В зале, где обычно проходят тренировки, никого нет. Лишь одна единственная девушка, стоящая у груши для битья. Приглушенный свет, исходящий от ламп, очерчивает худую девичью фигуры. Она кажется совсем крохотной на фоне высоких и потрескавшихся стен.

Трис продолжает стоять и молча разглядывать грушу, словно девушка пытается представить на её месте чье-нибудь лицо. Пожалуй, именно так и есть. Дав волю фантазии, Трис воображает в голове образ человека, которого она ненавидит всей душой. В сознании постепенно начинают проявляться контуры знакомой фигуры, и только тогда Отреченная по рождению совершает свой первый удар.

Кулак сталкивается с прочной поверхностью груши, отдаваясь неприятным зудом в костяшках. Но девушку это не останавливает, и она продолжает раз за разом наносить удары, пытаясь с помощью них унять ураган, который творится в душе.

Трис злится. Так, как не злилась ещё никогда. Именно злость толкает её на совершаемые сейчас действия вместо того, чтобы сладко спать в своей кровати. Уже далеко за полночь, а девушка ещё не сомкнула глаз. Сон не идёт, как бы она не старалась. Стоит голове коснуться подушки, а глазам закрыться, как в голове тут же возникает до жути знакомое лицо.

Теперь он начал преследовать её и во снах. И Трис понятия не имеет, что с этим делать, как бороться. Уже долгое время раздражение скапливается в уголках сознания, образуя густой тугой ком. Неприятный, давящий на плечи тяжелым грузом. Трис растеряна…

Бум, бум, бум… Руки начинают болеть, но ей сейчас наплевать. Таким образом Прайор пытается заглушить боль, которая терзает её изнутри. Уж лучше терпеть физическую боль, нежели мучиться от колющего-режущего чувства, сдавливающего душу в стальных тисках.

На секунду Трис думает о том, что было бы лучше ударять по стене. Пускай она сдерет кожу, пускай пойдёт кровь из открытых ран. Это лучше, чем молча страдать. Каждую ночь засыпать с одной с мыслью об одном и том же человеке, а проснувшись утром, встречать его в коридоре. Смотреть в его ледяные, почти неживые глаза. Живой человек не может так смотреть. Он не может так гадко улыбаться, растягивать губы в ядовитой ухмылке, которая будто проникает под кожу, отравляя каждую частичку тела своим ядом. Убивающим, медленно высасывающим из человека все его жизненно важные силы.

Трис больна. И это не банальная простуда, а самый настоящий рак. Именно так можно охарактеризовать одного из лидеров Бесстрашных. Он подобен раку — так же неожиданно овладевает, становится неизменной частью, разрушая, уничтожая, втаптывая в землю.

Трис действительно не здорова, раз постоянно думает об Эрике. С первого дня их так называемого знакомства. Когда он стоял и осматривал новоприбывших своим хищным взглядом. Когда его глаза задержались на ней, обдавая холодом. Трис уже тогда поняла, как внутри неё что-то ломается. Она понятия не имела, кто он такой, что из себя представляет, но он уже мешал ей вдохнуть. Эрик смотрел так, будто она какое-то жалкое насекомое, не представляющее интереса. Наступи на него и раздавишь. Трис знала — выхода нет. Он не оставил ей выбора, заставляя принять единственно правильный.

Трис начала бороться. Бросила ему вызов, решив прыгнуть в ту злосчастную яму первой. Вот она я, бери и давись. Ломай, топчи, режь… Это стало её кредо. Каждый день она боролась с подступающей дрожью в коленях, смотря на этого зверя в обличье человека. Старалась быть храброй и сильной, Бесстрашной. Стреляла из пистолета, метала ножи, дралась с остальными за своё место во фракции. Пыталась доказать, что справится. В первую очередь самой себе, а уж потом ему.

Но бесполезно. Ему всегда было мало. Эрик мог найти сто и одну причину, чтобы придраться. Задеть словом или жестом. Сказать нечто такое, о чем Трис потом думала целыми днями, стараясь понять, что она ему сделала, чем насолила. Прайор была таким же новичком, как остальные, кто выбрал Бесстрашие. Только вот Бесстрашие в лице Эрика выбрало лишь её.

— Ненавижу, — шепчет Трис, с силой ударяя по груше. Девушка знает, что на утро руки покроются фиолетовыми синяками. Но ей плевать. Боль в душе сильнее. Тяжело дыша, девушка замахивается для очередного удара, но рука резко останавливается.

