– А жить я на что-то должен? Мне за мою работу деньги платят. Хорошие. Не то, что тебе за твою правду. Только я всегда в тени и в почете. А ты на виду и на пинках. Хочешь, пойдем за мной? Научу. Ты – сможешь!

– Ну уж нет, уволь.

– Уволю.

И Николай нехорошо засмеялся.

У меня внутри всё заледенело.

Николай усмехнулся и – ушел.

Пришел он ночью. Во сне. Произнес: «Изведу!».

Я всего лишь отказалась стать его ученицей! А если бы стала на его пути? Не за это ли его избили те люди в масках? Впрочем, что значит, «всего лишь отказалась стать ученицей»? Борьба сил добра и зла идет за каждую душу. Моя же душа восстала. Или устояла. Или, что точнее, приняла удар на себя.

Я уже не нуждалась в подтверждении: «Каиафа» обрел плоть и кровь…

С того дня начался новый отсчет в моей жизни. Душу грызла тоска, я не знала, куда себя деть. Не спасала работа, в которую я окунулась по самую макушку. Предчувствие надвигающейся беды было настолько острым, что однажды я вышла на балкон и в сердцах прокричала: «Господи, что же мне так плохо? Помоги!». Конечно, я не прокричала вслух. Что бы подумали соседи?! Прокричала моя душа, которая металась и не знала, как освободиться от непонятной тоски и муки.

Утром в мой кабинет в мэрии постучали. На пороге возникли мужчина и женщина. Интеллигентные, спокойные, доброжелательные. Представились. У мужчины оказалась та же фамилия, что и у меня. Я не поверила. Он показал паспорт. Дальше началось и вовсе несусветное.

– Ночью был зов, – сказал мужчина. Звали его Сергей. – Мы пришли.

– Какой зов? – не въехала я.

– Ночью вам было плохо. Матушка услышала и прислала нас сказать, что она ждет вас к себе.

Я подумала, что начинаю сходить с ума. Я ночью действительно кричала. Но – МОЛЧА! И никаких матушек ни подо мной на восьмом этаже, ни на крыше и близко нет.

– Вы, простите, о чем? – таращила я глаза на нежданных и странных посетителей.

– Алена, вы все поймете, когда приедете на встречу с матушкой.

– А с чего вы взяли, что приеду?

– Она вас видела.

– Где?

– Алена, прекратите паясничать. Вы общались с черным магом, мы это видим. Значит, вы должны понимать, что есть и силы светлые. Вам вчера было плохо, вы нас позвали, мы услышали. Вот и все. А матушка видела вас – она ясновидящая. Так вы поедете? Она живет в Пятигорске. И мы оттуда.

Во мне сработал журналистский интерес:

– А если я потом статью напишу? О вашем внезапном визите, об этой матушке? Или это не для печати?

– Очень даже для печати. Она готова. Нам нечего скрывать. И ломать ваш диктофон никто не будет.

– А причем здесь диктофон?

Я осеклась. Неужели эти странные незнакомцы увидели в моем энергетическом поле и этот финт Николая?

Мы договорились о встрече назавтра. Сергей ждал меня на автовокзале Пятигорска. Матушка жила неподалеку. По дороге мы много говорили. Я пыталась вывести своего спутника «на чистую воду». Если честно, то страх во мне был. «Вот, дура, набитая. Иду неизвестно куда, неизвестно с кем. И, главное, выйду ли из этой неизвестности живой и здоровой?».

– Выйдешь. Не бойся, – Сергей тоже умел читать мысли.

Дверь квартиры нам открыла старушка, Екатерина Федоровна. Я обомлела. Она была как две капли воды похожа на мою бабушку, Анну Федоровну, которую мы похоронили три года назад.

– Да, мы с ней были сестрами. В прошлых жизнях, – сказала хозяйка.

Это было уже слишком. Я наотрез отказывалась верить происходящему и щипала себя за разные места, чтобы убедиться, что я еще не труп.

Матушка усмехнулась в ответ на эти мысли и тяжело вздохнула:

– Что же это за порода такая человеческая? В плохое поверить – это запросто. А как только дело доброе, отклик сердечный, так сразу «Как бы чего не вышло! Не подвох ли?». И не понять людям, что именно так нечистый и отвращает людей от света, запугивает…

Так. Похоже, мне с этой минуты следует «фильтровать» не только слова, но и мысли. Я внимательно осмотрелась в квартире. Увидев повсюду стоящие иконы, успокоилась.

