— …У меня есть одна мысль, — сказала Электра, когда из управления пришло сообщение, разрешающее лейтенанту Травиц активные действия по раскрытию деятельности заведения Шнейдемана. — Только не знаю, как ты к ней отнесёшься.

— Слушаю тебя.

— Я хочу сходить к этому Абраму и проверить, не смогу ли стать донором этого вина.

Карина закусила губу, потому что уже несколько минут думала, как бы предложить своей подруге, чтобы она сделала именно это. Как мы помним, цинизм и любовь прекрасно уживались друг с другом в душе этой сложной женщины.

— А мне посоветуешь принять предложение и попробовать вино?

— Ну почему бы нет? Видимо, это не так опасно, как думали в древности… Потом, тебе же всё равно надо выполнять задание. Ты же говорила, что ваш комиссар требует узнать, чем именно интересно это преступление для потребителей удовольствий.

Это Карина готова была в любом случае сделать. Опасно это или нет — кого это волнует? Разве не в полиции она служит, чёрт возьми? Ну и плюс ко всему — а вдруг это вино на самом деле обладает необыкновенными свойствами? Вчера, читая описания действия напитков, имеющих названиями имена — мужские и женские, — Карина даже слегка возбудилась.

— Только знаешь что? — спросила Электра.

— Что?

— Я бы очень хотела, чтобы ты пила мое вино. Чтобы ты попробовала на вкус часть моего тела и моей души… Если это действительно так, как они говорят.

Травиц села рядом с подругой, молча обняла её, прислонив лицо девушки к своей груди и думая о чём-то таком, чему слов ещё не придумано.

…Но вскоре что-то пошло не так. Электра вернулась после своей прогулки до винокурни совершенно расстроенная.

— Не подхожу я им, — сказала она сердито и грустно.

— Почему именно?

— Не дают дрожжи рост. Так сказали. Делать из моего кишечника биореактор бессмысленно — я впустую промучаюсь, а делкиголя получится несколько граммов.

— Промучаешься?

— Я поняла так, что это не самая легкая и довольно болезненная процедура.

— Про генетическую подсадку спрашивала кого-нибудь?

— Очень осторожно. Как ты и говорила. Ответ отрицательный.

— Ну что ж… Придётся мне, наверное… Вдруг мой живот… — Карина надула пузико и огладила его ладонями, — устроит их. Как ты думаешь?

— Попробуй. Почему бы нет? А если всё получится, я пойду пить вино, хорошо?

— Конечно. Я даже настаивать не буду, чтобы это было именно моё…

— А если я захочу, оно какое название получит?

— По имени, под которым я нахожусь здесь, очевидно. Зулейка.

• • •

Карина действительно приехала на Кардиган-Томсон инкогнито, в отличие от Электры, которую как агента полиции Взаимодействия не знал никто, кроме самой Карины и её непосредственного начальника. Лейтенант Травиц зарегистрировалась по прилёте как Зулейка Мансур — на это имя были сделаны её документы, и эти же данные содержал электронный чип под кожей. И именно так она представилась, когда пришла второй раз в заведение Шнейдемана, чтобы предложить свои услуги в качестве живого биореактора.

— Даже так? — наклонил голову Абрам. — Не могу отказать. Это не в моих правилах…

— Конечно. Но мы ведь говорим об обмене, верно?

Шнейдеман поначалу делал вид, что никакого обмена быть не может. Если девушка, склонная к мазохизму, хочет стать донором, то она и без того получит удовольствие…

— Это демагогия, — сказала Карина. — Мне нужен бартер. Вербовщики так и говорили — предоставление организма в качестве источника энтерального вина в обмен на услуги, информацию или ещё что-либо…

— Хорошо. Что вам нужно?

Карина решила рискнуть.

— Вы ничего не слышали о зелёных людях?

— Слышал, конечно, — с уверенностью заявил Шнейдеман. — Это некая инопланетная раса, живущая в секторе Сакс. Очень похожа на человеческую, но хищная…

— Не то, — с досадой сказала Карина. — Обычные люди, только с зелёной кожей. Ищу. И готова отдать своё тело для ваших целей за информацию о них.

— С какой целью, если не секрет?

— Исключительно для удовольствия.

Шнейдеман думал секунд пять.

