Альбус перепроверил список всех детей, рожденных в восьмидесятом году, но Гарри как в воду канул. Пропал и все тут!
Утешало только то, что Арабелла Фигг исправно докладывала о том, что Гарри жив, здоров, и хотя вовсе не упитан и угнетается родственниками именно в той мере, какая требуется для того, чтобы не вырасти избалованным ребенком, однозначно является волшебником. Магические выбросы она наблюдала регулярно. Да и книззлы что-то такое докладывали.
В-третьих, перестал работать поисковый артефакт.
Об этом Альбус узнал гораздо позже, но крепко призадумался — уж не остались ли на мальчике какие-то следы зеркалки? Это многое бы объяснило. Геллерт мог просто не знать о побочных эффектах такого сильного заклинания в отношении детей с еще не сформировавшимся магическим ядром. Гораздо хуже, если Альбус сам что-то напутал в рунном ритуале — здесь последствия могли стать непредсказуемыми.
В остальном все пока шло по плану. Имя Гарри Поттера стало едва ли не нарицательным, младенца-героя прославляли, писали о нем книги, сочиняли легенды, ежегодно в Министерстве проводился благотворительный бал в его честь, кто-то даже завещал победителю Темного Лорда свое имущество. Журналисты год за годом раскручивали Гарри Поттера, как бренд. И ни у кого не возникло ни малейших сомнений, что мальчик спрятан в надежном месте и растет истинным гриффиндорцем.
И вдруг — такой щелчок по носу. Шляпа отправляет героя в Слизерин.
С этим надо было срочно что-то делать.
Альбус велел Минерве вызвать к нему Поттера, дабы «разобраться в недоразумении», пока еще есть возможность все исправить, и стремительно зашагал в кабинет, чтобы успеть подготовиться к встрече.
====== Глава девятая. Первый день в Хогвардсе. ======
— Приветствую, Гарри, мальчик мой! — блестя яркими голубыми глазами из-за очков-половинок, сказал Дамблдор, встречая Гаррета, сидя за столом. — Располагайся. Я взял на себя смелость пригласить тебя для личного знакомства.
— Здравствуйте, — выдавил из себя Гаррет, с ужасом разглядывая чайную пару и вьющийся пар над заварочным чайником. — А почему именно меня?
— Ну-ну, не скромничай, — укоризненно покачал головой Дамблдор. — Ты у нас герой. Единственный, кто смог справиться с Темным Лордом!
«Он же это не серьезно?» — подумал Гаррет и притулился на краешке кресла.
— Наливай себе чай. Угощайся, — директор повел рукой. — Бери лимонные дольки. Ты знаешь, кто я?
— Я слышал вашу речь, директор, — кивнул Гаррет. — А почему в коридоре на третьем этаже — смерть?
Дамблдор едва не подавился. Ничего, пусть знает, что герои переходят сразу к делу.
— Об этом тебе лучше не думать, мальчик мой, — тут же заявил он. — Бывают такие вещи, которые не нужно объяснять, нужно просто делать. Или не делать. Например, не ходить в запретный коридор.
— Ага, — кивнул Гаррет, — как трансфигурация. Просто превращать, не задумываясь, отчего и почему.
— Именно! — согласился директор.
«Он только меня за дурака держит или вообще всех?» — подумал Гаррет и потер висок. Несмотря на невидимые гвоздики в ушах, голову будто сверлом со всех сторон обрабатывали.
— И как тебе в школе? — помолчав, спросил Дамблдор.
— Так я еще ничего не видел! — удивился Гаррет. — Вы же меня с первого ужина сорвали.
— Ты уж прости старика, не подумал. Ты ешь, Гарри, ешь.
Директор сам налил в чашку чай и пододвинул к Гаррету вазочку с конфетами.
— Тебя не смутило твое распределение? Все же твои родители, оба, учились на Гриффиндоре и были патриотами своего факультета.
— Я никогда не знал своих родителей, — с печалью сообщил Гаррет. Вскинул несчастный взгляд, который долго тренировал в театральным кружке, и с надрывом добавил: — Вы в курсе.
— Ох, — закивал Дамблдор. — Да. Это такая трагедия. И мне тем более непонятно, почему ты попал в Слизерин. Ты же истинный гриффиндорец! Знаешь, еще не поздно перевестись. Ты еще даже комнату не занял. А шляпа… Шляпа, в конце-то концов, могла и ошибиться. Старая она уже у нас.
— Ага, — согласился Гаррет.
— Так ты согласен на перевод?
