Верховный мельком пробежал бумаги глазами и, судя по всему, остался доволен.

- Благодарю за своевременность. Господин Костэн, не прекращайте ваших изысканий. Мне нужны сведения обо всем, что касается обд, особенностей их правления и свержения.

Липка степенно склонил голову, и серебряные погоны сверкнули на его плечах.

- Я служу Небу и Холмам, господин Амадим.

- Как мы все, – благосклонно кивнул Верховный и прихлопнул бумаги длинной ладонью. – Подготовьте гонца к пяти часам. Я намерен сегодня же составить письмо и послать его наиблагороднейшему. Обда на днях будет у переправы через Принамку, медлить нельзя.

После доклада, когда Юра с Липкой спускались по дворцовой лестнице, начальник негромко сказал:

- Ты совершенно одичал при дворе обды, «господин посол». И с этим, пока не поздно, надо бороться.

- Если у Климы я начну расшаркиваться по всем правилам нашего этикета, меня не поймут, – проворчал Юрген.

- Балда! – заклеймил Липка. – Это сейчас всех чертогов Климэн – сельская хата да походный шатер. А через пару лет, если не сдаст Гарлей, она обживет тамошний дворец, где неизбежно заведутся придворные, к которым прилагается этикет. И, если не подсуетишься, ты не только дома будешь выглядеть дикарем, едва слезшим с кедра, но и в Принамкском крае.

- Все настолько скверно? – переспросил Юра уже с раскаянием.

- К счастью, Верховный не об тучу стукнутый и учел, что за год ты мог отвыкнуть от наших парадных залов и высоких манер, – хмыкнул Липка. – Но во второй и третий раз его снисхождение может закончиться. Ведь та же Ристинида… Доброе утро, сударыня посол!

Юра встрепенулся, завертел головой и только тогда сумел увидеть у подножия лестницы знакомую фигуру в платье стоимостью не меньше половины его годового жалования. К выборам нарядов Ристинка всегда подходила даже тщательнее своей обды. И совершенно не зря Клима сетовала, что гардероб «сударыни посла» обходится ее казне слишком дорого. Впрочем, чем дороже было платье, тем больше оно девушке шло.

- Доброе утро, господа, – поздоровалась Ристя на своем безукоризненном сильфийском. По негласной посольской традиции она начинала говорить только по-сильфийски, едва пересекала границу Холмов. Так же, как и Юрген в стране людей полностью переходил на принамкский.

- Вы уже отдохнули с дороги? – Липка изобразил на лице самую невинную и любезную из своих улыбок.

- Не стоит беспокоиться, господин Костэн, тронута вашей заботой, – дежурно ответила Ристя, поднимаясь наверх. Ее улыбка была любезной, но не более. – Господин Юрген, как я посмотрю, тоже предпочитает отдыхать на ногах.

Юра мысленно фыркнул. «Господином» Ристинка начинала звать его после пересечения границы, у Климы они общались запросто.

- Ах, разумеется, – легко согласился Липка. – Утренние прогулки способствуют приливу бодрости на весь день. Не смеем вас задерживать.

Они поравнялись, и сударыня посол неспешно прошествовала мимо.

Липка подождал, пока она скроется из виду и стук ее каблуков затихнет, а потом проворчал вполголоса:

- Вот же хитрая девица… Они с обдой стоят друг друга.

- С этой прогулкой что-то не так? – уточнил Юра.

Начальник нахмурился.

- «Что-то»? Юрка, приди, наконец, в себя! Прежде ты был сообразительнее. Нарочно шляясь по резиденции Верховного с самого утра, она теперь знает, что мы были у него, и явно с докладом. Из этого следует, что Амадиму про обду уже доложено все, известное тебе. А поскольку кроме тебя здесь есть я, она может предположить, что тайная канцелярия опять гонит тучи над головой обды, и будет права. Словом, Юрка, продолжая мою мысль: та же Ристинида сейчас более сведуща в посольских делах, чем ты. Да и я не всегда буду рядом, чтобы наступить тебе на ногу или разъяснить то, что ты упустил. Если этот смерч с обдой в Принамкском крае не прекратится, а вырастет в нечто посерьезней, то личные доклады Амадиму у тебя будут по расписанию, после каждого возвращения от Климэн. И для начала ты должен назубок знать хотя бы нормы поведения.

