– Все смеешься надо мной? – обиделась Ляля. – Лучше научи меня гадать на картах! Или опять скажешь, что я маленькая? А сама говорила, что тебя бабушка в девять лет научила!

– Зачем тебе? Это не забава, – строго ответила Нюша.

– А я серьезно! Хочу знать свое будущее! Ты же знаешь, как дальше моя жизнь сложится?

– Нет, Ляля! Не знаю…

– Как же так? Ниночке жениха нагадала – та летом замуж вышла! Значит, карты правду говорят?

– Карты-то говорят… Только человек сам выбирает себе путь.

– Как это?

– Не одна у нас дорога по судьбе, Лялечка… много путей. Какой выберешь – так и жизнь сложится. Карты показывают, что может случиться. Но если ты свернешь в дурную сторону, например, поступком каким, то и путь твой изменится. А на новом пути этого хорошего события может и не статься!

– А если не сверну? Ничего плохого меня не ждет? Так?

– Так, да не совсем! Есть тяжелые испытания, которые мы должны пройти в этой жизни. Их не обойти. Душа сама себе их выбрала. Но какими путями ты будешь двигаться от одного к другому, зависит только от тебя!

– Где выбрала, Нюша?

– Там. – Нюша пальцем показала вверх.

– Значит, моя душа выбрала, что меня мама бросит? И папа рано умрет?

– Выходит, так!

– Нюша… а эти… испытания в моей жизни закончились?

– Не знаю, Лялечка! Боюсь я в твою судьбу заглядывать!.. Ты очень хочешь научиться гадать?

– Да, очень. Научи, Нюшечка! Я не буду просто так. Только если очень нужно.

Нюша достала из шкатулки потрепанную колоду карт и, вынимая по одной, стала объяснять их значение. Ляля ловила каждое слово. Как давно она уговаривала Нюшу, чтобы та раскрыла ей секреты гаданий! Она вспомнила отца: тот, посмеиваясь, частенько отчитывал няню за «мракобесие». Но Ляля однажды застала няню в его кабинете: перед Нюшей на столе были разложены карты, отец же с напряженным вниманием ее слушал. С тех пор Ляля твердо решила, что она тоже научится предсказывать будущее.

Ей часто снились, как говорила Нюша, «вещие» сны. Очень яркие, и всегда под утро. Сны чаще всего были про других людей, а не про нее саму. Через некоторое время все, что было во сне с ее знакомыми, происходило наяву. И еще одна странность беспокоила ее с некоторых пор. Об этом Ляля поначалу боялась рассказать даже Нюше. Да и не сразу поняла, что причина всего – она сама. Стоило ей на кого-то по-настоящему разозлиться, как с этим человеком через некоторое время случалась беда. Например, когда классная поставила «пару» лишь за то, что она дала списать контрольную Славке, Ляля обиделась и мысленно пожелала той «провалиться на этом месте» – от оценки за эту контрошку зависел четвертной балл. Вечером, возвращаясь из школы, Элеонора Давидовна не заметила открытого люка, провалилась в него и сломала ногу. Нюша тогда долго объясняла ей, что не должна она так злиться на людей. «За тобой стоит ангел-заступник. Он-то твои пожелания и исполняет», – говорила она. Ляля в Бога не верила, во всяких там ангелов и бесов тоже, но на всякий случай, почувствовав прилив злости, стала себя одергивать…

В этот вечер Ляля домой так и не пришла. Наевшись Нюшиных пирогов, заснула у нее на диване…

Нюша, позвонив Лялиной бабушке, чтобы та не волновалась, долго еще смотрела на спящую Лялю и думала, что судьба не всем дает такие испытания в жизни, но и не всех одаривает, как эту девочку…

– Мама, не нужен мне этот дурацкий шарфик, только мешать будет! – Ляля стояла перед зеркалом в платье для выпускного бала. С удовольствием отметив, что бледно-зеленый цвет кримплена удачно подошел к рыжеватым волосам, она решала, стоит ли надеть янтарный кулончик на золотой цепочке, подаренный бабушкой. Но матушка настойчиво совала ей кусок шифона бутылочного цвета. С ее точки зрения, портниха слишком занизила вырез у платья. «Нет, кулон будет лишним, впрочем, как и эта тряпка. Но мать не отвяжется!» – Ляля взяла шарфик из ее рук и обернула вокруг шеи, решив про себя что, выйдя за дверь, засунет тонкую тряпицу в сумочку.

