Риггер еле выбрался из куста и сразу огляделся. Искомая камми мчалась в сторону скалы, искусно лавируя меж живых изгородей и цветов, деревьев и кустарников. Риггер побежал вслед за ней.

— Стой! Куда ты? Остановись!

Они пробежали фруктовый сад, множество роскошных клумб с различными цветами, пробежали по лабиринту, стены которого состояли из фигурных кустарников. Поначалу Риггер заплутал в лабиринте, но камми специально не убегала особенно далеко, как будто нарочно хотела завести его ещё глубже и оставить.

— Я здесь! — слышал он время от времени насмешливый голос.

Он уже нагнал её, когда она скрылась за очередной изгородью. Он мог протянуть одну лишь руку, но она вновь исчезла. Тогда он остановился и прислушался, но кругом тишина.

— Ой! — внезапно услышал он, после чего послышался вскрик.

Риггер оббежал изгородь и чуть не врезался в скалу, поросшую густой хитемой. Он раздвинул стебли свисающего растения и увидел вход в туннель. Аккуратно спустившись, он увидел камми, сидящую на камне. Его глаза быстро привыкли к родной темноте, и он заметил, что у неё не так хорошо развито ночное зрение, так как она щурилась, стараясь разглядеть то, что находится во тьме. Наконец она бросила это дело и задрала рукав платья, начала разглядывать царапины на руках. Пыталась разглядывать. Он заметил, что на её левой руке вились и переплетались линии жизненного узора.

— Ещё где-то раны есть? — спросил Риггер, подойдя к ней, но не смея коснуться. Её глаза сразу стали угольно чёрные, но вскоре приняли обычный синий цвет, будто она в полном спокойствии, хотя на лице была написана злость. Она промолчала. Риггер решил показать ей, что он тоже относится к так называемой третьей расе. Он задрал рукав рубашки на левой руке.

— Смотрите, я тоже иравис.

Камми взглянула на него очень странно. Глаза выражали спокойствие, однако остальное говорило о страхе. Как ей удаётся контролировать смену цвета глаз?

— Иравис? — удивлённо спросила она. Хотя вопрос звучал скорее заинтересованно. Деланно заинтересованно. Он сразу понял, что она и так знает, кто такие ирависы.

— Так у нас называют представителей третьей расы.

— Не ушиблись при падении? — она улыбнулась. Видимо пакостничество было её частым занятием.

— Нет, на кусты падать — одно удовольствие. Назовите ваше имя.

— Аниссия Килари, — в голосе яд, будто что-то не так.

— Всё хорошо?

— Конечно, — ответила она вновь повеселевшим голосом.

— Дочь Линды и Ондора?

— Не совсем. Я дочь Ондора и Исмем, — последнее имя она произнесла с глубоко затаённой грустью.

— У него была ещё одна жена? — не совсем понял ситуацию ситро.

— Нет, я родилась после операции Тэккирэта.

— Не слышал о такой.

Аниссия поднялась с камня и пошла вперёд, касаясь пальцами стен пещеры.

— Слышите, как шумит вода? Сейчас нас затопит, и мы умрём.

Риггер удивился её оптимизму, но прекрасно понял, что ей, как и ему, иногда надо что-то уничтожать. Чтобы высвобождать агрессию. И они могли уничтожить даже себя, так как смерть была для них как сон, после которого непременно следует пробуждение.

Дети вошли в грот, поросший разнообразной зеленью (кустами, низкорослыми деревьями, цветами), освещаемый светом звезды через щель вверху. Здесь царил влажный воздух, вдалеке с шумом падала вода, но звук падения был приглушённым.

— Подземный водопад, — с воодушевлением произнесла камми.

В центре грота располагался фонтан: огромная каменная чаша с водой, поросшая кое-где цветами и травой. Свод фонтана был овит мигиламой, распустившейся кроваво-красными цветами. Аника прошлась вокруг чаши, касаясь кончиками пальцев шершавой поверхности камня. Риггер наблюдал за ней, смахнув пару прошлогодних листьев с края чаши и присев на него. Маринер рассказывала ему, что у каждого ирависа есть определённая особенность. Риггеру нравилось за всем наблюдать. Анике же, как понял принц, нравилось ко всему прикасаться, будто она была слепа и не видела.

— Смотрите, здесь полно рыб! — воскликнула Аника, пытаясь дотронуться до гладкой чешуи разноцветных рыбок.

