Некоторое время напряженная тишина была заполнена шелестом бумаг и метаниями бури за окном.

- Пункт девяносто дробь четыре, – нахмурился Костэн. – Он вызывает вопросы.

- Поскольку Орден пятьсот лет назад пришел к власти незаконно, – пояснила Наргелиса, – то все его деяния признаны недействительными. Поэтому северные земли Принамкского края, подаренные Холмам, снова переходят в собственность обды Климэн.

- Эти земли были не подарены, а отданы в уплату долгов, – возразил глава пятнадцатого корпуса. – И, кстати, нынешний долг Ордена не был выплачен. Обда Климэн обязана взять его на себя.

Нагрелиса не раз обсуждала с Климой ответ.

- Обда не отвечает за действия, совершенные Орденом. Холмам следовало быть осмотрительней и не связываться с узурпаторами власти, ибо законная повелительница Принамкского края не имеет никакого отношения к их долгам. Земли переданы незаконно, значит, должны быть возвращены.

- Скажите это десяти тысячам сильфов, которые там живут, – Костэн едва удержался от шипения.

- Бок о бок с людьми, – возразила Наргелиса. – Обда Климэн не отбирает чужих подданных, но обязана возвратить земли своему народу. Пусть десять тысяч сильфов продолжают жить там и платить налоги в вашу казну. А люди будут платить обде Климэн и жить на земле, принадлежащей Принамкскому краю.

Предложение было скользкое. Все знали, что сильфы не занимаются земледелием, даже если на огороде теоретически может вырасти что-либо помимо укропа. И вся выгода Холмов была именно в людях спорного клочка земли, которые многие годы поставляли Верховному часть своих богатых урожаев. Без людских налогов обладание землей почти теряло смысл.

- Я смотрю, вы предлагаете восстановить многие довоенные соглашения, – отметил Амадим, переворачивая страницу договора кончиком пальца.

- Вы прекрасно осведомлены, – вежливо польстила Наргелиса. – Перья, морские кислоты, масла и кованые изделия высоко ценятся в Принамкском крае. Обратите внимание на проект согласования воздушных трасс и гостиниц-станций под ними для тех, кого в пути застигла ночь. Обда Климэн считает, что уже достаточно сильфов и людей сломали шеи по темноте или заплутали в дороге, отчаявшись отыскать кров. С вашей стороны мы ждем немалой поддержки.

- Что ж, – Верховный одним взглядом окинул всех присутствующих, и стало тихо. Пришел черед решающего слова. – Я готов поспорить с заявлением, будто принамкская армия может в чем-то превосходить нашу…

Только ветру за окнами все было нипочем. В зале для советов воцарилась гробовая тишина. Войны, по совести, не хотел никто.

- …Но к чему споры, – продолжил Амадим как ни в чем не бывало. – Мы, сильфы, славимся умением воспарить над прежними распрями. Я выказываю надежду, что нас ждут долгие годы процветания и любви, – при этих словах он мельком взглянул на Ристю, и та покраснела. – Довольно лирики, – тон стал деловым, – Сударыня Наргелиса, сударь Валенсий. Перейдем к детальному обсуждению договора.

После совета Наргелиса и Валейка вернулись в посольские комнаты, неся подписанный договор по очереди, как бесценную реликвию. Гулька убежала ловить доской остатки бури, Ристю все-таки утянул на прогулку Верховный, причем на его лице горело желание добиться от девушки всего, на что ее не сумела уболтать Клима, и урвать лакомый кусочек Принамкского края хотя бы в лице бывшей благородной госпожи.

...Валейка вошел в комнату последним, запер за собой дверь и беззвучно сполз по стене, обхватив руками плечи. Его трясло.

Наргелиса села рядом на корточки и невольно вспомнила, как сама чувствовала себя во время первого визита на Холмы. А ведь ей тогда не приходилось возражать Верховному.

- Тише, – сказала она негромко и тронула Валейку за макушку. – Это пройдет. Это всегда проходит. У нас получилось, мы все сделали правильно. И ты все сказал правильно. А сейчас… поплачь, если можешь, будет легче.

Валейка мотнул головой и сухо всхлипнул.

- Я как будто в бою побывал. В настоящем…

- Так то и был бой. Поэтому тебя можно поздравить с победой. Будешь ромашковый отвар? Нет? Тогда я добавлю в него медовухи. И солдаты, и дипломаты всегда так делают после битвы.