Юрген помолчал, обдумывая сказанное, и отметил:

- Сама Клима редко утруждает себя соблюдением норм этикета.

Липка остановился, нервно царапая ногтем камень перилл, и строго посмотрел на протеже сверху вниз.

- Она – обда. И может хоть стоять на голове, про нее никто ничего не подумает, а если и подумает, то вслух сказать не посмеет. А ты посол, в будущем агент пятнадцатого корпуса.

- Я никогда не стремился в пятнадцатый корпус, – вздохнул Юрген. – Расследования, опасные поручения – вот, чего я хотел от работы. На это и учился. А этикет мне был нужен ровно до той степени, чтобы впечатлять девушек на балах.

- Значит, переучишься, – постановил Липка. – Порой мы, агенты, не выбираем свою работу. А у сильных мира сего с девушками не так уж мало общего. Тоже любят лесть и не терпят критики. Словом, Юрка, у тебя пока три дня. Берешь в библиотеке соответствующую литературу, летишь домой и зубришь. А потом мы с Тоней тебя проэкзаменуем.

- Я лучше на работе…

- Домой и точка, – жестко перебил Костэн. – Хватит уже тебе бегать от туманов прошлого, тут с настоящим не знаешь, как разобраться. Будь смелее, хотя бы ради памяти Дарьянэ. Она, как помнишь, никогда не трусила.

Юра почувствовал, что его уши начинают пылать от стыда.

Во время прогулки в саду зарядил дождь, и Верховный пригласил Ристинку в свою гостиную на чашечку горячего укропника. Специально для промокшей гостьи разожгли камин, и в неровном рыжеватом свете пламени эта гулкая белоколонная комната с огромными окнами даже показалась уютной.

- Приношу извинения за нашу капризную осень, – любезно проговорил Амадим.

Ристя заправила за ухо мокрый локон.

- Что вы, не стоит. Увы, погода Холмов не принадлежит к числу ваших подданных.

- Увы, – согласился Амадим.

Он лично взял в руки серебряный чайник, весь покрытый узорами, и налил густой зеленовато-коричневый отвар в такую же красивую чашку.

- Какой изысканный сервиз, – похвалила Ристя.

- Работа наших мастеров, – не без гордости пояснил правитель Холмов. – В Принамкском крае такое сделать невозможно. Обратите внимание на узоры. Чтобы их создать, серебро протравливают морскими кислотами. Старинный прием. Да и сервизу этому уже много лет.

Ристя обняла чашку обеими ладонями и придвинулась ближе к камину. Как все-таки меняются приоритеты даже самой благородной личности, если она только что промокла под дождем и озябла! Сейчас для девушки главным достоинством сервиза было то, что в него можно наливать укропник. А главным достоинством напитка, надо сказать, заваренного безукоризненно – то, что он горячий.

- Вы совсем замерзли, – отметил Амадим. – Надеюсь, тепло поможет вам отогреться. Меня всегда изумляло, как люди могут находиться в закрытом помещении у камина и не чувствовать жара с духотой.

- Я чувствую, – просветила Ристя. – Но мне это нравится. Столь же удивительна для нас, людей, сильфийская способность наслаждаться ледяными сквозняками. У нас даже ходит присказка, что в ваших жилах вместо крови – ветер.

- Это лестно слышать, – улыбнулся сильф. – Мы любим, когда нас сравнивают с ветром. Но даже на самом холодном сквозняке мы остаемся из плоти и крови.

Он присел поближе и взял руку девушки в свою. Ладонь Амадима и правда была теплая, даже теплее Ристиной.

- Сейчас можно вообразить, что ветер – в вас, сударыня. Пейте укропник, я не хочу, чтобы вы простудились.

- Благодарю за заботу, – проговорила Ристя. Вышло слишком официально, но только так у нее получилось не выдать смущения. Уже не впервые их общение выходило за рамки обычного этикета. Но никогда прежде Верховный не позволял себе к ней прикасаться.

Амадим мягко убрал руку и в который раз посетовал:

- Ах, мне действительно жаль, что я не властен над нашей неласковой погодой. – Тут его взгляд стал острее: – А обда, как мне доводилось слышать, и погоду сумела заставить служить себе. Верно ли говорят, что после битвы под Фирондо ей подвластна сила гроз?