Все друзья и коллеги сходились на том, что Ольга относилась к так называемому разряду мечтателей. Она могла пойти в магазин за продуктами, размышляя о сложностях жизни бездомных людей, и с полдороги свернуть, отправившись в ближайший центр для бездомных. Там она могла раздать все деньги, не оставив себе даже на автобусный билет, и только придя домой, вспомнить, что продуктов так и не купила. Благо жила Ольга с родителями и потому голодная смерть ей самой не грозила.

Родители же ее прихоти потакали. В какой-то степени они даже гордились тем, что вырастили дочь чувствительной к чужой беде. Когда-нибудь помощь понадобится ей самой, полагали они, и тогда-то Ольга получит дивиденды от своей благотворительной деятельности. Однако, когда помощь потребовалась, очередь из спасателей не выстроилась. А помочь ей было можно, стоило только повнимательней отнестись к отсутствию коллеги, тем более что находиться вне рабочего пространства для девушки было нетипично.

Последний, кто видел Ольгу живой, был подсобник с холодильного склада. Девушку отправили собрать образцы новой партии сырья и отнести их в лабораторию для обязательной внутренней проверки. Сертификаты сертификатами, а за качество товара отвечает руководство завода. Ольга прошла мимо курилки, где сидел подсобник. Перекинулись парой слов, скорее из вежливости, чем ради общения. Ольга сообщила, куда направляется и зачем, подсобник посетовал на тягомотный рабочий день, который растянулся как резина из-за отсутствия реальной работы.

Когда девушка скрылась за углом, подсобника вызвал старший смены. Велел устранить косяки, допущенные подсобником. Ничего серьезного, просто пале-ты по местам разложить. Отсутствовал он долго, порядка трех часов, а когда вернулся, Ольги в коридоре уже не было.

Хватились ее часа через четыре, когда технологу потребовались результаты проб. Он позвонил в лабораторию, и тут выяснилось, что Ольги там не было. Технолог не особо удивился, такое случалось и раньше, забылась девушка, замечталась и не дошла до лаборантов. До конца рабочего дня оставалось полтора часа, а на подготовку результатов проб требовалось не более тридцати минут, так что исправить положение время было. Как бы ни был технолог снисходителен к причудам мечтательной подчиненной, делать работу за нее он не собирался, поэтому начал обзванивать все лаборатории и отделы, где, по его мнению, могла задержаться девушка.

Полчаса он пытался отыскать сотрудницу и в итоге решил, что Ольга ушла домой. Температура поднялась, живот прихватило, или еще какой-то недуг напал, вот она и сократила себе рабочий день. В отличие от работяг с конвейера сотрудники лаборатории имели свободу передвижения. Могли себе позволить задержаться или, наоборот, уйти раньше, так как частенько их профессиональные заботы лежали вне территории комбината.

Почему он решил, что Ольга ушла, не предупредив непосредственное начальство, не получив разрешения и не объяснив причин ухода? Да потому, что и такое уже бывало. После она всегда оправдывалась тем, что ей якобы показалось, что все формальности соблюдены и разрешение получено. Она так искренне удивлялась, узнав, что никакого разрешения не получала, что у технолога не хватало решимости наказать сотрудницу за самовольство.

Придя к выводу, что от Ольги он нужных сведений уже не получит, технолог вызвал второго лаборанта, студента-практиканта Толика. Не озвучивая ситуации с Ольгой, он велел тому скоренько бежать к холодильной камере номер шесть, собрать пробы и дуть в лабораторию. Толик хоть и студент, а парень расторопный, тянуть время не стал. Дошел до холодильной камеры, открыл замки специальным ключом, как полагалось по технике безопасности, поставил их на предохранитель и вошел в просторное помещение камеры. Он успел сделать всего пару шагов, когда увидел Ольгу. Тело девушки лежало на холодном полу, возле руки на хромовой поверхности пола красным пятном выделялся мобильный телефон. Толик охнул и выскочил наружу.

