На сколько еще лет в будущее тянется неторопливый план сил Света?

Да, сути, что дается Иному от природы, не изменишь. Егор будет очень-очень слабеньким магом. Благодаря вмешательству Дозора – все-таки Светлым магом.

Но для того, чтобы менять судьбы человеческого мира, быть Иным не обязательно. Это даже мешает. Гораздо лучше пользоваться поддержкой Дозора и вести, вести за собой человеческие толпы, что так нуждаются в придуманном нами счастье.

И он поведет. Не знаю как, не знаю куда, но поведет. Вот только ведь и Темные сделают свой ход. На каждого президента находится свой киллер. На каждого пророка – тысяча толкователей, что извратят суть религии, заменят светлый огонь жаром инквизиторских костров. Каждая книга когда-нибудь полетит в огонь, из симфонии сделают шлягер и станут играть по кабакам. Под любую гадость подведут прочный философский базис.

Да, мы ничему не научились. Наверное, не хотим.

Но по крайней мере у меня есть немного времени. И право сделать свой ход. Единственный.

Знать бы еще какой.

Призвать Светлану не соглашаться с Гесером, не приобщаться к высшей магии, не править чужую судьбу?

А почему, собственно? Ведь все правильно. Исправляются допущенные ошибки, творится счастливое будущее для отдельно взятого человечка и человечества в целом. С меня снимается груз допущенной ошибки. Со Светланы – сознание того, что ее удача оплачена чужой бедой. Она входит в ряды Великих волшебниц. Какова цена моих смутных сомнений? И что в них – искренняя забота, а что – маленькая личная корысть? Что Свет, что Тьма?

– Эй, друг!

Торговец, рядом с лотком которого я стоял, глядел на меня. Не слишком зло, но раздраженно.

– Берешь что-нибудь?

– Я на идиота похож? – осведомился я.

– Еще как. Или покупай, или отойди.

В чем-то он был прав. Но я сейчас был настроен огрызаться:

– Не понимаешь своего счастья. Я тебе толпу создаю, покупателей привлекаю.

Колоритный был торговец. Плотный, краснолицый, с толстенными ручищами, где равномерно перемешались жир и мышцы. Он окинул меня оценивающим взглядом, явно не обнаружил ничего угрожающего и собрался было что-то съязвить.

И вдруг улыбнулся.

– Ну, создавай. Только поактивнее тогда. Изобрази покупку. Можешь даже деньги мне понарошку заплатить.

Это было так странно, так неожиданно.

Я улыбнулся в ответ:

– Хочешь, правда куплю что-нибудь?

– Да тебе зачем, это для туристов хлам. – Продавец перестал улыбаться, но прежней напряженной агрессивности в лице все равно не осталось. – Жара чертова, на всех срываюсь. Хоть бы дождь пошел.

Глянув в небо, я пожал плечами. Кажется, что-то менялось. Что-то сдвинулось в прозрачной сини небесной духовки.

– Думаю, будет, – заявил я.

– Хорошо бы.

Мы кивнули друг другу, и я пошел, влился в поток людей.

Пусть я не знал, что делать, но уже знал, куда идти. И это немало.

Наши силы – во многом заемные. Темные черпают их в чужом страдании. Им куда проще. Даже не обязательно причинять людям боль. Достаточно выжидать. Достаточно внимательно смотреть по сторонам и тянуть, тянуть чужое страдание, словно коктейль через соломинку.

Нам это тоже доступно. Пусть немного по-другому. Мы можем брать силу, когда людям хорошо, когда они счастливы.

Вот только есть одна деталь, которая делает процесс доступным для Темных и практически запретным для нас. Счастье и горе – вовсе не два полюса на шкале человеческих эмоций. Иначе не было бы светлой печали и злобной радости. Это два параллельных процесса, два равноправных потока Силы, которую Иным дано ощущать и использовать.

Когда Темный маг пьет чужую боль, она лишь прибывает.

Когда Светлый маг берет чужую радость, она тает.

Мы можем вобрать Силу в любой момент. И очень редко позволяем себе это сделать.

Сегодня я решил, что мне дозволено.

Я взял немного у обнявшейся парочки, застывшей у входа в метро. Они были счастливы, очень счастливы сейчас. И все-таки я чувствовал, что они расстаются, причем надолго, и печаль все равно неизбежно коснется влюбленных. Я решил, что вправе это сделать. Их радость была яркой и пышной, словно букет алых роз, таких нежных и заносчивых роз.

