– Ты, Нелька, за собой следи. А то тебя тоже распирает, – подковырнула Скворцова подругу. – Не ровен час станешь второй Татьяной Ивановной. Будете потом диетами делиться.

– Тьфу-тьфу! – поплевала Верещагина и сменила неприятную для нее тему. – А Усольцев будет?

– А как же без него? Уверена, что он уже приехал и обхаживает старуху, как только может.

– Как же Петруша на моего Пепе похож! Если бы не твоя свекровь, я с большим удовольствием закрутила бы с ним романчик. Он мужчина симпатичный, импозантный, весьма обходительный, да еще и при бабках.

Неля мечтательно закатила глаза. Затем вынырнула из своих грез и, слегка замявшись, совсем некстати поинтересовалась:

– Оля, а что ты будешь делать дальше?

– Что ты имеешь в виду? – мгновенно насторожилась Скворцова.

– Ну… – Верещагина нагнулась через стол вперед к Оле. – Ну… с этой…

Скворцова вздрогнула. Блеск в ее глазах моментально потух, а лицо как-то посерело. Даже умело наложенный румянец не смог этого скрыть. С минуту Оля задумчиво смотрела куда-то поверх головы Верещагиной, а потом глухо сказала:

– Не продолжай. Я поняла.

– Ну ты же должна что-то предпринять, – попыталась настоять на своем Верещагина. – Ты же не собираешься оставить все как есть?

Оля опустила взгляд на подругу и на удивление Нели почти безразлично ответила:

– Пока ничего я делать с этим не буду. Мне пока не до этого. Всему свое время.

– Ясно… – не поверила Верещагина. – А когда придет время, ты ведь не наделаешь глупостей? Правда?

– Я же тебе сказала, что мне не до этого, – зло повторила Оля и почувствовала, как от прекрасного настроения не осталось и следа, а утренний комок вновь намертво застрял в горле. Скворцова закашлялась и просипела: – Воды…

Нелька подхватилась с места, плеснула воды из фигурного графина в стакан и протянула его Скворцовой. Та сделала несколько больших глотков. Восстановив дыхание, Оля встала. Какое-то время она рассеянно крутила стакан в руках и смотрела на подругу. У Верещагиной создалось впечатление, что Скворцова хочет ей что-то сказать. Но Оля осторожно поставила стакан на стол, неожиданно резко развернулась и, подхватив свою сумку и корзину с цветами, не прощаясь выбежала прочь. Верещагина недоуменно смотрела Оле вслед. Она не ожидала такого странного поворота, в такой, как ей казалось, приятной встрече. Но с другой стороны, чисто по-женски Скворцову можно понять.

Неля покачала головой и принялась сортировать бумаги, выискивая новые накладные, которые требовали ее подписи.

      «Как была Нелька дурой, так дурой и осталась. Это же надо было так некстати заговорить о том, что ее вообще не касается. И это в ее стиле – испортить настроение в самый неподходящий момент», – чуть слышно проговорила Скворцова, проходя через торговый зал. Она со всей силы рванула дверь магазина. Дверной колокольчик звонко и недовольно заверещал, а девушки-продавщицы удивленно переглянулись. Такой сердитой подругу хозяйки они еще не видели.

Оля подбежала к машине, пристроила цветы и сумку на заднем сидении и уселась за руль. Она вставила ключ в зажигание и посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Нездоровая бледность сменилась ярким полыхающим румянцем, который сжигал лицо. Большие голубые глаза были полны страха, отчаяния и злости. Скворцова почувствовала, как пальцы рук мелко и противно подрагивают и поняла, что в таком состоянии ехать в аэропорт не сможет. Какое-то время она пыталась овладеть собой, но безуспешно. Мысли, одна страшнее другой, всплывали в мозгу, парализовали волю хоть к какому-нибудь действию. Неожиданно Оля вспомнила об обещании Денису взять его с собой в аэропорт. Но ехать за город сил просто не было.

Скворцова сжала руль и постаралась дышать глубоко и ровно. Нет, она не согнется под давлением обстоятельств. И к тому что ей суждено пройти, она тщательно подготовится. Шаг за шагом она будет двигаться к своей цели. Она избавится от безнадежного отчаяния и страха, чего бы ей это ни стоило. И пока у нее есть надежда на месть и уверенность в том, что она способна вернуть назад свою прежнюю счастливую и безмятежную жизнь, ничто и никто не посмеет встать на ее пути.

