Поначалу к Мальчику в бригаде относились с опаской. Все, кроме самого Кирика. Вот он Валентина враз принял, со всеми заморочками и шероховатостями. Что-то он в нем разглядел такое, что позволило уровню доверия до ста процентов подняться. К примеру, тому же Саньку Котову Кирик доверял разве что процентов на восемьдесят без хвостика. Вот и Тихон. Хоть и свойский мужик, а если припрет, подставит любого, лишь бы самому сухим из воды выйти. Для него своя рубаха в любом случае ближе к телу, и он всегда себе на уме. Где-то слово сболтнет, где-то заленится, а иной раз и в открытую от работы откажется, если выгоды не увидит.

Про Мальчика такого Дядько Кирик сказать не мог. Знал, нутром чувствовал: случись настоящая беда, положиться он может только на него, да еще, пожалуй, на Доброхота. Потому и подставлять Валентина ему не хотелось. Кто знает, что они внутри найдут, если сунутся? С остальных-то как с гуся вода, а вот им с Валентином не поздоровится. Кирику – как начальнику, Валентину – как сидельцу. Пока Кирик раздумывал, Мальчик стоял поодаль и молча наблюдал за терзаниями бригадира. В отличие от Доброхота на рожон он никогда не лез, зоновский опыт сказывался.

– Что скажешь, Валентин? – Обращаясь к Мальчику, Кирик никогда не использовал кличку, хотя тот против прозвища ничего не имел.

– Надо – сделаем, – прозвучал лаконичный ответ.

– Надо, Мальчик, ох как надо, – подскочив к Валентину, затараторил Санек. – Сам посуди: вскроют хозяева контейнер, а там корова дохлая по пожиткам их стекает. И как мы опять выглядеть будем? Журналюги ведь враз пронюхают, сенсацию раздуют, а начальство нас премии лишит.

– Ты, Санек, как всегда, только о деньгах печешься, – вступил в разговор Доброхот. – А человека за твои «надо» под статью подведешь, что тогда?

– Да кто его подводит? Он ведь профессионал. Непревзойденный ас в этом деле, – отбивался Санек. – И потом, тебе деньги карман, что ли, жмут? Мы здесь не за идею горбатимся, верно, парни?

Бригада загудела, поддерживая Санька. Мальчик усмехнулся и неспешным шагом направился к купейному вагону, в котором квартировала бригада во время следования состава. Осматривать пломбы на шестнадцатой платформе ему нужды не было, за годы работы насмотрелся. Он и без того знал, что при дальних грузоперевозках использовались стандартные силовые пломбы. Скобы надеваются на стержни запорного вала контейнера и стопорятся болтом в нужном отверстии, вот и вся премудрость. Избавиться от такой конструкции можно с помощью болтореза, правда, сделать это, не повредив конструкцию, просто невозможно. Оттого они и надежны, что применяются однократно, а после демонтажа попросту выбрасываются.

К тому же каждая силовая пломба имеет уникальный шести- или семизначный номер, который указывается в сопроводительных документах. Но на деле номера эти никто никогда не сверяет, и нужны они лишь при судебных тяжбах. А вот это для Мальчика являлось неоспоримым плюсом. После случая с собакой запасливый Валентин обзавелся дюжиной силовых пломб различной модификации и теперь в сложившихся обстоятельствах был этим весьма доволен. Работы там и правда минут на пять, не больше, а помочь Кирику – дело святое.

Вернулся Мальчик ровно через пять минут. В руках он нес болторез. Поравнялся с парнями, те посторонились, уважительно поглядывая на торчащую из кармана стальную конструкцию силовой пломбы, точно такую же, как та, что запирала издающий вонь контейнер. Валентин, любитель эффектных выступлений, походил вдоль платформы, будто примеряясь, как и что лучше сделать, затем еще пару минут таращился на запорный механизм, хмурясь и бормоча себе под нос нечто нечленораздельное. Парни наблюдали, не решаясь задавать вопросы или еще каким-то образом беспокоить «спеца». Насладившись вниманием, Мальчик сомкнул болторез на соответствующем обозначении на скобе и в один укус перекусил металл. Обе части пломбы слетели с запорного вала, и он, закинув болторез на плечо, отступил в сторону.

– И все? – разочарованно протянул Санек.

– Обратно-то как ставить будешь? – задал вопрос практичный Тихон Николаевич.

– Все предусмотрено, – с кривой улыбкой на губах заявил Мальчик.

