Мама протянула мне еще одного червяка. Я не стала отказываться. Мороженое и картошка фри, заполированные сверху сладостями, отлично помогали от похмелья.

– А почему нельзя быть ученым, который играет в футбол? Как по мне, звучит неплохо.

Я следила за Беном – тот низко вел мяч в защите, – но боковым зрением ловила многозначительные взгляды, которые бросала на меня мама.

– Надо признать, сегодня ты на редкость наблюдательна, – внезапно сказала она.

Я резко обернулась – как раз вовремя, чтобы заметить улыбку в уголках рта и изогнутую бровь. Однако не успела я возразить, как мама вскочила и разразилась восторженными криками: Уилл каким‐то чудом перехватил мяч. Он заложил крюк до самого начала подъездной дорожки, явно стремясь покрасоваться перед Беном, а затем без подготовки сделал бросок в прыжке. Бен на мгновение замешкался, и мяч едва коснулся кончиков его вскинутых пальцев. Послышалось характерное «вшууух», и сразу за ним – торжествующий вопль Уилла.

– Обалдеть, парень! – Бен был рад не меньше. – Как ты это сделал?!

Он вскинул ладонь, и Уилл звонко впечатал в нее свою пятерню. Бен обернулся ко мне.

– Твой брат – чертов снайпер!

Уилл и так выглядел как накачанный до предела шарик, а тут чуть не лопнул. Я знала, как важно для брата признание его способностей Беном. Он надул тощую грудь и побежал за мячом.

– Смотри не перехвали, – предупредила я Бена. – Он того и гляди улетит.

Бен поймал голову Уилла в захват и потер костяшками пальцев вихрастую макушку.

– Ничего, мы не дадим Снайперу задрать нос.

Уилл засмеялся и вывернулся из захвата. Теперь он не просто улыбался, а буквально сиял изнутри. Я видела, как он подражает Бену и парням из юношеской команды: те же стрижки, кроссовки, шорты, мешковатые майки, косая челка, как у Бена, закатанные до локтей рукава, как у Дуни, полосатые носки до колен, как у Дикона. Сейчас же он удостоился наивысшей чести, на которую только мог претендовать учащийся средних классов, – Прозвища.

Я вдруг ясно увидела свое будущее: Уилл начнет проситься на следующую вечеринку с удвоенной силой. Он и так таскался за мной две недели, умоляя взять его к Дуни, а теперь нечего и надеяться от него отвязаться. И все же что‐то в выражении его лица наполнило меня радостью. В этом городке баскетбол был королем, и Уилла только что произвели в оруженосцы одного из рыцарей Круглого стола.

Мама бросила мне упаковку желейных червяков и начала подниматься к двери.

– Хорош стрелять, Снайпер. Метнись‐ка лучше в кухню и помоги мне накрыть на стол. Бен, останешься на ужин?

– С удовольствием.

Она кивнула.

– Приятно снова видеть тебя в гостях. Подбери футболку и помоги Карлу с грилем.

Будь на месте Бена кто угодно другой, я бы уже тысячу раз сгорела со стыда. Но он хорошо знал мою маму. Она всю жизнь была генералом в поисках армии. Стоило ей скрыться в доме, как до нас донесся вопль – это она велела папе принести уголь из гаража. Тот что‐то прокричал в ответ, но мы успели разобрать лишь одно слово, прежде чем дверь захлопнулась:

– …охламоны…

Бен усмехнулся и, просунув ладони в рукава футболки, одним движением натянул ее через голову. В этот краткий миг меня снова затопило тепло. Неважно, что он годами не заходил к нам на ужин. Теперь он вернулся – причем новый и возмужавший. Как будто и не было всех этих лет.

Я уже забралась в постель, когда зазвонил телефон. – Ну наконец‐то, – простонала Рэйчел. – Я оставила тебе три голосовых сообщения!

Я улыбнулась и, протянув руку, выключила лампу.

– Ты же знаешь, что я их не проверяю. С таким же успехом ты могла написать письмо, запечатать его в бутылку и бросить в ручей за домом.

– Точно, – уныло ответила она. – Попомни мое слово: однажды случится что‐нибудь важное, и ты пожалеешь.

– Рэйчел, ты важна. Но ты, наверное, единственный человек, который в двадцать первом веке оставляет голосовые сообщения.

– Я тебе еще писала в фейсбуке! Линдси и Кристи уже собрались выдвигаться в экспедицию.

