— Четыре раза, — простонала Карина, переворачиваясь на спину. — Но я ещё хочу. Иди сюда…
Электру не нужно было долго упрашивать. Она прилегла рядом с подругой, опытными пальчиками прошлась вдоль мокрой и горячей щёлки. Достаточно было секунд пятнадцати ритмичных касаний основания клитора, чтобы тело Травиц сотряслось в сладких судорогах. Не давая подруге опомниться, Электра приподняла её бедра и пустила в ход свой язык — настолько длинный, что мог достать точку G почти у любой женщины. И второй оргазм не заставил себя ждать, потому что Фламенко намеренно форсировала ощущения подруги. Для достижения третьего девушка без особого труда погрузила в скользкое влагалище Карины свою ладонь целиком, со сложенными в лодочку пальцами. От умело проведённого фистинга Травиц содрогалась и кричала почти полминуты. Электра освободила руку, когда непроизвольные сокращения почти прекратились, и с наслаждением облизала пальцы и тыльную сторону ладони.
— По-моему, я чувствую этот растительный вкус, — сказала она.
— О, кажется, я улетела ещё раз, — сладко простонала Карина. — Но, кажется, мне больше этого сегодня не потребуется.
— Как знать, как знать, — произнесла Электра, нежно целуя любимую в уголки рта. Затем поднялась с кровати, присела у стола на край кресла, распахнула экран. На её лице появилось удивлённое выражение.
— Машина точно не может определить базовый ген, — сказала она.
— Даже так? — удивилась Карина.
— Даже так. Возможно, говорит компьютер, введены неземные информационные клетки.
— Но это же почти невозможно.
— Ключевое слово тут «почти»… Ты права, жизнеспособных организмов с инопланетными генами раз-два и обчёлся — и то это примитивы. А тут вроде как люди.
— На что похоже?
— На опийный мак, коку и почему-то рожь, — сказала Электра. — Причём на все три варианта одновременно.
— Но в это поверить ещё труднее, чем в то, что земному человеку подсадили неземной ген.
— Тоже верно. Вероятность обеих версий крайне низка — менее одного процента. И всё же…
— И всё же её нельзя отметать, — закончила Карина. — Дай мне экспликацию кода в аналоговой форме.
— Зачем? Думаешь, в управлении быстрее разберутся?
— Нет. Я знаю человека, который может распознать растение, даже если оно чрезвычайно редкое и растёт на другой планете.
— Но нам нужна связь!
— Да. Очень нужна. Думаю, мы прямо сейчас попробуем что-нибудь придумать!
…И они, в общем-то, придумали. Будучи (как они полагали) не под плотным присмотром, решили вечером прогуляться и более плотно ознакомиться с ассортиментом развлечений, не связанных с сексуальными изысками. Таковой был довольно беден, поэтому обе женщины решили скоротать вечерок иначе. Взяв напрокат по скутеру, они разделились, вроде бы надумав погонять каждая в гордом одиночестве. Карина сделала круг вокруг площади, поднялась над поверхностью земли на пятьдесят футов и, надев небольшие круглые очки, принялась осматривать окрестности колонии. Очки эти практически непрозрачны, но их главное достоинство заключалось в том, что они позволяли видеть невидимое: потоки электрического тока, радиоактивное излучение или, например, силовое поле. Как известно, силовым полем можно накрыть наглухо не только сооружение, но и целую местность. Вот только чем больше площадь, тем менее стабильно само поле. Поэтому попытки закрыть более-менее крупные территории на планетах с агрессивными по отношению к человеку факторами оканчивались ничем. «Дыры» в натянутых поверхностях порой могли пропустить очень крупный объект, они иногда блуждали, непредсказуемо закрывались и открывались в разных местах. На секунды или даже минуты поле могло пропасть вовсе, чем легко пользовались, к примеру, инопланетные хищники, некоторые виды которых обладали особым чувством, позволяющим «глядеть» на состояние силовых полей. А поскольку бионика на месте не стоит (благодаря многочисленным энтузиастам от науки), то рано или поздно человек смог тоже получить возможность видеть невидимое… Завидев «дыру» приличных размеров, Травиц повернула ручку на руле скутера до отказа и менее чем в секунду проскочила на ту сторону «купола». Быстро сдвинула очки на лоб — не хватало ещё налететь на что-нибудь материальное! Но всё было в порядке: скутер быстро двигался на высоте примерно десяти метров над землей, удаляясь от территории Сальпы. Электра тоже успела проскочить следом. Отлично! Карина надавила себе на правый висок, активировав туннельный передатчик, и попыталась найти диапазон для прямой связи с тремя планетами — в первую очередь, конечно, с Эсмеральдой. Но прямая связь была невозможна: над Коннотом стоял исключительно плотный «смог» на всех вообразимых диапазонах и способах передачи данных — не слабее, чем над Хармом. Максимум, что можно было сделать — это выложить в квантовый «эфир» речевой образ, который с невеликой вероятностью, осложнённой принципом неопределённости, мог добраться до адресата.
