— Ну ладно, — кивнул Дамблдор. — Я вижу, что ты устал. Отдай мне ключ и можешь идти.

— Вот еще, — буркнул Гаррет. — Это мои деньги.

— А я — твой опекун, — прибавил строгости в голос директор. — И обязан заботиться, чтобы ты тратил их разумно.

— Вы только что сказали, что Вам некогда. У вас три другие должности. Может, передадите право опеки кому-то другому, тому же Хагриду, например? — предложил Гаррет.

— Ты считаешь, что Хагрид справится лучше меня?! — возмутился Дамблдор. От подобной дерзости у него аж очки на кончик носа сползли.

— Так вы вообще никак за эти десять лет не справлялись, — беззастенчиво констатировал Гаррет. — Сейчас что-то изменилось?

— Конечно. Теперь мы будем видеться гораздо чаще. Я же твой директор, — разулыбался Дамблдор.

В словестном споре Гаррету было его не переиграть.

— Можно мне увидеть документы, где указано, что вы — мой опекун? — набычившись, попросил он.

Дамблдор тут же продемонстрировал свое недовольство подобным недоверием, повздыхал, укоризненно покряхтел, но документы нашел подозрительно быстро — на верхней полочке рядом с насестом феникса. В розовой папке с голубыми звездочками.

— Вот, Гарри, смотри. Хотя меня глубоко огорчает твоя гражданская позиция, я могу понять твое желание увидеть официальное подтверждение. Вот постановление с печатью Визенгамота…

— Председателем которого Вы являетесь?

— Гм! Вот подписи всех проголосовавших, а вот и пункт о моей финансовой ответственности.

— Действительно вашей? Вообще-то меня Дурсли растили, кормили и одевали. Кучу денег потратили!

— Гарри! — директор сверкнул глазами. — Довольно капризов. Тут четко и ясно указано, что хранителем ключа от сейфа Гарри Джеймса Поттера является его опекун! Ключ! — он протянул руку.

— Магией клянусь, что у меня нет ключа от сейфа Гарри Джеймса Поттера, — твердо заявил Гаррет. — Обратитесь к гоблинам.

— Мальчик, ты понимаешь, что ты сейчас натворил? — в ужасе спросил Дамблдор. — Солгав, ты потерял магию.

— Но я не лгал, директор, сэр, — искренне заморгал Гаррет. — У меня есть только специальный кошелек. Вы хотите забрать и его тоже?

Крюкохват очень подробно объяснил Гаррету про защиту кошелька. Взять из него деньги мог только сам Гаррет, никто другой. Неважно, вор это или сосед по комнате, к которому случайно попала чужая вещь. Такой кошелек нельзя украсть, нельзя одолжить. Даже если бы Гаррет держал кошелек в руках, у кого-то другого не получилось бы достать из него ни монетки. Вдобавок, кошелек мог быть не единственным. Гаррет имел право завести хоть дюжину, заплатив за каждый по тридцать галлеонов.

Дамблдор, судя по его лицу, тоже прекрасно это знал.

— Ты меня неправильно понял, мой мальчик, — устало сказал он. — Я руководствуюсь только заботой о тебе и соблюдением твоих интересов. Но об этом мы поговорим позже. А сейчас ступай, уже поздно.

— Да уж, — согласился Гаррет. — Надеюсь, меня не накажут за брожение по замку в ночи. Вы уж, пожалуйста, когда в следующий раз надумаете приглашать меня на чай, выбирайте урочное время. Детям режим дня нужно соблюдать.

Добравшись с Джеммой Фарли до гостиной факультета, они попали в эпицентр скандала. Среди сердитых голосов на повышенных тонах Гаррет безошибочно узнал хлесткий тенорок Малфоя.

— Так! — грозно рявкнула хрупкая Фарли. — Что здесь происходит?! Отбой был полчаса назад, почему не спим? Ричард!

Трио спорщиков распалось. Высокий темноволосый старшекурсник с аристократическими чертами лица изогнул красивые губы в неприятной гримасе:

— Умываю руки, Джемма. Я все сказал, если хотят сделать по-своему, пусть сами разбираются с деканом.

Маркус Флинт развел руками, глядя на Гаррета:

— Прости, пацан, но тут я бессилен помочь, — и ретировался следом за товарищем.

Малфой остался в одиночестве, часто смаргивая и поджимая губы.