Екатерина Федоровна оказалась изумительным человеком. Ее муж, известный профессор одного из курортных вузов недавно умер, а сама женщина была недавно сбита летящей на огромной скорости машиной. От мощного удара, будучи в возрасте 72 лет, Екатерина Федоровна мешком перелетела через улицу и упала на асфальт. В реанимации ее сложили по кусочкам, не рассчитывая, что она выживет и тем более, начнет ходить.

В больнице после множества операций онабезмолвно лежала у окна. Ныло тело, лопалась голова. Был поврежден позвоночник, кости рук и ног, вилочковая железа, мозжечок. Екатерина Федоровна от боли не хотела жить. Ночью она смотрела на звезды. Одна из них горела, казалось, по-особому ярко, словно подмигивая, ободряя. Старушка вперилась в нее взглядом и мысленно, со всей оставшейся в теле страстью, попросила: «Помоги. Мне так больно!». Что произошло в этот момент, объяснить невозможно. Но звезда мигнула, от нее изошел яркий луч. Он пронзил голову Екатерины Федоровны, что-то щелкнуло у нее в мозжечке. Она тут же потеряла сознание.

Врачи решили, что старушка умерла. Оповестили родных. Те начали готовить похороны. А в это время Екатерина Федоровна, точнее – душа ее, билась в палате над головами живых, стараясь докричаться до них: «Не спешите закапывать мое тело! Я еще вернусь, скоро вернусь!».

Когда тело «усопшей» начали поднимать с кровати и перекладывать на носилки, она пошевелилась. Санитары чуть не выронили носилки, стараясь одной рукой перекрестить лбы, а другой удержать ставшее вдруг тяжелым тело.

– Куда это вы меня? – хитро подмигнула врачам и санитарам Екатерина Федоровна.

Ее внучка упала в обморок.

С этого дня старушка пошла на поправку. И стала ясновидящей. Более того, она стала улавливать особые космические энергии. Она это называла «выходить на связь». После полуночи женщина садилась к печатной машинке и начинала стучать. Пальцы сами отбивали дробь, она порой и не вдумывалась в смысл того, что печатает. Спать ложилась часа в четыре-пять утра. Перечитывая, проснувшись результаты ночных бдений, дивилась: ей шла информация с другой цивилизации. Обращение населения других планет к землянам.

Буду откровенна: я в это не верила. Ясновидение, яснослышание, гипноз, материализация мечты, сила мысли, даже «разбивание по позвоночнику» я теоретически понимала, представляла, могла объяснить с точки зрения логики, психологии, био-космоэнергетики, но другие цивилизации… Это было слишком. Мой ум отказывался воспринимать такую информацию. Куда проще было отнести эту часть рассказа на счет перенесенного стресса Екатерины Федоровны и остаточных явлений трагедии.

– Зря ты так, – сказала мне она. – Конечно, сегодня еще не время для осмысления такого рода информации. Люди не готовы. Но лет через пять-семь приветы с других планет станут так же естественны, как интернет и электронная почта.

Мой зов, мою душевную боль в тот вечер, когда я своей мятущейся душой обратилась к небесам, Екатерина Федоровна услышала в момент приема информации из Космоса.

Надо сказать, что до аварии она никогда не печатала на машинке. Впервые села за нее, когда вышла из больницы. Пальцы сами застучали по клавишам, словно знали расположение букв на клавиатуре всю жизнь. В момент приема космического послания в машинально набираемый текст вторглось нечто, что заставило Екатерину Федоровну внимательно присмотреться к уже напечатанному: «Господи, как мне больно! Помоги!». Старушка в тот же миг приостановила работу. Поступающая из Космоса информация деликатно отстранилась, дав возможность Екатерине Федоровне вчитаться в выбивающиеся из общего контекста мои слова. Она закрыла глаза, увидела дом, балкон, меня. Я в ее видении была опутана черной сетью, из-под которой мерцало розовато-зеленое пламя. Она поняла, что мне нанесен энергетический удар по области чувств, по сердцу, по судьбе. Чтобы ни я не могла любить, ни меня. Чтобы то, что составляло суть и смысл моей жизни, разбилось вдребезги, а сама жизнь превратилась в одну нескончаемую пытку.