Майский съезд в Ставке утвердил устав Союза офицеров, его руководящие структуры. Дальнейшая деятельность Союза продолжалась уже в сфере «установления общности работы с национально настроенными группами – политическими, общественными и промышленно-торговыми». «Взаимоотношения Офицерского Союза с указанными кругами мыслились в следующей форме: Союз дает физическую силу (офицерские кадры. – В.Ц.), а национальные и финансовые круги – деньги и оказывают, где нужно, политическое влияние и на руководство».
К середине лета Союз имел уже обширную сеть на фронте: «…не было армии, в которой бы не было нескольких его отделений». Далее предполагалось открыть отделения Союза во всех военных округах и крупных городах. Создание этих «союзных» структур предполагало не только пропаганду в духе укрепления армии и борьбы с анархией в тылу, но и прием новых членов, а также поиск информации об антиправительственной деятельности социалистических партий, прежде всего большевиков. Собиралась информация о тех армейских комитетах, которые, по мнению членов Союза, «наносили вред» боеготовности фронта. Таким образом, определяющей чертой деятельности Союза становилась «борьба с внутренним врагом».
Члены Главного Комитета установили контакты с известными политиками: П.Н. Милюковым, В. А. Маклаковым (до его отъезда в Париж), П.Б. Струве, Н.В. Савичем и др. Далеко не последнюю и вполне самостоятельную роль сыграл Союз офицеров накануне «корниловщины». По свидетельству Ряснянского, «группа образовавшихся из состава Главного Комитета отдела Союза офицеров при Ставке, всего в составе 8—10 человек (во главе ее стоял полковник Сидорин. – В.Ц.), и занявшаяся конспиративной деятельностью, поставила себе ближайшей задачей организовать среди офицеров группу верных идее Национальной России. Вождем, за которым предполагалось идти, был генерал Корнилов. Корнилову об этом ничего не было сказано». При этом «… часть членов Главного Комитета образовала группу, вошедшую в связь с некоторыми другими организациями… Конспиративные группы того периода представляли собой небольшие группы, главным образом офицеров, ничем не связанных и даже враждовавших между собою… но все они были антибольшевистскими и антикеренскими…». Именно из этих групп предполагалось организовать мобильные офицерско-юнкерские отряды, с помощью которых захватить центральные учреждения Петрограда и арестовать Петроградский Совет (11).
Еще раньше, 30 марта 1917 г., в Петрограде прошло учредительное собрание Военной лиги (председатель – генерал-майор Федоров). Целью Лиги провозглашалось оказание «всемерного содействия и самой широкой поддержки к охранению, закреплению и усилению боеспособности Российских армии и флота», а также «обслуживание лишь профессиональных интересов дела государственной обороны, исключая из сферы своей деятельности политику как таковую». Но в условиях «разложения армии и тыла» участие в политике становилось неизбежным. В воззвании «Офицеры и солдаты!» заявлялось: «Свобода, завоеванная внутри страны, отнюдь не обеспечена от опасности извне. И борьба с этой внешней опасностью – с занесенным над нами прусским стальным молотом – во много раз серьезнее и тяжелее, чем с тем царизмом, который всеми единодушно признан давно прогнившим».
Среди учредителей Лиги были будущие деятели Белого движения: полковник Лебедев (он состоял и в Союзе офицеров), капитан 1 ранга Б. А. Вилькицкий. Лига издавала газету «На страже», закрытую, как и сама Лига, после выступления генерала Корнилова (12).
В описываемый период формировались заново и продолжали свою начавшуюся еще до февраля 1917 г. работу Союз георгиевских кавалеров (председатель – капитан Скаржинский), Союз увечных воинов, Союз бежавших из плена (председатель – полковник Крылов). Преимуществами подобных структур было то, что они, имея легальный статус юридических лиц, обладая хорошей военной организацией и дисциплиной, имели разветвленную сеть в тылу, чего не хватало Союзу офицеров и Военной лиге. Союз георгиевских кавалеров располагал организованной «дружиной», участвовавшей в разоружении частей Петроградского гарнизона, выступивших против Временного правительства 3–5 июля 1917 г.
