— Ты вылетаешь в пятницу и возвращаешься в воскресенье вечером.

— Или?

— Или мы вылетаем в субботу утром, возвращаемся в понедельник вечером. Какой выбираешь?

— Второй вариант, пожалуйста.

— Хорошо.

— Макс, у меня есть просьба.

— Какая?

— Расскажи, как у тебя это получилось? Я о письме по электронной почте.

Вместо ответа он задал уточняющий вопрос, точь-в-точь напомнив старшего брата.

— Ты с ними о встрече договорилась?

— Договорилась.

— Когда?

— В понедельник. Дорогой, ты с какой целью интересуешься?

— Со своей.

— Это понятно и все же…

Он меня явно не слышал, преследуя «свою» цель.

— Кто переводчиком? — спросил все тем же деловым тоном МЧ.

— Ты. — Бессовестно заявила я. Прекрасно понимаю, что это невозможно. Да и вряд ли переводчик экстра-класса мне по карману. И почему он так интересуется? Словно прочитав мои мысли, он сказал.

— Согласен. Об оплате договоримся после.

— Но я…

— До субботы?

Осталось только согласиться. — Д-да.

— Целую!

— И я.

Вот так глупо улыбающейся, с прижатой к уху трубкой, в которой слышны только гудки, меня и нашла вошедшая в кабинет Алика. На мой молчаливый вопрос, она сообщила, что минут десять не может до меня достучаться по внутренней связи.

— Зачем стучала? — не поняла я.

— Георгий Сергеевич требует к себе.

К Георгию Сергеевичу Ивакину я тет-а-тет не сунусь, пусть и не надеется.

— Анатолий где?

— На выезде. Пришли новые образцы на склад, поехал удостовериться в соответствии.

— Ясно, пойдешь со мной. Возьми документы по детскому миру Бестужевой и вот эту папку. — Я протянула ей образцы, на ходу обдумывая отмазку ее присутствия у шефа. В голову пришла одна более или менее нормальная мысль — шли к тридэшникам, и по пути заскочили к вам. Глупо!

Ничего, имею полное право изредка быть глупой, а еще неординарной.

Каждый шаг в сторону лифта и подъем на восьмой этаж я мысленно сопровождала натягиванием железных доспехов. Хороший психологический прием позволяющий выжить в сложных ситуациях. В лифте на мне уже были воображаемая сегментная кираса, длинные наплечники, наручни, позволяющие свободно двигаться и шлем капалин. Как человек творческий с яркой индивидуальностью выбрала доспехи крылатого гусара Речи Посполитой. Возможно, именно из-за крыльев.

Собственно на их торжественном креплении за спиной меня от процесса отвлек вопрос Алики.

— Анатолий с такой скоростью залетел в твой кабинет, а потом задумчиво вышел, что я не успела поздороваться. — Начала она издалека, прежде чем задать волнующий вопрос. — Случилось что-то важное?

— Нет. — Я завершила закрепление за спиной крыльев и гордо вскинула голову. Теперь есть не только воображаемые доспехи, но и реальный проект.

— Но когда я вошла, ты светилась. — Напомнила Алика. Двери лифта открылись, до дверей приемной шефа остались считанные метры.

— Моей крохе сегодня исполняется три года.

— Поздравляю! Это действительно заставит улыбаться. — Рассудила она.

— Да, — согласилась я и, не собираясь скрывать, добавила, — а на выходные я лечу в Лондон!

Агата встретила нас с улыбкой. — Доброе утро, Полина и… Алика.

На замешательство Агаты и сдавленный шепот я не обратила внимания, а зря.

— Доброе, он у себя?

— Давно ждет. — Ответила секретарь, еле открывая рот.

— Ну, дождался, — тихо добавляю я и открываю дверь.

Картина, представшая перед глазами, остановила меня в дверях. На резкую команду шефа «Алика, свободна!», ее исчезновение из поля зрения, и запоздалый шепот Агаты я не обратила внимания.

Как, впрочем, и на команду сквозь зубы, брошенную Ивакиным мне, «Входи, Полина…»

Мое прибытие с радушием встретили удав, мурена, ее подножная устрица и павиан, пусть простит меня Ивакин, но их сходство бесспорно. То есть в креслах для посетителей в обманчиво доброжелательной атмосфере сидели партнер нашего шефа, его правая рука, Бестужева и ее двустворчатый моллюск, только что окончивший МАРХ-и.