— Принято! — сказал он с обворожительной улыбкой. — Ну что ж, сейчас Агнешка проводит вас на третий этаж, где вам сделают анализ на жизнестойкость ваших микроорганизмов.

— Только через контракт.

Шнейдеману это не очень понравилось.

— А что, если результат анализа будет отрицательный? Зачем мне «мёртвый» договор? В случае положительного анализа и вашей готовности все условия вам изложат, в том числе письменно. Какие захотите, те и внесём в контракт. Это устроит?

Карина сказала, что это её устроит, и после этого прошла вместе с Агнешкой наверх.

— Я была уверена, что ты вернёшься, — с улыбкой сказала пухлая девушка. — Почти уверена, что ты будешь хорошим донором. Я обязательно тебя попробую — обожаю дегустировать новеньких. Это абсолютно непредсказуемо.

— А если у тебя «гетеро» ориентация?

— И что с того? Если я занимаюсь любовью только с мужчинами… с одним мужчиной… разве я не в состоянии воспринять любые образы?

Карина не нашлась, что ответить. Они прошли в небольшую комнату без окон, тускло освещённую красными фонарями под потолком и на полу. Высокая кушетка, вроде гинекологической, стояла посередине помещения.

— Снимай юбку, если что-то под ней есть — тоже… Сейчас я тебя прозондирую, и если всё будет в порядке, пойдёшь к биотехнику.

— Подожди. Мне уже много раз намекали, что это не совсем приятно. Расскажи чуть подробнее, ты же была донором сама…

— Ложись пока… Вот так… Дело происходит таким образом. Тебе сделают клизму из густой смеси сиропа из сахаров и питательных масел… Кроме всего прочего, это даже полезно для тонуса… Подними ножки… Потом ты будешь держать её в себе около восьми часов, пока в реакцию не вступят дрожжи и не начнут бродить. Затем станет выделяться делкиголь, и в этот момент ты освободишь кишечник. На этом всё. Полный процесс занимает около суток.

— А как я смогу столько времени это удерживать?.. Ой, — не удержалась Карина, потому что палец Агнешки, в латексной перчатке и хорошо смазанный прохладным гелем, скользнул ей в анус.

— Воздушная пробка, — сказала Агнешка. — Чем сильнее будут позывы, тем больше она будет раздуваться и запирать выход… Запускаю зонд. Сейчас несколько минут будешь ощущать скольжение внутри себя. Приятное такое вполне.

Карина видела, как Агнешка установила у её ног коробку на штативе. Из коробки вытянула гибкий шнур телесного цвета, оканчивающийся чёрной полукруглой головкой, и поднесла его к анусу. Что-то жёсткое ткнулось в Карину, скользнуло ей в прямую кишку и словно бы потекло куда-то внутрь. Агнешка придерживала бегущий шнур и смазывала его гелем. Травиц даже слегка задержала дыхание. Она никогда не была против игр со своим анусом и кишечником, находя порой сильнейшее удовольствие в ощущениях от наполненности или просто от инородных тел, скользящих внутри её. Она не без удовольствия чувствовала продвижение зонда по замысловатому лабиринту собственных внутренностей. Изгибы сигмовидной… Дуга обводной… Падение в слепую… Ай! Проталкивание через баугиний в тонкий кишечник и шевеление петель… Каждый тычок зонда в стенку кишки, каждый его поворот немного больно, но приятно отдавались в пупок и во влагалище, которое постепенно стало наливаться томным теплом.

— Смотри-ка, — заговорила Агнешка, глядя на мерцающий экран возле коробки, из которой вытягивался шнур зонда. — Жизнеспособность 92,7 процента. Это потрясающая цифра — обычно около семидесяти. Восемьдесят и больше было буквально у трёх-четырёх. Выше девяноста, кроме тебя, только у одного парня я насчитала. Жаль, что его делкиголь оказался непригодным…

— Почему так?

— Помнишь, отец говорил, что делкиголь и алкоголь — это практически одно и то же? На химическом уровне отличить невозможно. Только на квантовом, информационном. Почти трём четвертям доноров приходится отказывать. Их информационная составляющая в делкиголе очень опасна. Употребление такого спирта ведёт к слабоумию или даже полной потере рассудка…