Наргелиса поднялась и пошла к жаровне. Валейка всхлипнул еще раз и затих. Кажется, мечтая удрать на войну за подвигами, он очутился на фронте посерьезнее…

- Вы не отвечали на мои письма, – с укоризной сказал Амадим.

- Мне нечего ответить вам, – Ристя поежилась. В беседке, пусть и застекленной, было на редкость неуютно. Ветер свистел из щелей, а снаружи со всех четырех сторон бушевал стонущий от урагана сад. Если сильфы считают подобное приятной обстановкой, они точно стукнутые об тучу.

- Достаточно было написать одно из двух слов, чтобы я понял, тщетны ли мои намерения.

- Из двух?.. – она подняла голову, и их глаза встретились.

Амадим смотрел прямо, неотрывно, с жадностью и тоской, как не позволял себе никогда.

- «Да» или «нет», – тихо пояснил он.

- В ваших письмах не было вопроса, на который я могла бы ответить подобным образом, – чопорно напомнила Ристя. – Вы изволили рассуждать о цветах, музыке, поэзии.

- Но сейчас вы взволнованы, а не удивлены, значит, верно истолковали смысл моих писем, спрятанный между строк.

- Я не знаю.

- Простите?..

- Мой ответ на ваш вопрос, – уточнила Ристя. – Я не знаю, какое из слов написать. По правде говоря, не желаю писать вовсе.

Амадим был сегодня не такой, как всегда. Эти взгляды во время посольских встреч, его сегодняшняя пикировка с Валейкой, и невесомые вздохи, которые, кажется, слышала только Ристя, потому что он так хотел. А сейчас холодные светло-голубые глаза были непривычно блестящими, только не от слез, а будто бы от его потаенных мыслей. И между бровей складка, но не как у Климы хмурая и упорная, а горькая и тонкая, словно Амадим все понимает и безмерно сочувствует своей несостоявшейся невесте.

«Что за чушь! Как он может сочувствовать тому, о чем не знает!»

Ристя встала со скамейки и прошлась по периметру беседки, не зная, куда себя деть. Амадим неотрывно следил за ней.

- Зачем вы так смотрите? – раздраженно выкрикнула девушка, позабыв обо всех приличиях. – Право, невозможно вынести ваш взгляд и вопросы в лоб! Вас специально учили этому, или подобный дар достался вам от природы?

- Поверьте, вы первая, кто точно так же в лоб об этом спросил.

- Не ерничайте! – Ристя стиснула пальцами измятый еще во время заседания ридикюль. Хотелось разбить им окно или швырнуть в Амадима, чтобы хоть кто-то из этих правителей, проклятых интриганов, поплатился за все, что с ней случилось. – Ах, я столько раз представляла себе, как скажу «нет» вам в лицо, но что вам мой отказ!

- Ваш отказ будет болью для меня, сударыня.

- Что за избитые фразы! Вы никогда не испытаете и не поймете ту боль, которую постоянно чувствую я!

- Вы Ристинида Ар, дочь Жаврана Ара, – все так же тихо и безвыразительно заговорил Амадим, лишь воздух в беседке странно зазвенел. – Шестнадцати лет вы лишились отца, матери, братьев, сестер и жениха в придачу. Все это произошло в одну ночь практически на ваших глазах. Вы скрывались, голодали и бедствовали до тех пор, пока единственный верный друг вашего отца не пристроил вас в Институт под фальшивым именем. Там вы получили репутацию стукнутой об тучу, потому что раны вашего сердца по-прежнему кровоточили. Орденские ищейки выследили вас, но обда Климэн сумела спасти, взамен заставив бежать вместе с ней. Вы снова скитались, затем, бывшая благородная госпожа, жили в ведской деревне вместе с полной амбиций обдой, смотрящим ей в рот восторженным юнцом, помешанным на колдовстве мальчишкой и его сестрой, милой во всех отношениях, но небольшого ума. Вы утратили интерес к внешнему миру, ушли в книги, мечтали о гибели, но у вас не хватало духу, а окружающим не было до вас дела. Наконец, вы понадобились обде, и она отправила вас на Холмы, где вы познакомились со мной. Впрочем, разве беседы об истории, национальных напитках и политике можно назвать знакомством?