— Алика, — я остановила секретаря и протянула ей документы для тридэшников, — возьми. К ребятам заглянем позже.

— Хорошо.

Проследив за ее отбытием, еле сдержала вздох и закрыла двери в кабинет шефа. Лебедев Егор Дмитриевич, старинный партнер и товарищ Георгия Сергеевича, продолжал мило улыбаться мне. По спине пополз неприятный холодок. Уж лучше бы этот удав не улыбался вовсе. В отличие от грозного Сергеевича при моем появлении он поднялся и приветственно раскинул руки. Понятно, сейчас доспехи пройдут проверку на прочность.

— Как поживаешь, Полина?

— Спасибо, прекрасно. Как вы? — Как глупому, несмышленому созданию, неизвестно с чего возглавляющему отдел дизайнеров, пришлось вплыть в его объятия и, как повелось за три года работы здесь, ответно поцеловать в щечку.

— Замечательно! — ответил он.

Мурена прищелкнула языком, дав оценку этой сцены, и ее устрица плотоядно улыбнулась.

— Ольга, — поприветствовала ее я и с трудом вспомнила имя парня, — Валентин.

Оба кивнули в ответ. Ощущение удавки на шее стало более отчетливым, линчевать будут. Интересно, за что?

— Садись, — буркнул Ивакин. Промедление с его стороны подтвердило опасения, что первый удар нанесет более крупный противник. Лебедев понимающе улыбнулся, дождался пока я займу свободное кресло, и навис над ним.

— Как давно это продолжается? — начал он допрос с пристрастием.

— Вы о чем?

— Поступила информация о происках некой молодой неоперившейся группы дизайнеров в городе.

Теперь понятно, о какой именно дизайн группе идет речь. Выходит мою рассылку предложений, сайт с галереей работ и участие в выставках заметили. Присутствие молодого моллюска объясняет, кто заметил.

— Молодые образования формируются стихийно.

— Несомненно, — кивнул Дмитриевич, — как и исчезают.

— Таков круговорот малого бизнеса.

Бестужева самодовольно улыбнулась, парень хмыкнул. Георгий Сергеевич недовольно на них покосился. Ой, кажется, кого-то сейчас попросят покинуть эшафот за недостоверность образа. Хмыкающих среди палачей нет, и не было.

— Я правильно назвала его малым? Молодая неоперившаяся группа дизайнеров еще не успела закрепиться на рынке, так?

— Так. — Подал голос Ивакин и кивком головы дал знак Валентину удалиться. Когда дверь за чуть насупленным парнем закрылась, продолжил. — Работают в основном по сети, больших заказов еще не получили.

— Чем эта группа вас заинтересовала?

— Наглостью! — Рявкнул Ивакин. — Работают из-под полы с голой жо…

Лебедев предложил Ольге выйти. Та, недолго думая, согласилась.

Это она-то сбежала? Та самая, что громила Ивакина матом неделю назад? Умора! Оставшись тет-а-тет с тяжелой артиллерией, с трудом заставила себя не паниковать. Они меня тут убивать собираются или как? Я не дамся! У меня есть тыл, у меня есть будущее. А их нервозность из-за мелкой группки говорит о шатком положении. Итак!

Дмитриевич занял кресло, вплотную подъехав ко мне, наклонился.

— Хотите увеличить штат? — догадалась я, невинно улыбаясь удаву.

Ивакин сделал непонятный жест, который в его мыслях явно значил открутить голову и выбросить.

— Зачем? — холодно поинтересовался второй. — Их руководитель уже зачислен в штат наших сотрудников.

— Интересно…

— Да? — едко удивился Дмитриевич. — Мы другого мнения.

— Это плохо отразилось на работе сотрудника?

— Нет.

— Прогорел один из заказов?

— Нет.

— Они отбили у вас заказ?

Улыбающаяся маска Дмитриевича стала более интригующей в своем выражении. Ищет, куда нанести укус, или выжидает подходящего момента. Мой вопрос оказался верным — у них отбили заказ. Какой заказ мы могли у них отбить? Ивакин дальше стран СНГ не лезет, а у меня новых сообщений на почте не обнаружилось, пока.

— Или вы хотите предложить молодой неоперившейся группе объединиться?

Ивакин дернулся как удара. — Засунь свою группу, знаешь куда?!