Директор с довольным видом потер ладони.

Следующей оказалась комната с летающими ключами. Как ни странно, дети не воспользовались «акцио» и не обратили внимания на стоящую у стены метлу. Обнаружив, что дверь не открывается обычной «аллохоморой», Гарри Поттер полез в карман, а Трикси вынула из прически зачарованную шпильку. В кармане у Гарри оказалась странная маггловская штука под названием «швейцарский нож» — весьма многофункциональная. Директор аж про чай забыл, наблюдая, как из небольшого плоского футляра появляются на свет лезвия ножа, отвертка, штопор, открывашка, плоскогубцы, ножницы, пилка… Истинное волшебство! Оценил даже Малфой. После чего вдвоем с Трикси при помощи ее шпильки и «швейцарского ножа» дверь была легко открыта подобием отмычки.

Гарри увидел шахматы и тут же вернулся обратно — за метлой. Перед огромной черно-белой доской дети ненадолго притормозили, обсуждая стратегию. Дамблдор аж залюбовался, когда они склонили друг к другу головы: мягкие каштановые кудряшки Невилла, растрепанные смоляные вихры Гарри, гладкие платиновые пряди Драко и русая коса Трикси в совокупности смотрелись весьма колоритно. Ну, а потом все снова пошло не по плану.

Никто не стал играть в шахматы, которые были подготовлены в расчете на Рона. Никто не подумал лететь через доску, чего у детей бы не вышло — директор лично накладывал чары «антиполета». Ребята просто наставили на шахматы свои палочки и хором крикнули: « Бомбарда максима!», после чего невозмутимо прошли между обломков фигур по клеткам. Хитрые змеюки! Испортили такую занимательную партию!

В помещении с огненными стенами, флаконами и загадками Гарри безуспешно попытался сбить пламя метлой, а Малфой предупредил, что есть и пить здесь ничего нельзя. Невзирая ни на что. Дамблдор в очередной раз поморщился — в нужные флаконы было добавлено зелье доверия. Трикси шагать в пламя отказалась, она боялась ожогов. Драко с видом заправского зельевара понюхал пробки, смешал содержимое нескольких сосудов и плеснул получившуюся смесь в огонь. Тот на мгновение опал, но проскочить на другую сторону успели только Гарри с Невиллом.

Что директора, в общем-то, устраивало — на то и было рассчитано. Два товарища, два кандидата в Избраные. В следующей комнате их ждало зеркало Еиналеж.

— Опять ты! — возмутился Гаррет, увидев знакомую раму, но тут же нахмурился.

С зеркалом творилось что-то неправильное. Оно выглядело иначе. Та же рама, те же уродливые лапы, но вот отражение… Вспомнив, что это все же волшебный мир, и он многого в нем не знает и не понимает, Гаррет дернул Невилла за рукав.

— Осторожнее. Здесь что-то не то.

— Вижу уже, — мрачно ответил Невилл. — У меня амулет еще дедушкин, он мороки показывает. Вокруг зеркала темная дымка. Ее раньше не было.

Тут от поверхности зеркала отделилась тень, зависая перед детьми.

— Хо-хо-хо, — низким голосом злодея из третьесортного ужастика произнесла она. — Я дух Величайшего Темного Волшебника этого столетия и имя мне…

— Дуремар, — перебил его Гаррет и закатил глаза: — Вы что, издеваетесь? Спецэффекты на уровне младшей школы, у нас в Литтл-Уингинге пятилетки спектакли куда лучше ставили. Отвалите и не позорьтесь! Невилл, это какая-то бредовая иллюзия. Весьма скверного качества с точки зрения зрелищности.

Застывший на месте Невилл вопросительно глянул на Гаррета:

— Ты уверен?

— А то! Ты глянь только на его фактуру! Полная хрень. Даже до дешевенького лазерного шоу не дотягивает. Не понимаю, зачем вообще было ставить полосу препятствий ради такого убожества… разве что… О! Я догадался! Это отвлекающий маневр.

— Что? — не понял Невилл.

— Неважно! — махнул рукой Гаррет и прошел прямо сквозь дымку «духа», напрочь игнорируя его вопли. — Что там твой амулет теперь показывает?

— Зеркало, — растеряно сказал Невилл. — Обычное, магическое. А…

Гаррет сокрушенно вздохнул и с упреком глянул на товарища:

— И чего ты ждешь? Помнишь, как просил перевода на Хаффлпафф? Вот так же и камень проси.

