— Да, я чувствую, спасибо. И, раз уж вы так любезны ко мне сегодня, то киньте пакет чистых носков.

Ремус почувствовал себя задетым, но решил, что в нем говорит старая обида. Он вытащил из кармана своего рюкзака упаковку с носочной протомассой и протянул ее Блэку.

— Извините, это не мои, и запомните — я предпочитаю однотонные, — Блэк улыбнулся и выдавил в рот зубную пасту.

Ремус в задумчивости похлопал пакетиком протоносков по ладони, а потом поднял взгляд на Блэка.

— Удивительное дело, — сказал он. — Сегодня ночью я видел смелого человека, верного друга, неужели инициация превращает даже таких людей в клоунов? Страшновато за себя…

Блэк перестал полоскать рот. Ремус поднял свой спальник и принялся сворачивать его. За спиной раздался плевок.

— Не понял, — сказал Блэк ледяным голосом.

Ремус оглянулся и насмешливо посмотрел на капитана.

— Видимо, это тоже один из побочных эффектов инициации.

Блэк сел по турецки и рассмеялся.

— Все ясно, — сказал он. — Вы не только погрузились, но и прониклись! Я предупреждал Джеймса, когда он заливал на карту воспоминание об этих дурацких объятиях, помните, я вам говорил вчера, что был против кое-каких моментов?

— И были правы. Вам, похоже, с легкостью удается пускать людям пыль в глаза. Особенно тем, которые вам доверяют.

Ремус запихивал спальник в рюкзак, когда увидел рядом с собой босые ступни Блэка.

— Когда клянешься мне, что весь ты сплошь, служить достоин правды образцом,

я верю, хоть и вижу, как ты лжешь, — продекламировал Блэк.

— Это еще что такое? — спросил Ремус, выпрямляясь.

Блэк смотрел на него сверху вниз. Он стоял слишком близко, чтобы можно было чувствовать себя в безопасности. Ремусу пришлось отступить на шаг, чтобы восстановить некоторое эмоциональное равновесие. Блэк закрыл глаза, опустил голову и трагическим голосом произнес:

— Я лгу тебе, ты лжешь невольно мне, и, кажется, довольны мы вполне!

— Вы перегрелись, капитан, мне действительно не стоило накрывать вас…

— Док, а ведь вы наверняка рады, что мы остались в этом прекрасном осеннем лесу один на один… Что случилось? Вы смущаетесь? Так же, как в тот день, когда увидели меня впервые?..

Ремусу стало душно и неуютно. Он отступил еще на шаг. И еще. Блэк ступал за ним босиком прямо по заиндевелому хрустящему опаду. Потом сделал ловкий выпад и поймал Ремуса за руку.

— Куда же вы, док?

Ремус перестал дышать. Блэк медленно, будто в танце, завел руку Ремуса себе за спину, и теперь они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и близость эта была тревожной и головокружительной, потому что Ремусу действительно нравилась сила и напор, и невероятные серые глаза, и бледные губы, и то, как капитан Блэк обнимает его за спину и опускает руку все ниже и ниже…

И вдруг выражение глаз Блэка изменилось и губы надломились в презрительной усмешке…

— Вот так особый, — прошептал Блэк в губы Ремуса. — Вот так чистый…

И Ремус все понял. Он смотрел прямо в глаза Блэку. Смотрел упрямо — до скрежета зубов. Упрямо — до навернувшихся от бессильной обиды слез.

— А теперь извини… — Одним коротким движением Блэк технично выкрутил руку Ремуса назад. — Медленно иди вперед. Медленно, иначе я не только сломаю, но и вырву тебе руку.

О, какой же я кретин! — подумал Ремус и рассмеялся сквозь слезы. Попался на такой глупости! Черт побери, как ловко он проверил свою догадку! И как гнусно! Я ведь правда подумал, что он хочет…

Блэк проворно подцепил ногой ремень, валяющийся на земле, и стянул им запястья Ремуса.