– Надеешься, поставишь вот эту штуковину и никто не заметит? – Тихон Николаевич ткнул пальцем в оттопыренный карман Мальчика. – Ты хоть в курсе, что на этих пломбах номера имеются?

– А ты в курсе, где и когда их сверяют? – огрызнулся Мальчик.

– При получении груза, – авторитетно заявил Тихон.

– Удивляюсь я тебе, Тихон Николаевич. Вот вроде взрослый мужчина и мозгами не обижен, а элементарной наблюдательности не имеешь. – Мальчик снова завладел вниманием аудитории, отчего голос его зазвучал едко и обидно. – Сколько лет ты на железке чалишься?

– Да уж побольше твоего, молокосос, – начал заводиться тот.

– Вот и скажи мне, мой подозрительный друг, сколько раз тебе приходилось это делать?

– Что «это»?

– Сверять номера пломб.

– Самому не доводилось, но ведь есть правила, – начал Тихон Николаевич, однако, поймав насмешливый взгляд Мальчика, осекся.

– Интересно, на что же я надеюсь? Вероятно, на высшую справедливость, которая не позволит заклеймить позором ваше доброе имя, Тихон Николаевич, – съязвил Мальчик.

После этих слов на лицах парней замелькали улыбки.

– А ведь верно, частники на номера и внимания не обращают. Их больше заботит, как подешевле да побыстрее груз до дома доставить. Пломба на месте, и хорош, – зашелестели голоса.

Валентин отошел в сторону, представление с его участием подошло к концу, пришло время выхода главного героя. Дядько Кирик без слов понял его жест. Он выступил вперед, поднял руку, призывая парней к тишине. Шепотки стихли.

– Ну что, парни, посмотрим, кто на этот раз сдох? – почти весело проговорил Кирик и дернул дверь контейнера. Та плавно отошла в сторону, открывая взорам собравшихся картину, уместную разве что в фильмах ужасов.

– Твою-то мать! – выдохнул Санек.

– Египетская сила! – вторил ему Доброхот.

– Ну ни хрена себе! Вот вам и корова! – подвел черту Мальчик. – Эх, сидеть мне не пересидеть!

Зрелище, представшее бригаде Кирика, оказалось и правда не для слабонервных. В центре полупустого контейнера, заваленного по краям домашним скарбом вроде допотопных столов и комодов, стояла ножная швейная машинка фирмы «Зингер». Возле нее, запутавшись волосами в колесе ножного привода, лежала молодая женщина. По странной иронии судьбы, лицо ее хранило безмятежность, тогда как все тело раздулось до невероятных размеров, а кожа, по всей видимости, кое-где уже начала лопаться, изливая на дощатый пол контейнера зловонную жижу. Рой зеленых мух, потревоженный внезапным вторжением людей, взвился к потолку, не оставляя сомнений в том, что женщина мертва.

– Суши весла, отстрелялись, – прервал тягостное молчание Дядько Кирик и добавил, ни к кому не обращаясь: – Трындец нам, на этот раз точно все по этапу пойдем.

«Пежо» полковника полиции Льва Гурова пробиралось сквозь плотный ряд московских пробок, прокладывая путь до Ярославского вокзала. Автомобили выстроились в четыре ряда и двигались черепашьим шагом, не оставляя ни малейшего шанса на маневры. Напарник Гурова, полковник Стас Крячко, развалился на заднем сиденье и беззастенчиво храпел. Будь на то воля Гурова, он ни за что не выбрался бы на оживленную трассу в час, когда уставшие после долгого рабочего дня москвичи общей массой пытаются добраться до дома. Он бы выждал пару часов, все равно в итоге добраться до вокзала удастся лишь к десяти, так хоть в пробках торчать не пришлось бы. Но нет, генерал Орлов, заправляющий уголовным розыском на Петровке, сегодня оказался в ударе. Он не пожелал слушать доводы Гурова насчет пустой траты времени и нецелесообразности спешки, не проявил сочувствия и понимания, а грозно сдвинув брови, хлопнул ладонью по столу и отдал четкий приказ: немедленно начать расследование. Расследование! Громко сказано, особенно с учетом исходных данных. А как приказа ослушаешься? Это в неформальной обстановке генерал Орлов для Гурова и Крячко закадычный друг Петька, а на службе – товарищ генерал, в лучшем случае – Петр Николаевич. Погоны – дело серьезное, а если они на порядок круче твоих, то тут уж не до пререканий.