Оля еще раз взглянула на себя в зеркало. Краска уже отлила от лица, и оно стало почти белым. Скворцова потянулась рукой к бардачку и выудила запасную косметичку. Порывшись в ее недрах, она нашла румяна и круглую кисточку с волосом белки. Затем умелой рукой нанесла румяна на скулы. Рука уже не дрожала. И это хороший знак. Это означает, что она постепенно приходит в себя.

Оля осталась довольна своей работой. Но еще необходимо подкрасить губы. Любимый тон помады тоже придаст лицу красок. Оля аккуратно, чтобы не выйти за контур губ, подвела их и удовлетворенно хмыкнула. Вот теперь она готова отправиться в путь. Сейчас необходимо аккуратно отъехать от бордюра. Хорошо, что только ее машина стоит у магазина Верещагиной и никаких помех нет. Конечно ехать в аэропорт в таком состоянии стремно, да и лишние проблемы сейчас ни к чему. Но ехать надо.

Скворцова вновь начала глубоко и ровно дышать, мысленно отсчитывая каждый вдох и выдох. Просчитав от десяти до нуля, она почувствовала себя увереннее. Спустя несколько минут Скворцова отъехала от бордюра и осторожно повела машину к Центральному проспекту.

4.

      Двигаясь по шоссе в аэропорт, Оля думала о том, что ее настроение в течение дня меняется просто молниеносно. Взять себя в руки с каждым разом становится все сложнее и, если так пойдет и дальше, то придется обращаться к специалисту. Ни в коем случае нельзя допустить того, чтобы ее мысли и переживая оставляли на лице заметный другим след. Даже самый идеальный макияж не сможет скрыть ее озабоченности и опасений, а еще какой-то первобытной тревоги, в которой она пребывает вот уже почти месяц. Но сегодня безмозглая Нелька могла бы и промолчать и, наверное, будь ее воля, принялась бы обсасывать сложившуюся ситуацию со всех сторон, получая от этого неимоверное удовольствие. Но обсуждать с Верещагиной предполагаемую измену мужа не хотелось. Достаточно того, что именно Верещагина с мнимой озабоченностью сдала ей Валерку с потрохами.

      В тот злополучный день подруги встретились в центре, чтобы вместе пообедать. Их выбор пал на маленькое уютное кафе на Первомайской недалеко от Макдональдса. Им повезло. Один-единственный свободный столик словно ждал их, и симпатичный официант бодро пригласил их пройти в зал, а подав меню, куда-то быстро ретировался. Они неторопливо определились и с салатом, и с горячим. Но никак не могли решить стоит ли заказывать спиртное. Нелька настаивала на легком вине или пиве, но Оля наотрез отказалась и от того и от другого. Лишиться прав сегодня, означало ненужный геморрой с их восстановлением завтра. Верещагина смирилась с неизбежностью и решила все же заказать себе вина и оставила Олю в покое. Какое-то время их разговор за столом не содержал ничего интересного, но Скворцова чувствовала, что за безразличной болтовней подруги кроется какое-то напряжение. Сегодня даже трудно сказать, что это было: предчувствие, инстинкт или что-то еще, но Оля почему-то знала, что этот ничем не примечательный обед с подругой изменит ее жизнь. И чем веселее хотела казаться Нелька, тем больше настораживалась Скворцова и прервав подругу на полуслове, Оля задала прямо в лоб мучающий ее вопрос:

– Ты хочешь мне что-то сказать, Неля?

От удивления Верещагина расширила глаза и фальшиво засмеялась:

– С чего ты взяла, подруга?

– Да ведешь ты себя как-то странно сегодня. Скажем так, неестественно. Я же хорошо тебя знаю. Давай, выкладывай.

– Тебе Валерка изменяет, – без всяких предисловий выпалила Неля и, подхватив свой бокал с вином, одним глотком осушила его. При этом исподлобья Верещагина внимательно наблюдала за реакцией подруги.

– Неужели? – небрежно спросила Оля.

Эта небрежность далась ей с огромным трудом. В это мгновение Скворцова чувствовала, как краска гнева и отчаяния заливает ее лицо. А еще ей показалось, что кто-то стоит за ее спиной и наносит сокрушительные удары по вискам чем-то тупым и тяжелым. Оля почти физически ощущала, что от этих смертельных ударов она зашаталась и начала падать куда-то вниз, в какую-то черную зловонную и бездонную яму.