– Глупый демон! Ты всего лишь раб мертвеца! Ты думаешь, что сможешь сразить меня?! Я был избранником бога! Я был Гласом Божиим! А теперь…

Раскинув руки, он весь озарился потоками света, вырывавшимися изо всех щелей его одеяния.

– Я есмь Бог! Ибо я захватил Его паству, я поработил тех, кто должен был служить Ему! И я написал новые законы для них! Тебе не сразить меня, порождение тьмы! У тебя нет власти над высшими!

– Зато у меня есть, – без всяких особенных финтов Ламберт фон Штосс всадил Осколок Вечности новоявленному богу между лопаток.

Взгляд Мейкеля начал медленно стекленеть. Но Лермон этого уже не видел. Он когтями разорвал верёвки и теперь судорожно гладил безжизненное лицо, шепча единственное, что мог произносить в последние несколько часов:

– Антар…

Ламберт тоже приблизился к нему и содрогнулся, притронувшись к руке Последнего из Эрлингов: тело было уже холодным.

– Ауры нет, – тихо, как-то потерянно, озвучил он очевидное.

Лермон издал ни то стон, ни то рык достойный раненного дракона. Выпустив из лап, в которые превратились его руки, тело сюзерена, он заметался по комнате, когтями раздирая себе грудь. Крупные, как виноградины, слёзы катились по его щекам и, падая, выжигали в каменном полу глубокие каверны.

Шум битвы стал затихать. В камеру уже прорвались Вартек с Гестией и отвязали также слегка оцепеневшего Армана. При одном взгляде на его обильно кровоточащее тело, Вартек недовольно покачал головой.

– Жить буду, – печально сообщил священник, не отрывая взгляда от Ламберта, всё ещё державшего Антара на руках. Вартек осторожно расцепил его пальцы, завладевая телом, начиная осмотр и…

– Очень хорошо, – своим обычным тоном произнёс он.

– Вартек, он мёртв! – взорвался вдруг барон фон Штосс. – Как ты…

– Технически нет, – прервал его врач.

– Да что ты говоришь! – саркастически возопил маг. – Аура отсутствует, он холодный уже… Это просто мёртвое тело!

– С точностью до наоборот, – спокойно сказал Эдельвейс. – Это живое тело. Не знаю, где он сам, но оболочка функционирует. Низкая температура – защитная реакция. Он дышит, и сердце бьётся, хоть и очень редко. Но этого достаточно, чтоб предохранить мозг от необратимых изменений.

– Мир Мёртвых, – неожиданно сказал вдруг Ламберт, словно поражённый догадкой. – Он говорил, что путешествует через Мир Мёртвых… Так ты считаешь, его можно вернуть?

– Он сам может вернуться, я считаю, – уточнил врач. – Я в этом отношении ничего поделать не могу. То, что я мог сделать для тела, я сделал. А то, что наполняет его жизнью – не в моей власти.

– Эй, дворняжка! – бил Томмин по щекам невменяемого Лермона. – Ты слышал, что врач сказал? Мессир будет жить!

Пока смысл сказанного медленного доходил до князя демонов, Антара перенесли в комнату замка, обмыли и… стали ждать. Почему-то никто не хотел покидать его, хоть Вартек и выразил сомнение в том, что он что-то слышит или чувствует. Лермон сидел на полу, прижавшись к его руке и молчал. Снова отросшие и потемневшие рога, наравне с остроконечным хвостом выдавали его подавленное состояние. За другую руку Антара держал Ламберт. Он, напротив, казался несколько приободрённым. И почти всё время говорил. Не то чтобы он надеялся на ответ, кажется, это как-то утешало его самого. Правда, чем дальше, тем его речи становились бессвязнее, выливаясь во что-то вроде: «Ты совсем, как спящая красавица из сказки… Только я не буду тебя целовать, ладно? Что-то сомневаюсь, что это поможет. А если бы помогло, ты бы, наверное, сам мне голову оторвал… Вот если бы у тебя была невеста… Почему ты не женишься, Антар? Зачем тебе непременно нужно быть Последним из Эрлингов?»

Вдруг он упал «покойнику» на грудь и разрыдался не хуже Лермона. Рукоять меча, всё ещё висевшего у него на бедре, при этом движении коснулась безжизненного тела. В эту же секунду Антар открыл глаза. Однако, поскольку окружающие были слишком поглощены своим горем, чтобы это заметить, он сказал:

– Я так понимаю, ты его убил?