Гаррет помотал головой:
— Я же ничего не знаю ни про школу, ни про магию, ни про факультеты. Глупо вот так сразу что-то менять сгоряча. Если вы говорите, что можно перевестись, значит, это не обязательно делать сейчас. Я лучше подумаю. Вдруг мне на Слизерине понравится?
— Ну, Гарри, это вряд ли, — добавляя в голос сочувствия, заметил Дамблдор. — На Слизерине учатся дети соратников Того-Кого-Нельзя-Называть. Того, кто убил твоих родителей. Чьи родители попали в Азбакан благодаря тебе. Вряд ли тебе там будет уютно. Понимаешь, хоть и считается, что все факультеты равны, не зря шляпа поет свою распределяющую песню. Ты слышал, о чем она?
— Простите, директор, — покаялся Гаррет. — Я все пропустил. Очень уж есть и спать хотелось.
— Так покушай, — в третий раз предложил Дамблдор, начиная терять терпение. — Это замечательный чай. И конфеты тоже.
— Не могу, — признался Гаррет. — Меня, простите, ужасно тошнит. Просто жутко. От усталости, наверное. Можно я посплю?
— Здесь? — Дамблдор закашлялся. Все же какая-то крошка явно пошла ему не в то горло. — Гарри, мы сейчас договорим, и ты сможешь пойти в спальню. Хорошо?
— Как скажете, — несчастно протянул мальчик и опустил взгляд.
Директор сверлил его глазами слишком пристально, чтобы это можно было понять превратно.
— Ты герой, Гарри, с тебя и спрос другой, — жестко заговорил директор. — Все ждут, что герой будет вести себя соответственно. Ты — пример для своих ровесников, ты это понимаешь?
Гаррет кивнул, разглядывая носки своих ботинок.
— Я выучу все правила, — пробормотал он.
— Правила — это хорошо, но не главное.
— И учиться буду старательно, — продолжил Гаррет. — Зубы чистить, уши мыть, кошек за хвост не таскать.
— Кош… гм! Гарри! — кажется, директор даже рукой по столу хлопнул.
Гарри шмыгнул носом.
— Если я откажусь переводиться на Гриффиндор, обязательно меня исключать? Может, мне письмо министру написать, чтобы меня в школе оставили? Ну, под честное слово, что я на его стороне. А я ему в рекламной кампании помогу. Как думаете?
Дар речи вернулся к Дамблодору секунд через пять.
— Мальчик мой, — елейно протянул он. — Ну кто же тебе сказал, что мы собираемся тебя исключать? Все решаемо. Скажи, пожалуйста, у тебя не возникло сложностей при покупке товаров для школы? Вы с Хагридом все приобрели?
— Наверное, — пожал плечами Гаррет, настораживаясь от смены темы.
— В таком случае, не мог бы ты вернуть мне ключ от сейфа?
— А разве это ваш сейф? — искренне удивился Гаррет. — Гоблины сказали, что он принадлежал моим родителям, и теперь только мой.
— Все так, Гарри, все так. Но ключ должен храниться у твоего опекуна, таковы правила, а твоим магическим опекуном являюсь я.
— Ого! — вскинулся Гаррет. — Правда, что ли? А где вы были эти десять лет? Мне всегда казалось, что опекун — это тот, кто заботится о ребенке и всему его учит. Или у вас в волшебном мире не так?
— Немного иначе, — ушел от ответа Дамблдор. — К тому же я человек занятой, директор школы, председатель Визенгамота, президент…
— Международной конфедерации магов… — продолжил Гаррет. — Я читал письмо. Там полная подпись.
— Мда, — Дамблдор повертел в руках чашку с остатками чая. — Кстати, о письме. Обычно все письма для первокурсников появляются на Книге Хогвардса сами, мы только рассылаем их с совами. А вот твоего письма там не было. Мне пришлось диктовать его самопишущему перу лично. Не знаешь, как такое могло произойти? Может быть, в сейфе или у твоих родных был какой-то скрывающий тебя артефакт?
— Про сейф я узнал уже после получения письма. А мои дядя и тетя — магглы. Так что не знаю, — соврал Гаррет.
Хотя не сказать, что прямо так уж соврал. Точнее, он подозревал, почему так случилось. Но не признаваться же, что тетя Петуния когда-то от волнения убавила ему год жизни, и теперь по всем документам он проходит, как десятилетка! Что даже в один класс с Дадли его брать не хотели, а потом считали вундеркиндом, так как он и внешне выглядел гораздо младше кузена. И что это чертово письмо наверняка появится на их книге следующим летом, в конце июля, адресованное Гаррету Джеймсу Поттеру, как его на самом деле и зовут.
