Гера был выше щуплого от природы веда головы на полторы, а из его кулака можно было сложить три Тенькиных. Но веду было все равно - по крайней мере, так выглядело со стороны.
- Да плюй, сколько хочешь, но пока колдовство есть, нос мой будет оставаться целым, а наш спор - бессмысленным. Мы должны придумать, как вызволить Климу…
- После того, как ты ее предал!
- …Как вызволить Климу без потерь, - с нажимом закончил Тенька.
- Без потерь мы ее уже не вызволим, - отрезал Гера, находя в себе силы правильно расставить приоритеты и отложить решение дел сердечных до лучших времен. - Надо объявлять общий сбор и брать числом, напролом идти к директору. Называя вещи своими именами - развязывать в Институте войну.
- И это мне говорит человек с зачатками стратегического таланта! Никакой войны мы устраивать не будем…
- Послушай, Тенька, наша дружба сейчас даже на волоске не висит, а…
- Гера, - Выля встала с мешков и подошла к юношам, вступая в разговор, - Я не думаю, что Клима хотела бы такого. Она даже за надписи ругалась, а что скажет, если мы начнем воевать здесь? Ведь в войне будут жертвы, а Клима обещала всем безопасность в стенах Института.
И вед, и Гера, осекшись, уставились на “левую руку”. Выля нечасто говорила стоящие вещи, предпочитая отмалчиваться. Но уж если скажет…
- И что ты предлагаешь? - ровным голосом осведомился Гера. “Бить морду” Выле он, естественно, не собирался. Но и сразу соглашаться причин не видел.
- Я предлага… - Выля на мгновение смутилась, но взяла себя в руки и продолжила: - Я предлагаю для начала отправить Теньку на разведку. Пусть вызнает, что с Климой, где ее держат, какие планы есть на ее счет.
- Этого предателя - на разведку?!
- Тенька не предатель! Что ему еще было делать?
- Не предатель?! Думаешь, я не видел, чем вы занимались под надписью? Думаешь, я не знаю, что Тенька…
- Это не имеет отношения к делу, - Выля снова начала краснеть.
- И правда, Гера, не надо снова переходить на личности!
- А ты вообще молчи, ведское отродье!
- Перестань меня так называть, презренный орденец!
- Да замолчите вы, оба! - заорала Выля. Юноши снова удивленно уставились на нее. - Еще я хотела сказать, что никто из наших ничего знать не должен.
- А если директор открыто объявит о поимке обды? - покачал головой Гера.
- Мы не можем знать это наверняка, - пробормотал Тенька.
- Вот поэтому и надо организовать разведку! - подытожила Выля.
***
…Символ обды на Климиной коже засветился зеленым и пропал. По кабинету директора разнесся вздох. Но еще раньше заголосила сама Клима:
- А-а-а, что это? Уберите, уберите с меня эту гадость, это же колдовство, проклятое ведское колдовство!
Она так яростно замахала рукой, что остатки изумрудного сияния слетели с кожи крохотными капельками и попали на лоб наставницы дипломатических искусств. Та брезгливо стерла растаявшие уже крупинки света и велела:
- Прекрати паясничать, Ченара. Твои уловки здесь неуместны. Умей достойно проигрывать.
- Какое “проигрывать”? - стенала Клима. - Господа, умоляю, объясните, что происходит? Во мне живет какая-то зараза? Это можно вылечить? Ах, нет, не могу, мне слишком страшно!
И она картинно свалилась в обморок, грохнувшись со стула.
- И что это значит? - нарушил ошеломленную тишину голос наставницы полетов. - Девчонка сама не знала о том, что является обдой?
- Да все она знала, - отмахнулась наставница дипломатических искусств. Но уже не так уверенно. Какая-то поразительная искренность исходила от Ченары.
Сторож подошел к лежащей девушке, осмотрел.
- Обморок. Притом глубокий, без притворства. Вы точно не ошиблись, господа?
- Но порезы на руке…
- Обда могла не знать о себе.
- А на что в таком случае рассчитывали те, кто устроил в Институте древнее беззаконие?
- Ими могла руководить самозванка.