Я коснулся пробегающего мимо ребенка – ему было хорошо, он не чувствовал давящей, тяжелой жары, он бежал покупать мороженое. Он быстро восстановится. Сила была простой и чистой, будто полевые цветы. Букет ромашек, сорванных моей недрогнувшей рукой.

Я увидел старушку в окне. Тень смерти была уже где-то рядом с ней, наверное, она сама это чувствовала. И все-таки старушка улыбалась. Сегодня к ней заходил внук. Скорее всего, просто проверить, жива ли еще бабка, не освободилась ли дорогая квартира в центре Москвы. Это она тоже понимала. И все-таки была счастлива. Мне было стыдно, нестерпимо стыдно, но я коснулся ее и взял немного Силы. Увядающий желто-оранжевый букет астр и осенних листьев…

Я шел, как порой ходил в своих ночных кошмарах, раздавая налево и направо счастье. Всем, и пусть никто обиженный не уйдет. Вот только за мной сейчас тянулся совсем другой след. Чуть-чуть угасшие улыбки, морщинки, собравшиеся на лбу, закушенные на миг губы.

В общем, было видно, где я шел.

Меня не остановит патруль Дневного Дозора, попадись он на пути.

Впрочем, и Светлые, увидев происходящее, смолчат.

Я делаю то, что считаю нужным. То, что счел вправе совершить. Взять – взаймы. Украсть. И то, как я поступлю с полученной Силой, определит мою судьбу.

Либо я рассчитаюсь за все сполна.

Либо сумрак распахнется передо мной.

Светлый маг, начавший черпать Силу в людях, ставит на карту все. И здесь не сработают обычные расценки между действиями Дозоров. Количество принесенного Добра не просто обязано превзойти причиненное мной Зло.

У меня даже тени сомнений быть не должно, что я рассчитался сполна.

Влюбленные, дети, старики. Компания, распивающая пиво у памятника. Я боялся, что их радость будет наигранной, но она оказалась настоящей, и я взял их Силу.

Простите.

Я могу трижды извиниться перед каждым. Я могу заплатить за похищенное. Только все это будет неправда.

Я ведь просто воюю за свою любовь. В первую очередь. А уж потом – за вас, которым готовят новое неслыханное счастье.

Только, может быть, и это тоже правда?

И, сражаясь за свою любовь, каждый раз сражаешься за весь мир?

За весь мир – а не с целым миром.

Сила!

Сила.

Сила?

Я собирал ее крупицы, иногда бережно и осторожно, иногда грубо и резко, чтобы не дрогнула рука, чтобы не отвести от стыда глаза, забирая почти последнее.

Может быть, для этого парня – счастье и без того редкий гость?

Не знаю.

Сила!

Может быть, лишившись этой улыбки, женщина потеряет чью-то любовь?

Сила.

Может быть, завтра этот крепкий, иронично улыбающийся мужчина умрет?

Сила.

Мне не помогут амулеты в карманах. Боя не будет. Мне не поможет «пик формы», о котором говорил шеф. Этого все равно мало. И право на беспрепятственное вмешательство второй степени, так щедро отданное Завулоном, – ловушка. Даже капли сомнений нет. Он подставил свою подругу, свел линии вероятностей так, чтобы мы пересеклись, и со скорбным лицом вручил смертельный подарок. Я не могу смотреть в будущее так далеко, чтобы мое Добро никогда не превратилось в Зло.

Но если нет оружия – прими его из рук врага.

Сила!

Сила.

Сила!

Если бы я еще сохранял ту тонкую нить связи с Гесером, что соединяет молодого мага и его наставника, он давно почувствовал бы происходящее. Ощутил, как переполняет меня энергия, чудовищная, взятая наобум и неизвестно для какой цели.

Что он сделал бы?

Бессмысленно останавливать мага, который начал этот путь.

Я шел к ВДНХ пешком. Я знал, где все будет происходить. Случайностей не бывает, когда ими управляют Высшие маги. Неуклюжий «дом на ножках», спичечный коробок, поставленный на торец, – там Завулон проиграл бой за Светлану, там Гесер выявил и ввел в Инквизицию своего ставленника, попутно потренировав Светлану.