Налаживалось взаимодействие и между различными организациями и союзами. 31 июля и 7 августа 1917 г. состоялись совместные заседания Союза и Лиги, на которых было принято решение о создании т. н. Союза народной обороны, в который, помимо двух вышеназванных организаций, могли бы войти также Союз георгиевских кавалеров, союз «Честь Родины», Союз добровольцев народной обороны, Союз «Армия чести», добровольческая дивизия, батальон свободы, Общество 1914 года. Сопоставляя различные источники, можно отметить также слаженную работу Республиканского Центра и Союза офицеров, действовавшего не только через Ставку, но и через военный отдел Республиканского центра во главе с вице-адмиралом А. В. Колчаком (до его отъезда в САСШ в июле 1917 г.) и полковником Л.П. Десиметьером. По сведениям полковника Новосильцева, с Колчаком в июле нелегально встречался Милюков. О своей конспиративной работе с будущим Верховным Правителем писал В. В. Шульгин. Считалось, что командировка Колчака в Америку вызвана подозрениями Керенского в отношении нелегальной деятельности популярного флотоводца. Благодаря персональному представительству осуществлялась координация планов военных союзов: полковники Сидорин (Союз офицеров) и Винберг (Союз воинского долга) входили в состав военного отдела Центра. Существовали контакты Центра с Союзом Георгиевских кавалеров, Союзом бежавших из плена (его члены – нижние чины – пользовались своим «статусом», получая информацию из солдатской секции Московского совета). В случае объявления Петрограда на военном положении (по плану Ставки) и при вооруженном выступлении большевиков, опиравшихся на Петроградский Совет, члены военных организаций должны были захватить Смольный, арестовать противников Корнилова и поставить Временное правительство перед необходимостью «смены курса» (13).
В отличие от взаимодействовавших между собой военных организаций, у военных и «гражданских» деятелей уже в данный период проявились расхождения в оценке перспектив «контрреволюции». П. Н. Милюков от лица кадетской партии категорически отказывался предоставлять политическую поддержку Главковерху в том случае, «если его выступление будет иметь насильственный и кровавый характер». Лидер кадетов отказался и от контактов с Республиканским Центром. В то же время члены ЦК партии Ф.А. Родичев и князь П. Д. Долгоруков не исключали необходимости расширения контактов с военными (14).
Финансирование Союза офицеров осуществлялось Обществом экономического возрождения России. Был открыт счет в Русско-Азиатском банке, на который перечислялись пожертвования Общества. Предоставление денег членам Союза офицеров – полковникам Сидорину, Десиметьеру и Пронину – проходило в форме выдачи чеков на получение наличных как под личную ответственность Путилова, так и по согласованию с членами Правления Гучковым и Белоцветовым (15).
10 августа 1917 г., накануне Московского Государственного Совещания, по инициативе М.В. Родзянко состоялась частная встреча членов Комитета Государственной Думы и представителей Союза офицеров (П. Н. Милюкова, В. А. Маклакова, И. Шингарева, С. И. Шидловского, Н.В. Савича, Л.Н. Новосильцева) на квартире у московского городского комиссара, члена ЦК кадетской партии Н.М. Кишкина. Показательно, что эта встреча стала первой крупной политической акцией после начала работы Совета Московских общественных деятелей. На этой встрече полковники Новосильцев и Пронин выступили с докладами по «программе Корнилова» и заявляли о необходимости «общественной поддержки» генерала. По воспоминаниям Савича, эти доклады производили впечатление «неожиданно наивных и по-детски необдуманных… Нам стало ясно, что все, решительно все в этой авантюре не продумано и не подготовлено, есть только болтовня и добрые намерения». Милюков и князь Г. Н. Трубецкой выступали от кадетской партии, говоря о важности и в то же время о невозможности военной диктатуры без массовой поддержки. После этих выступлений можно было бы поверить, что кадеты поддерживают Корнилова. Об ошибочности подобной уверенности говорил Новосильцеву Маклаков: «Я боюсь, что мы провоцируем Корнилова». В то же время отсутствие официальной поддержки не обошлось без неофициальных встреч. По прибытии Корнилова на Александровский вокзал с приветственной речью выступил Родичев. С Главковерхом встречались Юренев и Милюков.
