Видя безмятежность на лице жены, он задавался вопросом, стоили ли годы с Аллой, утраты семьи. Дима думал, что они счастливы, потому что он всегда понимал слова, которые не сказала Вера¹³. Ему казалось, что он достиг оптимального баланса между двумя женщинами.

После звонка Аллы Вера становилась всё холоднее – её равнодушие пугало. Потому что нет ничего страшнее, чем безразличие в семье – он всю жизнь наблюдал за этим в отношениях отца и матери.

И теперь он осознал, что ничем не отличается от того, кого ненавидел всей душой – отца.

Он готов просить и умолять, теперь, как Вера скажет, так и будет (вот видите, я об этом и говорю, перенос ответственности, удобная вещь!).

Мужчина лег на кровать и обнял женщину – "в последний раз" промелькнуло у него в голове. Впервые за это время он уснул быстро и спал спокойно – женщины, которая гармонично дополняла его жену, больше нет. Страхи и тревоги отошли в тень – завершённость ситуации – успокаивала – он так устал.

Утро отличалось всем от предыдущих повторяющихся. Аллы нет. Семьи нет. Дела нет, если всё сложится. Вера задумалась: "Что дальше?". Но вопрос был сметён, как щетки смахивают снежинки с лобового стекла.

Женщина смотрела вперёд во всех смыслах.

Солнце только ещё думало, выглядывать ему из-за серых пышных туч или нет (как мы в выходные решаем – вставать или ещё поспать), а мальчишки были уже в школе и сестры сидели в машине возле банка. Риелтор с продавцами квартиры подъезжал.

Как она смогла переубедить этих недоверчивых людей, так и осталось её тайной.

Заход в банк, вызов старшего операциониста, ожидание работника службы безопасности отделения, написание заявления о предоставлении аудио и видеозаписи дня, когда закладывались деньги в ячейку. После этого их попросили прийти через три дня.

Риелтор покупателя уже объяснила вчера, что у них попросят время, на исправление дикой ошибки стажёра и ветрености риелтора.

Как она могла подставить своих клиентов под одновременный доступ? Куда смотрели её глаза, когда она видела, что указано в доступе, но заверила:" Всё в порядке, подпишите". Вопросы, которые уже устали кружить в вечном хороводе, наконец остановились. В таких ситуациях сложно поверить, что чего хочет женщина, того хочет и Бог¹⁴. Или у него отличное чувство юмора.

Три дня. Накануне должны были быть похороны Аллы. Вера не знала этого, но могла предположить.

"Я уеду. Попрощайся с мальчишками" – смс тихо пробурчал дважды, ожидая, когда его заметят.

Сигарета. Струя дыма вверх. Ментол по нёбу и что-то хуже глубже – неужели она начала курить? "Лучше курить, чем пить".

Сёстры стояли возле авто. Надя сжимала ладонь Веры. Слёзы молча спускались по щекам. Вера пыталась их смахнуть – при выдохе задирала голову и глаза.

Так она выкурила три сигареты. Никто не говорил. Этим занимался город – болтун уже давно проснулся. Он ругался сигналами клаксонов, скрежетом тормозов посылал недовольных, шуршанием шин тихо матерился – он делал всё, что сейчас хотела сделать Вера.

– Я не знаю.

– Я знаю.

– Что дальше?

– Просто живи.

– Как?

– Просто.

Через три дня утром возле банка встретились те же. В банке их уже поджидал старший операционист, прослушивание записи, на которой отчётливо слышно возмущение Веры с Надей в пользу отмены "единовременника", вызов стажёра на очную ставку. Мальчишка превратился в тень в белоснежной рубажке, запинаясь он стал объяснять, что пытался исправить доступ на ДПК (договор купли-продажи), но программа дала сбой-отказ в редактировании.

Вера с Надей и женщиной-хамелеоном (риелтором продавцов) настояли на исправлении и признании ошибки стажёра. Теперь, получив ДПК с печатями, банк дал доступ к ячейке продавцам и те, не веря до конца в своё счастье, забрали деньги и .. вы помните? Точно! "Жопа-к-жопе и кто дальше!"

Так закончилась сделка двух сестёр и многое другое в жизни нашей героини.

«Берись за то, к чему ты сроден,

Коль хочешь, чтоб в делах

Успешный был конец¹⁵»

Прошло ещё три дня. От Димы не было вестей. Дети стали подозрительно тихими. Звонок от свекрови заставил Веру посмотреть на ситуацию прямо. Для этого ей пришлось вернуться из собственной Нарнии¹⁶. Она словно стояла внутри шкафа, завешенного вещами, которые уже не принадлежали настоящему.

Она вдыхала аромат знакомого пуховика. Дым так и не захотел покинуть его, и каждый раз напоминал о барбекю на Новый Год. Последний их общий Новый год. Никто не знал, что год свиньи так быстро оправдает опасения верующих.

А вот шарф, от которого пахло барбарисом. Они летели в Андорру кататься на лыжах и в самолёте в туалете она сняла шарф и положила под мылом с автоматическим датчиком – ну и получила по полной – автоматическое обслуживание оно такое: положил не туда – шарф в мыльном лизуне.

Каждая вещь рассказывала историю. Каждая вещь стала главой, абзацем, строкой, словом или буквой в её жизни.

И стоя перед дверьми шкафа, она понимала, что выйдя за них, она потеряет эту книгу и никогда больше не сможет её перечитать.

Она сделала вдох, крепко взялась за ручку и резко открыла теперь уже врата в новый мир.

Там ждали дети. Они почувствовали её возвращение. Троица обнялась, все плакали – пусть и по разным причинам.

Мальчишки от страха и радости, она от любви, в которую падала и, как Алиса в норе белого кролика, она продолжала лететь – поражаясь глубине этого чувства – любви.

И куда делся Дима? Не могла же она сказать его маме, что он уехал хоронить любовницу. Или могла?

Свекровь была женщиной настойчивой с другими и абсолютной девочкой с открытым ртом перед мужем. Когда ему это надоедало, он позволял ей его закрыть. «Закрой рот, я всё сказал¹⁷», – так обычно он позволял себе заканчивать разговор, который никто не видел. Он обожал Райкина.

Жена давно подготовила для него ответ. Однажды, она знала, придёт время для ответа – «если бы мужчины женились только на тех женщинах, которых заслуживали, то плохо бы им пришлось¹⁸». Она наизусть цитировала «Идеального мужа».

Сейчас же женщина, выбравшая домашний садизм, практиковала его формы на других.

С Верой у неё никогда не было тёплых отношений. Она её рассматривала, как источник продления их рода и утех для сына. Так нацисты отбирали женщин для совокупления, дабы сохранить чистоту нации.

Вера всегда это чувствовала, но осознав, что дело не в ней, и любая на её месте вызывала бы такую же реакцию, она перестала об этом думать.

– Вера, я так и не поняла, почему Дима мне не перезвонил? Ты передала ему? Ты прячешь его от меня?!

– Он уже взрослый и ему самому решать, кому перезванивать, а кому нет.

– Что?! Что ты такое говоришь?! Да как ты это себе позволяешь?!

– Он на похоронах любовницы.

– Что?!

– Он уехал на похороны любовницы.

– Что ты выдумываешь?! Валер! А, Валер! Ты слышал, что эта придумала!? Она …

Вера крутила телефон в руках. Ну, а на какую реакцию она рассчитывала? Ну, да, на что-то вроде этого. Это их сын, пусть и разбираются с ним сами. А её он больше не касается.