- Самозванка - и такое провернуть? Не обижайтесь, господа, но некоторые вещи под силу лишь истинной обде. А она в Принамкском крае может быть одна - вот эта, которую господин сторож пытается привести в чувство.
- Откуда у вас такие познания? - изумилась наставница полетов.
- Я про этих треклятых обд уже лекции смогу скоро читать! - с отвращением выплюнула наставница дипломатических искусств. - С начала лета за ней охочусь, а она все это время была у меня под носом.
- И может статься, - заметил директор, - не догадывалась ни о чем.
- Слишком трудно поверить, - пробормотала наставница полетов. - И одновременно - слишком легко. Я знаю Климу с первого дня в Институте. Она никогда ничем не блистала, а уж на доске - тем более. Несколько раз заходила речь о том, чтобы исключить ее за неуспеваемость или перевести на политическое. Но девочка слишком бедна для их отделения.
- Бедна?! Если верить истории о ложках - а оснований не верить у меня нет - эта пигалица где-то хранит прорву золота, - напомнила наставница дипломатических искусств.
- С семи лет? Она наверняка потратила все на какие-нибудь глупости, - усмехнулся сторож.
- Обда-то? - директор приподнял брови. - Если все, что уже говорилось про таких, как она, правда…
- Все упирается в вопрос: знала Клима о своих способностях или нет?
- Несмотря на все ее уловки, мне почему-то кажется, что да, - у наставницы дипломатических искусств тоже имелась какая-никакая интуиция.
- Тише, господа, она приходит в себя, - объявил сторож.
Падать в обморок Клима умела лет с пяти. Притом, чем старше она становилась, тем натуральнее у нее выходило. Последние несколько лет она могла заставить свое тело перестать двигаться и реагировать вообще, хотя разум оставался бодрствовать, уши прекрасно слышали, а нос чуял запахи. Выводить себя из этого состояния было трудней, поэтому обмороки у Климы получались глубокие, долгие и зачастую приносившие немалый результат. Вот, как теперь. Все успели усомниться в ее виновности, но не успели с этими сомнениями справиться, воззвав к здравому смыслу. Теперь самое время было закрепить результат.
- О-о-о, - томно простонала Клима, чуть приоткрывая глаза и осматриваясь. - Нет, высшие силы, за что вы ко мне так жестоки! Это все-таки был не сон! Господин директор, госпожа наставница, я ничего не могу понять, почему моя кровь светится? Такого никогда раньше не было, клянусь здоровьем господина наиблагороднейшего! - “Чтоб ему поскорее сдохнуть”.
- А ты по-прежнему упорствуешь, обда? - жестко поинтересовалась наставница дипломатических искусств.
- Я не понимаю, - пролепетала Клима, - отчего вы называете меня этим бранным словом? Чем я провинилась?
- Ты? Нет, она еще спрашивает! А из-за кого, по-твоему, весь Институт уже неделю стоит на ушах?
- Из-за незаконного сборища в поддержку обды, - быстро ответила Клима и напоказ осеклась. - Ох, то есть… Нет, я здесь не при чем! Я спала в ту ночь, даже могу рассказать, что мне снилось! Знаете, такая пустыня, а в ней колодец - к чему бы это?
- К тому, что я утоплю тебя, если ты не сознаешься, паршивка!
- Госпожа, не давите на девочку, - вступился за Климу директор. - Посмотрите, она напугана, растеряна. Она и впрямь могла не знать…
- После пыток - заговорит!
- А вот пытать мы ее не позволим, - это уже наставница полетов. - В чем она виновата? В том, что обда? Но ведь она ничего не делала и предана Ордену. Это уж, я надеюсь, ни у кого не вызывает сомнений.
- А история с ложками?
Господа переглянулись над головой подозреваемой.
- Климэн, выйди-ка на минутку и подожди под дверью, - велел директор.
- Но как же… Как я могу…
- Выйди, я сказал!
Клима поднялась на ноги и, чуть пошатываясь, покинула кабинет.
- Ты сошел с ума? - ахнула наставница дипломатических искусств. - Девчонку нельзя отпускать, тем более одну!
- Господин сторож, выйди тоже и присмотри за ней, - распорядился директор. - Итак, что мы имеем?
- Это - обда! - почти в один голос заявили наставницы.
