– Во время правления Бориса Годунова плотник получал одну копейку в день, столько же стоил целый воз огурцов, – окончательно добила меня Зинаида.

– Прикольно, а сколько же получал студент? – поинтересовалась я.

– Михайло Ломоносов в день получал полторы копейки, – ответила Зинаида, – правда, он жил после Бориса Годунова.

Да, раньше на Руси интеллектуальные труды студента оценивались в полтора раза выше зарплаты плотника. А сейчас наоборот, некоторые студенты подрабатывают плотниками, продавцами, официантами, чтобы получить образование по очной форме обучения.

– Понимаю, почему говорят, что плотники напиваются в доску, – парировала я.

– В смысле, – удивилась Зинаида.

– За один день работы плотник мог купить на закуску целый воз огурцов, представляю, сколько можно было купить водки, – пояснила я.

– И сколько же? – прищурившись, спросила Зинаида.

– Бочку, а то и две, – уверенно ответила я.

– А вот и не угадала, один литр хорошей огненной воды отечественного производства стоил двенадцать копеек, – поразила меня своей эрудицией Зинаида.

– Двенадцать копеек? – удивилась я.

– Ну да, двенадцать копеек, поэтому плотнику приходилось вкалывать две недели за бутылку водки, – иронично произнесла Зинаида.

– Зинаида, ты меня поражаешь, ты учебник истории по ликероводочной продукции можешь написать, – подколола я Зинаиду.

– Кто знает, может и напишу, – ответила Зинаида. А ты знаешь, откуда взялось выражение «просто, как три рубля»?

– Нет, – ответила я, не подозревая, что у этого выражения может быть какой-то смысл.

– Водка стоила два рубля восемьдесят семь копеек, – просветила Зинаида, – отсюда пошла поговорка советских времен «просто, как три рубля», в смысле, если в кармане есть три рубля, то сомнений не будет, как пройдет оставшееся время.

Глава 4

Когда Зинаида ушла, я села на диван в большой комнате и стала вспоминать свое детство, проведенное в этой квартире. На комоде стояла старая фарфоровая кукла в старинном платье. Откуда она у бабушки? Я никогда раньше не задавалась этим вопросом. Наверное, не стоит пытаться стирать кукольное платье, на вид оно уже достаточно ветхое. Я перевела взгляд на старинные часы. Почему они не ходят? С малых лет я помню бой этих часов. Каждый час часы били столько раз, сколько показывала часовая стрелка, и еще каждые полчаса по разу. Интересно, сколько же они били за сутки? Я стала считать в уме, гладя на циферблат: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12. Получается, 156 ударов в ровные часы. И еще прибавим 24 удара в половину часа. 180 ударов в сутки. Я прекрасно помню их бархатный, неспешный бой. Мне захотелось еще раз услышать, как бьют часы, но, к сожалению, часы были сломаны. Наверняка, их можно отремонтировать.

Я сняла с комода часы и положила в сумку. Вот бабушка обрадуется, что часы снова ходят. Раньше каждый ребенок мечтал о наручных часах, а профессия часовщика была престижной. Именными часами награждали на фабриках, заводах и даже в Кремле. Детям и внукам дарили часы после поступления в институт, часы покупали с последней зарплаты молодые пенсионеры. Мой дедушка с последней зарплаты купил себе удивительные механические наручные часы с будильником. Дядя Слава, работавший в Чите часовщиком, рассказывал, как в советские времена его коллегу из местной часовой мастерской в Петрозаводске пригласили работать оружейником в КГБ. Конечно, чтобы работать оружейником на заводе, необходимо закончить колледж, обучающий работе на металлорежущих станках, а чтобы стать конструктором уровня Макарова или Калашникова, нужно не только техническое образование, но и талант от Бога. Также дядя Слава рассказывал, что некоторые мастера в советское время, принимая утром в ремонт наручные часы, предлагали клиенту сделать ремонт в течение получаса, в этом случае квитанцию не выписывали. Наручные часы удобно было прятать в ладонь, если вдруг к мастеру во время выполнения частного заказа подходил начальник мастерской. Первый заказ позволял заработать на обед в ближайшем ресторане. Позже профессия часовых дел мастера в нашей стране стала терять популярность, в основном из-за долгого обучения на эту профессию и небольшой зарплаты, которая не позволяла отовариваться в коммерческих магазинах и проводить вечера в барах и видеосалонах. Но время, когда упаковка импортной жвачки стоила пять советских рублей, при средней заработной плате по стране около двухсот рублей, прошло. Подумать только, упаковка импортной жвачки продавалась по цене рабочей фуфайки «ватник». Сегодня часы атрибут успешного человека. Банкиры и политики предпочитают швейцарские часы известной марки, люди увлекающиеся спортом, наверняка имеют часы, показывающие не только время, но и пульс, сердечный ритм и количество потраченных калорий.

* * *

Часовую мастерскую я нашла сразу. Спустившись по ступенькам вниз, я вошла в нее. Возле приемного окна уже стояла высокая пожилая женщина.

– У меня есть старинные часы, сколько они могут стоить?

С этими словами она достала из сумки советский кварцевый будильник размером с кирпич.

– Нисколько, – ответил часовщик. На сегодняшний день они не старинные, а старые. Может быть, через тридцать лет они и будут старинными, а пока они ничего не стоят.

– А если на запчасти? Купите? Недорого. – предложила женщина.

– Нет, спасибо. У меня таких поломанных часов целый ящик, – вежливо отказал часовой мастер.

– Может, так возьмете? – настаивала незнакомка.

– Куда? У меня маленькая мастерская, – отбил атаку часовщик.

Женщина взяла часы, и, выходя из мастерской, оставила их на подоконнике. Я подошла к окошку.

– Я хочу сдать часы в ремонт, – сказала я, – только они в окошко не влезут.

– Барышня, Вы хотите сдать в ремонт кремлевские куранты? – пошутил часовщик с внешностью одессита.

– Нет, Биг-Бен, – подхватив юмор мастера, ответила я, – Вы Марк Михайлович?

– Да. Давайте посмотрим на Ваш Биг-Бен, сейчас я выйду, – произнес мастер, вставая со стула.

Часовщик вышел в салон. Я с трудом вытащила бабушкины часы из сумки и поставила на стол.

– Откуда у Вас эти часы? – спросил мастер, лишь мельком взглянув на них.

– Это бабушкины, хочу отремонтировать их, если возможно, – пояснила я.

– А бабушку как величать? – проявил любопытство Марк Михайлович.

– Прасковья Ивановна, Вы ее знаете? – поинтересовалась я.

– Если из тридцатой квартиры, то знаю, – ответил часовщик, – как ее здоровье?

– В больницу положили, на операцию, – ответила я, – решила, пока она в больнице, отремонтировать ее часы.

– Ну что же, решение правильное. Полгода назад Прасковья Ивановна хотела починить эти часы, но при условии, что ремонт будет произведен в ее присутствии на дому. Тогда я сослался на занятость и не стал ремонтировать. Ведь часовщику нужна тишина, спокойная обстановка, где можно сосредоточиться и, конечно же, в условиях мастерской. Хозяйка часов беспокоилась, чтобы вместо старинных деталей я не поставил современные запчасти.