Дамблдор представил реакцию Северуса, который десять лет был верен погибшей Лили, потом вспомнил поджатые губы и осуждающий взгляд пуританки Минервы, которая всегда критиковала его слишком уж близкую, по ее мнению, дружбу с Геллертом и прокашлялся.

— Нет никаких преград для любящих сердец, поверь мне, мальчик мой.

— Но ни Джинни, ни Рона я не люблю, — резонно заметил Гарри. — Мне вообще нравятся мужчины постарше. Например, такие, как вы. Нет-нет, директор, не поймите меня неправильно, вы для меня как добрый дедушка, которого я никогда не знал, а профессор Снейп, словно строгий отец, но, согласитесь, он же такой роскошный мужчина! — тут Гарри восторженно прищелкнул языком: — Он даже в своем монашьем одеянии выглядит невероятно сексуально. А уж когда назначает отработки, я просто горю. Наверное, это тяжелое детство, но мне так хочется иметь в качестве партнера кого-то взрослого, облаченного властью, умеющего меня и наставить, и защитить.

Тут мальчик слегка всхлипнул, снова покусал губу и твердо сообщил:

— Поэтому никаких помолвок. Я буду взрослеть и ждать, пока не встречу человека, который придется мне по вкусу. Профессор Квирелл, кстати, тоже ничего.

Впервые за долгое время Дамблдор не нашелся, что ответить.

— Я понимаю твои чувства, мальчик мой, — наконец выдавил он. — Думаю, помолвку с Джиневрой можно немного отложить. Ты еще не разобрался в себе. Вернемся к этому разговору через пару недель.

— Я знал, что только вы сможете меня понять! Потому что вы — такой же! — радостно воскликнул Гарри, спрыгнул со стула, обогнул стол и крепко обнял Дамблдора перед тем, как выбежать из его кабинета.

А директор скрипнул зубами и допил чай, старясь не думать о том, что первокурсник только что косвенно обвинил его в склонности к бдсм. На него словно лавина обрушилась.

Итак, похоже, Северус ведет какую-то свою игру. Вот же змея двуличная! Дамблдор с самого начала знал, что распределение героя Магической Британии на его факультет ни к чему хорошему не приведет. Но каков жук! Так грамотно запудрить мальчику мозги! Причем исподволь, абсолютно незаметно, без каких-либо явных признаков. Роскошный мужчина?! Да он эту мышь летучую в порошок сотрет!

Альбус быстро впадал в ярость. Интересно, что скажет Сириус Блэк, узнав, что его старый враг решил заняться растлением маленького Поттера? Надо бы ему намекнуть.

Нет, Альбус не сомневался, что зельевар и пальцем не тронул ребенка, и разговоров непристойных тоже не заводил, но как-то же он добился успеха? Как?! Отработки, наказания… Неужели, мальчик склонен к мазохизму? Это, конечно, неплохо с одной стороны, но дает Северусу реальные возможности стать кумиром для героя. Тут Альбусу в его пестрых мантиях не соревноваться с мрачным обаянием Снейпа или вернувшегося в школу Квирелла, который тоже полюбил черный цвет. Надо срочно что-то предпринять.

Хорошо, что Гарри смог ему довериться.

Директор кинул в рот пару лимонных долек, притянул к себе пергамент и принялся набрасывать план.

В первую очередь следует отменить отработки у Снейпа. Ради конспирации не только для Гарри, а для всех. И у Квирелла тоже. Да и у Филча, во избежание. Пусть вся школа помогает мадам Помфри или таскает навоз с Помоной. Хагрид на худой конец тоже сойдет, на него никто не польстится.

Во-вторых, ввести дресс-код. Никакого черного цвета! Без исключений. Это школа, а не похоронное бюро. Северусу и Квиринусу однозначно придется сменить гардероб. Розовый или нежно-сиреневый будут идеальными вариантами, и женская половина коллектива эту инициативу наверняка одобрит. В крайнем случае, можно будет обратиться к Амбридж за содействием. Посмотрим, как Снейп будет очаровывать Поттера в кислотно-розовом.

В-третьих… Тут Дамблдор подергал бороду и задумался. План следовало составить грамотно, и сработать он должен был быстро. И так слишком много времени потеряно.