…В случае с вербовщицей Лили принцип неопределённости привёл к понятному результату. Поскольку через три дня ей никто не позвонил, она принялась сама искать хоть кого-то, с кем вступала в контакт Карина в Смоллтауне, но безуспешно. Хозяева винокурни, сотрудники бара «Шангри-Ла» и почтового офиса только пожимали плечами при виде молодой женщины, пребывавшей, по всей видимости, на грани полного отчаяния. Химика она не застала в лаборатории (пожилой учёный, к слову, благоразумно покинул город на несколько дней, резонно опасаясь возможного визита полиции), а Ивана Златобоя она просто не успела найти.
«Лилия» взорвалась проникающей ударной болью в тот момент, когда девушка мчалась на арендованном каре в один из многочисленных посёлков Кардиган-Томсона. Бросив управление (машина сразу же включила режим медленного спуска на землю), Лили трясущимися руками вколола себе комплексный анестетик, который благоразумно держала при себе всё это время. Так что полной продолжительности ощущений, предусмотренной для игроков на далёком острове, ей не довелось испытать. Впрочем, коварное устройство, почуяв в крови набор обезболивающих веществ, впрыснуло в брюшину женщине несколько кубиков жидкости, нейтрализующей анестезию практически любого типа.
Но это случилось не сразу. Режущие кромки развернувшегося в животе «цветка» поначалу не вызвали сильной боли. То есть Лили, конечно же, чувствовала, как эта штука терзает и рвёт её кишки. Поняв, что деваться ей больше некуда, женщина подняла аэрокар в воздух и понеслась обратно в Смоллтаун, где бы ей в любом случае оказали помощь… Держа левую руку на консоли управления, правую — на животе, в котором разгорался адский огонь боли, она надеялась справиться с неизбежным (как она думала) помутнением сознания и успеть добраться до ближайшей клиники. «Лилия», однако, действовала по-своему. Химические вещества, которые она могла синтезировать в зависимости от обстоятельств, ни за что не дали бы жертве такой роскоши, как потеря сознания. А вот нейтрализатор анестетиков позволил Лили ощутить всю гамму переживаний, вызванных каждым малейшим движением острых граней в кишках. Их содержимое сочилось в полость и провоцировало невыносимые спазмы и колики; а раны, нанесённые зазубринами на брюшине изнутри, заставляли Лили кричать в голос. И Лили кричала. Вела кар и кричала от сумасшедшей боли, корчась на сиденье и дёргая коленями. Кар тоже дергался, плохо понимая действия водителя, и каждый толчок словно бы добавлял ещё одно стальное остриё, протыкающее женщине живот. Лили почти бросила управление, потому что мир вокруг неё практически исчез и стал малоинтересным, уступив место богатейшему миру внутреннему, занявшему всё её существо, состоящее из бесчисленных узелков боли — дёргающей, кусающей, режущей, рвущей её кишки изнутри. Почти чудом она сумела посадить кар недалеко от здания амбулатории на окраине города; посадка, конечно же, оказалась весьма жёсткой, и колыхнувшееся месиво в животе отреагировало на неё быстро и точно.
Кто-то из медиков увидел, как из криво стоящего у обочины аэрокара на асфальт вывалилась громко стонущая женщина. Встать или хотя бы просто передвигаться она, видимо, была не в состоянии. Упав на бок и обхватив себя руками вокруг талии, она скорчилась и судорожно задёргала коленями. Медик вообразил, что женщина умудрилась получить серьёзную травму при посадке, сев за управление после изрядной дозы какого-нибудь наркотика. Для Смоллтауна подобное было не то что бы обычным явлением, но вполне возможной ситуацией. Представитель охраны здоровья не спеша двинулся к издающей хриплые стоны женщине.