— Думаешь, получится?

— Не попробуешь — не узнаешь.

— Я — Волдеморт! — завывал «дух», накручивая вокруг детей и зеркала круги. — Ужаснейший и могущественнейший! Стоит мне только обрести тело…

— И монолог тебе какой-то недоумок писал, — обратился к нему Гаррет. — Не, я, конечно, понимаю, что тут не Голливуд и нормальных сценаристов днем с огнем не сыщешь, но твой хозяин — просто дебил без малейшего вкуса и фантазии. Кому вообще в голову взбрело кормить современных подростков подобной байкой?! Поучились бы у Дэвида Копперфильда, вот там шоу — так шоу, а не какая-то херня. В общем, хватит уже! — он снова отмахнулся. — Изыди, от твоего мельтешения только голова кружится.

— Я — Волдеморт! — по третьему кругу взвыл «дух», и тут Невилл радостно улыбнулся.

— Получилось! — торжествующе закричал он.

— Что? — обернулся к нему Гаррет.

Невилл вытащил из кармана небольшой округлый предмет рубинового цвета.

— Это не вполне камень, структура другая, но он точно волшебный. Может, и правда эта штука вылечит родителей? Надо у профессора Локхарда спросить.

И тут в центре помещения материализовался сияющий золотом кудрей и серебристой мантией профессор Локхард.

— Вы звали меня, мои маленькие поклонники?

— Я — Волдеморт! — завел шарманку в очередной раз «дух».

Локхард молча махнул в его сторону палочкой, и тень развеялась.

— Профессор! — обрадовался Невилл. — Как вы вовремя! Нужен ваш совет. У меня тут что-то, похожее на философский камень. Это он? Он поможет папе и маме?

— Я должен взглянуть поближе, — с ласковой улыбкой сообщил профессор. — Отдай мне его, пожалуйста. Тогда я смогу ответить тебе, что это.

Гаррет нахмурился. Происходящее ему решительно не нравилось.

— Невилл, не надо! — повинуясь, интуиции, выпалил он.

— Почему? — удивился Невилл. — Это же профессор Локхард!

Он доверчиво протянул камень профессору и с надеждой уставился на него в ожидании вердикта.

Профессор с восторгом рассмотрел слегка мерцающие грани, и блаженная улыбка, которая появилась на его лице, совершенно Гаррету не понравилась.

— Да, Невилл, это философский камень. Если сварить из него эликсир, хватит примерно лет на четырнадцать-пятнадцать жизни. Чудесный экземпляр, — Локхард полюбовался редчайшим артефактом, а потом бережно убрал его в замшевый мешочек, который вытащил из складок мантии. — Ты знаешь, что его невозможно украсть? Только передать добровольно. И что зеркало никогда не отдало бы его тому, кто захотел бы воспользоваться камнем в корыстных целях. Но ты, Невилл, чист душой, так что все получилось.

— Он сможет вылечить родителей?

— Думаю, одного из них почти наверняка. Двоих сразу — вряд ли. Но ты все равно не сможешь сделать выбор, да и мне этот камень гораздо нужнее. А твоим папе и маме и обычный целитель поможет.

— Погодите, что вы делаете?! — озадачился Невилл. — Эй! Отдайте обратно! Вы не имеете права!

— Конечно же, нет, — сказал Локхард. — Никто из нас не имеет на него прав. Это собственность директора Дамблдора. Впрочем, теперь уже нет, тебе же удалось его заполучить. Ох, мне очень жаль. Правда. И я благодарен вам за помощь. Без вас я у Альбуса этот камешек никак бы не смог выманить. Вы идеально сыграли роли. А теперь простите.

И он достал палочку:

— Обливиэйт!

Очнулся Гаррет в больничном крыле. За ширмой разговаривали профессор Дамблдор и мадам Помфри.

— Поппи, вы уверены, что потеря памяти необратима? Может быть, подобрать особые зелья, и тогда…

— Нет, Альбус, исключено. Над детьми поработал мастер своего дела.

— У меня ни единой улики, понимаете! Их показания — это единственное, на основании чего мы сможем привлечь этого золоченого гада! Я абсолютно уверен, что философский камень выкрал он, но уверенность не является аргументом для суда. Локхард даже на заседание не явится, и ему это сойдет с рук!