В дверь позвонили.

– Я открою! – быстро пробормотала Ляля и бросилась в коридор – за ней должен был зайти Славка, почему-то нелюбимый ее матушкой.

Не дав тому войти в квартиру, Ляля крикнула в глубину квартиры: «Пока, мама!» – и подтолкнула протягивающего ей букет Славика к лестнице.

– Это – тебе, – опять попытался тот всучить ей букет.

– Директрисе отдашь, – отмахнулась она, сбегая по ступеням вниз.

Свободно вздохнула она, лишь завернув за угол. Все-таки в упрямстве матушка превзойдет ослицу!

Спрятав, как и планировала, «миленькую», по словам матери, вещицу в сумочку, она оглянулась на обидевшегося, видимо, всерьез друга и примирительно взяла его под руку. Тот тут же заулыбался.

До школы было пять минут ходу. Старинное здание с широкой парадной лестницей сияло огнями, несмотря на светлый июньский вечер. На небе не было ни облачка, с Волги дул легкий ветерок, дневная жара спала, уступив место приятной вечерней прохладе. Возле крыльца, возбужденно переговариваясь, толпились выпускники. Славка, махнув Ляле рукой, тут же отошел к мальчишкам. Вчерашние школьники, все как один в костюмах и при галстуках, силились выглядеть солидно. Ляля подошла к девчонкам:

– Привет всем! Скоро начнется?

– Не бойся, не опоздала. Пойдем-ка отойдем. – Ольга Чуйкина потянула ее за руку. – Мальчишки принесли вино, знаешь? Тебе что, Славка ничего не сказал?!

– Нет. А где они его спрятали?

– В раздевалке спортзала. Ключ Крокодил дал.

Прозвище Крокодил учитель физкультуры заслужил своим зеленым спортивным костюмом с надписью «Спартак» на спине.

– С чего бы это он такой добренький?

– Так мы ему теперь кто? Никто. Уже не ученики. Воспитывать не обязан, – хохотнула Ольга.

– Пойдем, опоздаем. – Ляля подтолкнула Ольгу к школьным дверям.

Зал был почти полон. Она поискала глазами Славку, тот помахал ей рукой.

– Смотри, Славка нам места занял.

Они стали пробираться в середину ряда. Торжественная часть утомила не только учителей и учеников, но и родителей. Школа была с французским уклоном, поэтому мамам и папам, пришедшим на выпускной бал к своим чадам, пришлось делать вид, что они с удовольствием слушают пьеску, поставленную на французском языке. Кому пришла в голову эта бредовая идея, Ляля не знала. Но была уверена, что подавляющая часть родителей не понимает ни слова.

Наконец пьеска была отыграна, и все с облегчением встали.

В столовой были накрыты столы. Заставленные разнокалиберными тарелками с домашней выпечкой и бутербродами с колбасой, они занимали большую часть помещения. Среди тарелок с едой и столовскими гранеными стаканами нелепо выглядели единственно разрешенные на школьных мероприятиях напитки «Буратино» и «Колокольчик». На том конце стола, где пристроилась теплая компания из 10 «В», пустые бутылки из-под газировки периодически исчезали и появлялись вновь, наполненные другим содержимым. Учителя, сидевшие за отдельным столом, ничего не замечали. К концу застолья «семеро смелых», как называли Лялиных ближайших друзей одноклассники, были чуточку веселее всех остальных.

В пять часов утра школу закрыли, и бывшие ученики с песнями двинулись на набережную.

– Ляль, ну их всех, пойдем вдвоем погуляем. – Славка бросил на нее тоскливый взгляд.

– Неудобно как-то… и я устала! – нашлась она, думая лишь о том, что давно уже хочет домой.

– О чем это вы там шепчетесь? – Ольга Чуйкина, держа под руки сразу двух кавалеров, подозрительно посмотрела на Славку и Ляльку. – Между прочим, есть предложение – продолжить у меня дома.

Ольга жила в огромной пятикомнатной квартире с дедом-профессором и без родителей – те работали в Африке по контракту, строили то ли мост, то ли плотину и крайне редко наезжали в родной город.

– Нет, я пас. – Ляля зевнула, чтобы показать, как ей хочется спать.