====== Глава сороковая. Явление Гилдероя Локхарда. ======

Альбус Дамблдор выглядел необычайно оживленно, отчего Северус Снейп, забившийся в самый угол директорского кабинета, каждую минуту ожидал подвоха. Но пока что еженедельное совещание не отличалось от всех прочих, проводимых по понедельникам.

Филч все также жаловался на упадок дисциплины, мадам Помфри требовала увеличения поставок бодроперцового зелья (что означало пару лишних бессонных ночей, проведенных за котлами, поскольку закупаться на стороне Дамблдор отказывался наотрез, ссылаясь на наличие собственного зельевара), Помона Спраут предлагала ввести витаминные добавки в школьное меню, Сивилла Трелони медитировала с бокалом хереса (это уже с утра-то!), а Квиринус Квирелл молча и, как ему казалось, незаметно, поглаживал по коленке Аврору Синистру. Дамблдор в очередной раз высказался на тему недостатка финансирования и, когда Снейп уже почти успокоился, огорошил всех сногсшибательной новостью:

— Кстати, коллеги, уроки по истории магии вместо профессора Бинса теперь будет вести новый преподаватель. Гилдерой Локхард.

— Кто-кто? — нахмурившись, переспросила Макгонагал.

— Блистательный Гилдерой? — просияла мисс Синистра, скидывая руку Квирела с колена и подаваясь вперед. — Известный писатель и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку? Он приедет в Хогвардс?

— Собственно, он уже здесь, — улыбаясь, заявил Дамблдор. — Проводит инспекцию школьных помещений. Видите ли, мы с Гилдероем решили, что надо идти в ногу со временем. Попечительский совет пошел школе навстречу и выделил определенную сумму на украшение Большого зала ко Дню всех влюбленных. Мистер Локхард согласился на общественных началах поработать дизайнером помещения. Кроме того, он будет нашим школьным стилистом.

— Кем-кем? — снова переспросила Макгонагал, забывая поправить сползшие на кончик носа очки.

— Минерва, вы сегодня удивительно рассеяны, — посетовал Дамблдор.

— Хересу, дорогая? — добродушно поинтересовалась Трелони. — Если у вас был насыщенный вечер, с утра очень помогает.

— Зачем нам стилист, Альбус? — не понял Флитвик. — Хагрида подстригать?

— Это нововведение затронет весь педсостав, — сладко заулыбался Дамблдор. — И Хагрида тоже. Колдопсихологи считают, что если внести свежую струю в банальную обыденность и раскрасить школьные будни, это благотворно отразится на успеваемости и укрепит интерес детей к урокам. В отдаленных планах открытие театральной студии, постановка спектаклей, восстановление деятельности дуэльного клуба… Ну и, конечно же, никому не повредит некоторое изменение во внешнем виде. Пора раскрепощаться, дорогие мои!

— Что вы имеете в виду? — мрачно спросила Макгонагал. — По-вашему, у меня слишком консервативный вид?

— Вообще-то, да, — снова вмешалась Трелони. — Иной раз вы выглядите как монашка на прогулке. Могли бы и украсить себя чем-нибудь.

— У меня есть шляпа и шейный платок, — с чувством собственного достоинства парировала Макгонагал. — Этих украшений достаточно для уважающей себя дамы. Я не собираюсь уподобляться некоторым, обвешиваясь дешевыми брянцающими безделушками.

— Мои амулеты несут в себе мудрость самого провидения, — икнула обиженная Трелони. — Ничего-то вы не понимаете!

— Гилдерой Локхард займется обновлением нашего гардероба? — вычленила главное из речи директора восторженная Синистра.

— Именно, девочка моя! И это уже согласовано с министерством.

Тут дверь распахнулась, и на пороге возникло сияющее золотом и блестками явление.

— Добрый день! — пропело оно приятным баритоном.

Северус аж сморгнул, исступленно надеясь, что ему отказывает зрение. Или что это курьер из магазина обуви доставил Дамблдору очередные золоченые туфли с загнутыми носами. Увы, надежды не оправдались. Дамблдор поднялся с места и приветственно раскинул руки:

— Гилдерой! Рады приветствовать вас в нашем дружном коллективе!

Завитые золотые кудри Гилдероя Локхарда красивым каскадом ниспадали из-под голубой шляпы, живописно рассыпаясь по плечам, мантия переливалась лазурным атласом с золотистыми вставками и была украшена по обшлагу вышивкой с золотыми блестками, а из-под мантии выглядывали голубые шаровары в золоченых звездочках.