— Что ты здесь делаешь? — Раздаётся голос, который Трис готова проклинать и слушать вечно. Девушка пытается натянуть на лицо непроницаемую маску, но получается не очень. Злость всё ещё клокочет внутри, грозясь вырваться наружу и затопить всё собой.

— Я не могу уснуть, — наконец отвечает Прайор, медленно разворачиваясь, не подавая ни капли волнения. Тело будто сразу опускают в ледяную воду. Под взглядом серых глаз девушка морщится, чувствуя, как мурашки пробегают по коже.

— И поэтому ты решила разбудить остальных? — В его голосе издевка, а на лице привычная ухмылка. Порой Трис кажется, что он и родился с ней. Мужчина стоит в нескольких метрах от неё, скрестив руки за спиной. — Я с тобой разговариваю.

Трис не отвечает, потому что просто не знает, что ей сказать. Как ему объяснить, описать ту бурю, которая кипит внутри. Электрическими зарядами циркулирует в крови, заставляет пальцы нервно сжиматься в кулаки.

Он красивый. Трис уже в который раз признает, что ей нравится его внешность. Широкий разворот плеч, высокий рост. Тело, покрытое татуировками, манит её. Девушка борется с желанием подойти и прикоснуться к тёмным отметинам, провести по ним кончиками пальцев.

Девушка трясёт головой, пытаясь отогнать непрошенные мысли. Она давно смирилась со своей болезнью и не пытается вылечиться. Она ненавидит этого человека всеми фибрами души, но признаёт, что и жить без него не может. Ей важно слышать его каждодневные издёвки, замечания, недовольства. Ей необходимо ощущать на себе его взгляд, готовый просверлить в ней дыру. Ей это нужно, как наркоману нужна доза, а курильщику очередная затяжка. Это отравляет организм, убивает её медленно и мучительно, но Трис терпит. Потому что иначе не в состоянии жить.

— Язык проглотила? — Девушка видит, как Эрик раздраженно закатывает глаза, а затем начинает к ней приближаться. Идёт быстро и за пару жалких секунд оказывается рядом. В смертельно опасной близости.

Трис ощущает его запах. От него всегда пахнет горечью и грозой. А ещё сигаретами, которые лидер Бесстрашных выкуривает по две пачки в день. Должно быть — это что-то нервное. Трис не знает. Она ничего о нём не знает.

— Что я сегодня сделала не так? — Неожиданно даже для самой себя спрашивает Прайор, вспоминая, как грубо он утром отзывался о её умениях метать ножи. Она справляется с этим неплохо, гораздо лучше остальных. Но он всё равно всегда сыпет своим ядом, утверждая, что она совершенно ничего не умеет.

— Ты слабая и никчёмная. Тебе здесь не место, и ты это знаешь, — его голос тихий и спокойный. Он проникает в сознание, поражая клетки мозга подобно вирусу.

— Ты не прав, — отвечает Трис, не зная, откуда вдруг в ней появилась эта уверенность. Может быть, просто надоело молчать?

— Повтори.

Эрик делает ещё один шаг, оказываясь всего в нескольких сантиметрах от неё. Трис значительно ниже, поэтому ей приходится задирать голову, чтобы посмотреть в его стальные глаза.

— Ты ошибаешься, — Трис не соображает, что творит. Её руки тянутся к стоящему напротив мужчине, плавно ложась на его плечи. Девушка чувствует, как он напрягается и смотрит с лёгким удивлением. Но оцепенение быстро проходит, и привычная надменная маска возвращается к своему обладателю.

— Убери. Свои. Руки. — Глухое шипение вылетает из его рта, и Трис чувствует теплое дыхание.

— Заставь меня, — в тон ему отвечает девушка, пока её ладони медленно скользят к шее лидера.

Трис думает, что у неё началась лихорадка. Болезнь, наконец, достигла своего пика, иначе как ещё объяснить этот поступок самоубийцы? Она стоит к нему так близко, что ощущает тепло, исходящее от его тела. Их груди соприкасаются, и Прайор лишь жалеет, что не сделала этого раньше.

Трис успевает уловить какой-то нечеловеческий блеск в его глазах. В следующее мгновение её тело буквально припечатывают к стене, и девушка морщится от боли, потому что грубая шершавая поверхность впивается в спину. Но сейчас это совсем не важно.