– Какую экспедицию?

Рэйчел вздохнула.

– Поисковую, разумеется! Серьезно, где ты была весь день, что даже не доставала телефон?

Пока мы гуляли с Беном, у меня почему‐то не возникало желания пялиться в мобильный или проверять фейсбук, инстаграм и твиттер. Вот ни малейшего. Ни разу.

– Я была… занята.

Рэйчел тут же почувствовала, что я темню.

– Чем?

– Кем, – поправила я ее.

В трубке раздалось такое коварное «а-а-а-а-а!», что я рассмеялась и немного отодвинула ее от уха.

– Линдси видела, как вы зависали в парке с Беном.

У меня участился пульс. Кто еще нас видел? Я хотела сохранить все произошедшее между нами – по крайней мере, пока сама не буду уверена, что мы с Беном не просто друзья.

– Если Линдси нас видела, зачем же ты спрашиваешь, где я была?

Рэйчел секунду помедлила.

– Кейт?

– Да?

– Не. Выводи. Меня. Из. Себя.

– Что? Мы просто гуляли, – буднично ответила я. – Знаешь, мы вообще занимаемся этим время от времени. Примерно с пяти лет.

– И он с пяти лет спит у тебя на коленях?

Вот почему мы с Рэйчел лучшие подруги. Если ей доверить государственный секрет, на следующий день его будут знать правительства всех вражеских держав и случится апокалипсис. Что касается меня, то я даже при нападении зомби предпочту запереться дома и тихо скончаться от голода, чем обратиться к кому‐то за помощью. Правда в том, что мы нужны друг другу. Впрочем, я находила странное удовольствие в том, как она выпытывала из меня подробности сегодняшнего дня.

– Я жду, – напомнила Рэйчел.

– Чего?

Она подобралась, словно хищник перед броском. – Подтверждения лежания на коленях.

– Я не собираюсь снисходить до этого наглого поклепа.

– О боже, – простонала она. – Слушай, это далеко не главная новость дня, а ты будто на Би-би-си ее пытаешься продать. Поверь, вы с Беном не попали бы даже в ту плашку в нижнем правом углу, где показывают курс евро.

– Ладно, – смягчилась я. – Я сходила к Бену и поблагодарила, что он вчера отвез меня домой.

– Ииииии?

– А потом мы поехали в парк поесть мороженого.

– Кейт, дело пойдет гораздо быстрее, если мне не придется вытягивать из тебя каждое слово клещами.

Я улыбнулась.

– Но мне так нравится, когда ты умоляешь…

– Ладно, – ответила она. – Ты не оставляешь мне выбора. Видит бог, я не хотела идти на крайние меры, но ты просто вынуждаешь меня это сделать.

– Что сделать?

– Если ты немедленно не расколешься, я расскажу всем в школе, что ты полуфиналист Национальной стипендии[6], и ваша интрижка с Беном померкнет на фоне твоего разоблаченного гения.

Я принялась хихикать. Рэйчел – единственный человек, который: а) выдвигает мне ультиматумы; б) заставляет хохотать как шестиклассницу.

– Ладно-ладно, сдаюсь! Мы с Беном болтали, он положил голову мне на колени и задремал на несколько минут.

– И все? – недоверчиво спросила Рэйчел.

– И все.

– Надо понимать, ты усыпила его своим научным занудством? Поэтому он отрубился?

– Не поверишь, Рейч, но у Бена тоже есть тайна.

– Нарколепсия? Так я и думала. То‐то он храпит на каждой геометрии.

– Нет. – Я отсмеялась и сделала глубокий вдох. – Он тоже конченый ботаник.

– Да ладно. Он же не…

– Ага. Прошел в полуфинал. Но никому не говори. Думаю, он хочет сообщить новости Дуни и Дикону с наименьшей… – я замялась, подыскивая верное слово, – шумихой.

– Дуни и Дикону?

– Обещай, что им не расскажешь! И никому, кто их знает.

Рэйчел помедлила.

– Думаю, после вчерашнего у них есть другие поводы для беспокойства, кроме IQ Бена Коди.

– О чем ты?

– О главной новости дня.

– Ты имеешь в виду вечеринку?

– Господи, я с тобой сегодня просто не могу, – пожаловалась Рэйчел. – Ты вообще не проверяла телефон с тех пор, как отправилась к Бену?