Это было настолько неожиданно, что подскочивший Ламберт даже не сразу обрёл дар речи. Он с трудом мог бы припомнить, когда плакал в последний раз, так что череда потрясений оказалась для него несколько чрезмерной.

Зато нашёлся Лермон. Теперь была его очередь падать сюзерену на грудь, разумеется, чувствительно его при этом боднув.

– Антар! – обиженно произнёс он. – Антар, больше никогда! Никогда нас так не пугай! Ты же обещал, что с тобой ничего не случится!

– Да ничего же и не случилось, – растерянно ответил тот.

– Ты умер! Если, по-твоему, это ничего, то я не знаю…

– Глупости, – оборвал его сюзерен, – если бы я действительно умер, вам было бы серафимов не одолеть. Я просто вышел отдохнуть. Я отдохнул. Теперь мне намного лучше.

Наблюдательная Гестия и в самом деле успела отметить, что аура его выглядит совершенно нормально. Да и сам он был на удивление свежим не только для недавнего мертвеца, но и просто для человека, извлечённого из пыточной камеры. Правда, отцепив от себя демона, и с наслаждением потянувшись, он скривился от боли и потёр плечо.

– Я вправил все вывихи, – подал голос  Вартек, – Но кое-где ещё поболит…

– Да, ерунда, – беспечно отозвался воскресший, заглядывая под одеяло, которым был накрыт. – Ламберт, а дай-ка мне псевдожизни кусок…

Глава 13. Предательство

Замок Эллерберг,  36 г.э. Леам-беат-Шааса

– Так я, что, пленница? – с вызовом вопросила баронесса фон Штосс, когда император Калгакас потребовал, чтобы она отдала ему свой изумруд.

– Ну что вы, леди Камилла, – сверкнула чёрными глазами его красавица-жена, – Вы наша почётная гостья. Нам просто хотелось бы поприветствовать и вашего мужа. Лично.

– Он тебя уничтожит, – обернулась Камилла к Калгакасу. – Уже только за это.

– Я на этот счёт придерживаюсь другого мнения, баронесса, – холодно улыбнулся юноша.

Антар уехал в манор Вайн Росс, предоставив его владетелю разбираться с политикой. Демоны тоже потихоньку возвращались в Преисподнюю, гордые победой, на время позабывшие междоусобные распри. Только Ламберт фон Штосс, вдруг резко вскрикнувший от боли в запястье, приподнял рукав и страшно побледнел от осознания того, что там увидел. Гестия, бывшая в этот момент рядом с ним, вопросительно и тревожно воскликнула:

– Мэтр?

Она успела увидеть две розы, расцветшие на его руке, и прошептала:

– О боги! Это то, что я думаю?

Он молча кивнул.

Четверо всадников неторопливой рысью двигались от стационарного портала к замку Эллерберг, резиденции императора Илларийского и Саламиниумского.  Вартек с Рогнаром переглядывались между собой недоумённо и встревоженно: Ламберт за всё время пути не проронил ни слова. На все попытки выяснения цели их поездки Гестия, тоже выглядевшая необычно подавленной, только предостерегающе шикала.

Как только они выехали из леса, их взгляду предстала целая маленькая армия, построенная к бою.

– Дальше я пойду один, – произнёс барон фон Штосс. После долгого молчания голос его прозвучал хрипло.

Он слез с лошади и пошёл твёрдым размеренным шагом по жухлой траве. Отделившись от сплошной стены воинов, навстречу ему тоже двигалась одинокая фигура. Это была Камилла. Поравнявшись друг с другом, они замерли всего на мгновенье. Лица их были спокойны, лишь взгляд, которым успели обменяться супруги, был полон любви и нежности. Камилла не знала, что произойдёт дальше, но беззаветно верила в мужа. Он снял с шеи медальон и надел на неё. И пошёл дальше. Она же направилась к троим друзьям, наблюдавшим эту сцену с опушки леса.

Нетерпение одного из всадников передалось его лошади, и он выехал немного вперёд, нарушив строй.

– Тебе нужно было убить меня, когда была возможность, фон Штосс! – пророкотал барон Дорс.

– В следующий раз я так и поступлю, – невозмутимо отозвался Ламберт. На лице его не отразилось ни досады, ни удивления. Рука в тяжёлой латной перчатке замахнулась, чтобы ударить его, однако мужчина легко уклонился в сторону.