Риггер тоже взглянул на рыб. Но и тут его поджидала случайность: камми совершенно неожиданно толкнула его в воду и рассмеялась. Риггер, весь сырой, также перехватил этот странный заразительный смех Ники. Он немедленно догнал пакостницу и окатил её брызгами из чаши. Так дети и носились, пока не набрели на кусты спелегиды синей.

— Килари, смотри, это что?

— Это же спелегида. Откуда ты свалился? Все знают, что это за ягода. Вон там ратта, а это криши.

— Они не ядовиты?

— Ты попробуй и узнаешь!

Они попробовали эту невидаль. Затем вкусили плодов ратта и криши.

— Стой! — внезапно остановила его камми, когда Риггер протянул руку к чёрной спелегиде.

— Ты чего?

— Чёрная спелегида ядовита. Неужели вам совсем ничего не рассказывают? Ты кто и откуда? — наконец задала она тот самый вопрос, который обычно спрашивают в начале знакомства.

*

Дети осторожно вышли из грота, ступая по каменистой почве, касаясь стен из валунов. Снаружи в глаза Риггера ударил свет яркой звезды, который уже на треть опустился к горизонту. Лучи его едва касались разнообразных растений, цветов, мягко грея поверхность. В воздухе чувствовалась влажность. Риггер взглянул на чистое небо, синее небо.

— Иравис! — услышал вдруг он голос камми, которая не спеша, мягко ступая по траве босыми ногами и держа обувь в левой руке, шла за ним на расстоянии двух метров. Риггер остановился, разглядывая подходящую. Её глаза вновь были странными, яркими тёмно-синими. Волнистые чёрные волосы ниспадали на спину длинной шёлковой рябью, тёмно-синее платье создавало резкий контраст с белоснежной кожей. В гроте Риггер заметил, что через такую кожу хорошо видны вены. Ситро подумал, что благодаря подобному сочетанию легко найти сонную артерию и сделать небольшой надрез.

— Решили убить меня? — спросила она, улыбнувшись, взяв его под руку и потянув в дебри лабиринта. Мельком она заметила, что туда зашла её сестра.

— Нет. Но мысли были. Почему у вас не загорелая кожа? — спросил Риггер, не став сопротивляться.

— Ирависы не могут загореть. Я уже пробовала, — ответила она, подходя ко входу в лабиринт.

— Странно. Килари, вы любите лабиринты?

— Конечно. Я знаю этот лабиринт также хорошо, как своё имя, — ответила она, развернувшись к нему лицом перед самым входом. — Диже ри, — сказала камми и тотчас скрылась за первым же поворотом. Он прекрасно понял, что она сказала ему: «Ищи меня».

— Килари!

Риггер вошёл и спустя несколько поворотов понял, что заплутал. Он огляделся и прислушался, решив, что наверняка здесь не только они вдвоём гуляют. Но услышал лишь лёгкий шелест ветра, едва касающийся мелких листьев зелёно-жёлто-фиолетовой преграды.

— Ки-илари-и! — громко бросил в небо Риггер. И вдруг услышал далёкий смех. Прислушавшись, он понял, что смеялись двое. Однако спустя мгновение тишина вновь воцарилась в этих сетях.

Риггер продолжил бродить, пытаясь найти хоть что-то. Его не пугало то, что он остался один. Наоборот, подобному стечению событий он был рад. Во дворце его никогда не оставляли одного. Всюду охрана: либо скрывшаяся, либо явно присутствующая.

— Флэрри! — услышал внезапно ситро, резко взглянув в сторону говорившей.

Эта камми сначала показалась ему Аниссией. Но сразу бросились в глаза волосы: иссиня-чёрные. И очи: не яркие тёмно-синие, но синие с серебристыми вкраплениями по кругу радужки. И кожа этой камми, которая лишь на треть выглянула из-за стены, была слегка подёрнута золотистым загаром.

— Стой! Ты кто? — слишком поздно среагировал ситро, побежав в сторону камми. Но та скрылась, лишь ярко-зелёное платье мелькнуло где-то слева.

Опять послышался смех, но в противоположной стороне. И этот смех точно принадлежал Аниссии. Риггер поспешил туда и вскоре оказался в центре лабиринта. Отсюда отходили шесть ответвлений, неведомо куда ведущих. Посередине высился величественный фонтан, рядом с которым стоял небольшой шалаш из веток. Риггер подошёл к нему и заглянул внутрь. По находящимся в шалаше предметам можно было понять, что тут планируется нечто грандиозное. Но хорошенько разглядеть ему ничего не дали.