— Эй! — Гаррет быстро подбежал к нему и сжал плечо. — Драко! Что случилось?

— Действительно, Малфой, поведай нам, что за драма в первый же учебный день, — недовольно прищурилась Джемма.

Гаррет высоко оценил, что, несмотря на поздний час, она дождалась его в алькове напротив директорской башни и проводила в подземелье. Непонятно, о чем думал директор, но без Фарли он в жизни бы не нашел дорогу. Так бы и умер, блуждая по лабиринту коридоров и в итоге превратившись в очередной призрак. Однако долгое ожидание добродушия Джемме явно не прибавило. Она была зла, как голодная мантикора.

Малфой вздернул подбородок.

— Гаррет, ты пока не знаешь, но нас расселяют в комнатах по три человека. То есть сейчас мы получаем соседей на следующие семь лет. Я попал в одну комнату с Крэббом и Гойлом, а ты — с Ноттом и Забини.

— Жаль, — расстроился Гаррет. — Я надеялся, что нас поселят вместе. Но это ничего, ты же давно дружишь с ребятами, так что если вы хотите жить вместе…

— В том-то и дело, что я не хочу! — почти закричал Малфой, сжимая кулаки. — Я собирался поменяться с Блейзом или с Тео, они оба согласны, но все переселения возможны только с разрешения декана, а наш декан, к сожалению, является еще и моим крестным!

— И что? — непонимающе спросила Джемма.

— А то, что мой отец помешан на вопросах безопасности и взял с него обещание, что я буду жить именно с Крэббом и Гойлом. И никак иначе. А я хочу с Поттером!

— Сочувствую, — Джемма передернула плечами. — Но Монтегю прав, это твои внутренние проблемы. Поговори с деканом.

— Он не согласится. Не после того, как дал обещание отцу, — убито констатировал Драко и рухнул в кресло.

Гаррет тут же присел на подлокотник.

— Не расстраивайся. Мы все равно будем соседями.

— Я обещал научить тебя всему.

— Научишь. Мы только спать будем в разных комнатах, а ходить на уроки и тусить в гостиной вместе. К тому же, я уверен, что здесь не возбраняется ходить в гости к соседу по комнате. Да, Джемма?

— Только не к девочкам! — строго заметила Фарли, снимая со стола салфетку, которой были накрыты тарелки. — Поттер, нам принесли бутерброды, пирожки и яблоки. Налетай! И возьми у Малфоя расписание. У нас завтра первым уроком трансфигурация с гриффами. Это то еще испытание.

Расстроенный Малфой ушел почти сразу. Гаррет же присоединился к Джемме и приналег на бутерброды.

— Это был Ричард Монтегю. Мы с ним старосты факультета, — вытирая губы, напоследок сказала Фарли. — Дик нормальный вообще-то, только слегка зациклен на правилах и чистокровности. Если что — обращайся. А вот его братишка Грэхем — тот еще редкий говнюк. С ним лучше не цепляться.

Гаррет вскинул брови. Говорить с набитым ртом было невежливо. Но Джемма поняла его молчаливый вопрос.

— Не думай, что попал в сказку, Поттер. Мы только перед остальной школой встаем единым фронтом. И помогаем друг другу вот как сейчас, — она кивнула на тарелки, — только если это выгодно или касается благополучия факультета. Если будешь отставать, тебя подтянут в учебе, растолкуют правила этикета, познакомят с нашими традициями, но никто не станет с тобой нянчиться просто так, глядя в рот только потому, что ты типа герой. А если факультет из-за тебя потеряет баллы, или ты начнешь позорить Слизерин неподобающим поведением, мало тебе не покажется. У нас здесь серпентарий, Поттер, запомни это. Змеи ведут себя тихо и вежливо, но лишь до тех пор, пока это им выгодно.

Гаррет серьезно кивнул:

— Я понял.

Джемма неожиданно улыбнулась:

— Все не так плохо. Зато никто не полезет к тебе в душу, тебя не кинут на амбразуру ради общего блага и не запудрят тебе голову мнимой славой, предав в трудный момент. У нас все честно. Твоя комната третья справа.

Когда Джемма ушла, Гарри посидел в гостиной еще немного, пытаясь уложить в голове события этого долгого-долгого дня. Отпил из бокала яблочного сока, потянулся в кресле, посмотрел на спокойный оттенок зеленых стен, неброские уютные ковры и функциональные столики, и пришел к выводу, что пока что ему тут нравится.