До приезда «Скорой» и полиции технолог выполнил устные инструкции, полученные от медиков, пытаясь согреть тело девушки, но вскоре понял, что любые действия бесполезны. Приезд медиков только подтвердил опасения технолога. Состояния гипотермии Ольга не пережила. Медики констатировали факт смерти, забрали тело и уехали. За работу взялась полиция. Произвели осмотр места происшествия, опросили сотрудников цеха, составили схему передвижения всех работников дальних и ближних цехов и лабораторий. Со слов коллег Ольги составили представление о характере и привычках девушки.

В итоге пришли к выводу: смерть Цыганковой явилась результатом несчастного случая. Девушка пренебрегла правилами по технике безопасности, не зафиксировала замки холодильной камеры и сама себя заперла изнутри. Тот факт, что Ольга была беременна и имела при себе телефон, правоохранители решили проигнорировать. А вот Гурова он заинтересовал в первую очередь.

Прежде чем ехать к родителям Ольги, он не поленился связаться со следователем, который готовил материалы дела, и выяснил следующее: сотовая связь работала исправно даже при закрытых дверях холодильной камеры, но ни одного звонка девушка не сделала. Почему? Самым очевидным объяснением такого поведения являлась версия суицида, но следователь честно признался, что не стал на ней настаивать, пощадив чувства убитых горем родственников. Такой вот сентиментальный поступок.

Что же касалось беременности девушки, выяснить, кто является отцом ребенка, следователю не удалось. Родители в один голос твердили, что Ольга ни с кем не встречалась, подтверждения обратного найти не удалось, и этот вопрос следователь тоже предпочел оставить без ответа. На преднамеренное убийство не было ни одного намека, поэтому он и не стал глубоко копать. Явилась ли смерть Ольги результатом несчастного случая или же девушка все заранее спланировала, для следствия особой роли не играло. Так или иначе девушка мертва, и судить за это некого. Почему бы не оставить людей в покое?

Случаи, подобные Ольгиному, согласно статистике, собранной капитаном Жаворонковым, происходили не так уж и редко. Иногда оказывалось, что жертву закрыли в холодильной камере намеренно, иногда по чистой случайности. Бывали и доказанные случаи самоубийства. Правда, чтобы при этом жертва была еще и беременна, о таком в интернете не писали. Чтобы выяснить, подходит ли случай Ольги Цыганковой к серии, Гурову требовалось собрать больше информации, вот почему он стоял сейчас перед дверью ее квартиры.

На звонок дверь открыл сухощавый мужчина лет сорока пяти. Подтянутый и строгий даже в домашней одежде, он производил впечатление бывалого служаки. Гуров знал, что к военной службе отец Цыганковой отношения не имеет, и все же ощущение, что перед ним бывший военный, было достаточно сильным, и он, повинуясь порыву, по-военному четко произнес:

– Здравия желаю! Цыганков Валерий Дмитриевич?

– Так точно, – подлаживаясь под тон гостя, подтвердил Цыганков и тут же сбился на устаревшую форму общения, выдавшую в нем преподавателя литературы, кем он, собственно, и являлся: – Чем могу быть полезен?

– Полковник Гуров, Московский уголовный розыск, – доставая удостоверение, представился Лев. – Это мой коллега, полковник Крячко. Разрешите войти?

– Не думаю, что это удачная мысль. – В глазах Цыганкова промелькнуло беспокойство. – Моя супруга только что легла отдохнуть, и мне бы не хотелось ее тревожить.

– Мы можем побеседовать и здесь. Правда, беседа может оказаться слишком личной. Не знаю, как вы отнесетесь к тому, что подробности вашей личной жизни станут достоянием соседей, – заметил Гуров.

– Моей личной жизни? Это интересно, – нахмурился Цыганков. – Позвольте хотя бы узнать, что привело вас в мой дом?

– Необходимость прояснить некоторые детали смерти вашей дочери.

– О боже, зачем?! Столько лет прошло, что нового вы можете узнать теперь? – простонал Цыганков.

– Появились новые обстоятельства, – уклонился от прямого ответа Гуров.

– Ваши обстоятельства меня не интересуют. Копаться в прошлом я не собираюсь и вам не позволю.