Теперь дворец мой дом.

Максон — моя тихая гавань, а я — его.

Нам и правда понадобилось время. Время снова привыкнуть друг другу. Время, чтобы объявить меня выжившей. Время, чтобы покончить с южанами. Время, чтобы разложить все по полочкам.

Как оказалось отравить меня пытался Леон — очередной подсадной южанин в моей жизни. Кольцо было обработано ядом. Он и не собирался жениться на мне, уповая на стремительность яда. По этим причинам, он не остановил меня, по этим причинам не пытался найти. Однако меня это не удивило — ведь я и правда чувствовала неладное.

Гораздо больше удивило то, что он выбрал такой изощренный способ. Нет, ну неужели просто пустить в меня пулю не было бы проще?

Крисс все-таки поймали. Она была из оставшихся десятков южан. Поле нашей встречи, от которой Максон меня настоятельно отговаривал, я лишь убедилась в том, что с головой у нее не все в порядке. Она постоянно что-то говорила о мести и о том, что нам однажды воздастся по заслугам. А через час нам сообщили о ее смерти. Самоубийство. Еще перед тем как ее взяли, она что-то употребила… Что-то, что ее и убило в конце концов.

Король Кларксон. Оказалось, что он был уже несколько лет серьезно болен и старательно лечился от опухоли головного мозга. Однако, как только препараты стали оказывать положительное действие, король слишком поторопился вернуть хотя бы часть власти в свои руки. В буквальном смысле. Он так спешил на заседание совета, что просто поскользнулся и упал, ударившись головой о пол, так и не достигнув цели.

Я долго думала рассказывать ли тайну, которая едва не стоила мне жизни, но просто не смогла видеть как Максон, пусть и не подавая вида, скорбит по сущему монстру. Максон и не был удивлен, потому что одной из причин появления шрамов на спине, была одна из женщин короля. Он рассказал мне о девочке, которую отыскал пару лет назад, и которую он не мог привести во дворец, пока там был король.

Так в королевской семье появилась Брайс.

Моему шоку не было предела, когда выяснилось, что и королева Эмберли была в курсе похождений короля. И не смотря ни на что, она по-прежнему его любила.

Максон прав, любовь должна быть в разумных количествах, иначе она перерастет в безумие и будет причинять лишь боль…

Я тряхнула головой и улыбнулась своему отражению.

— Волнуетесь, ваше величество? — проворковала Марли, в очередной раз поправляя ожерелье одолженное Эмберли.

Я едва не свалилась с ног:

— Надеюсь, ты не решила называть меня так всегда. Я сойду с ума от этих формальностей!

В наш разговор вклинилась Николетта. В прямом смысле вклинилась, она расталкивала девушек своим крупным животом. Она вручила мне букет, подвязанный небесно-голубой лентой и устало выдохнула, положив руку на живот. В последнее время, я заметила у нее эту привычку. Не представляю, как она может ходить, учитывая, что в ней еще один человек.

— Нет, не сойдешь. Я же не сошла за столько лет.

Теперь меня парализует страх, что я не справлюсь с обязанностями королевы.

— Да она вся трясется! — подскочила мама, взяв меня за руку. — Так, девушки, отходим. Старушке нужно переговорить с королевой.

Отходить естественно было некуда, но, тем не менее, свободного пространства они нам оставили. Мама со взглядом критика осмотрела мой наряд сверху донизу и (со слезами умиления?) поправила мне фату, слегка накинув ее на плечи.

— Как же ты прекрасно выглядишь. Смотрю на тебя и сразу же вспоминаю себя тридцать лет назад, — она поспешно сморгнула подступившие слезы и улыбнулась. — А каким красивым был твой отец…

Мою грудь сдавило от мысли, что папы со мной не будет. Он не увидит этого дня, не увидит как на мне смотрится мамина фата, не увидит дня, когда его дочь станет королевой.

Мы с мамой обнимаемся и одновременно шмыгаем носами, что вызывает у нас смех.

— А теперь, милая, покори их всех, — подмигивает мне она, еще раз поправив фату.

Корайн тут же подмигивает и добавляет от себя:

— Не опускай взгляда, смотри лишь вперед. Теперь ты королева, и каждый твой жест может быть неправильно понят.

Ее слова в очередной раз заставляют меня вздрогнуть.

— Ну же, все не так страшно, — смеется Аспен, и в уголках глаз у него собираются мелкие морщинки.

Я была удивлена, когда узнала, что Аспен по-прежнему был в рядах гвардии и двигался по карьерной лестнице. Максон не отправил его в Новую Азию и даже не сослал из дворца. Еще большим удивлением для меня была новость, что они неплохо ладят. Я не знаю, как именно, но они разрешили свои разногласия.

Когда встал вопрос о том, кто будет вести меня к алтарю, я была в растерянности. Аспен однако сам вызвался мне на помощь, за что я ему безмерно благодарна, ведь спросить самой мне мешал страх отказа. Но он и Люси стали частью дворца, частью нашей семьи.

Погрузившись в свои мысли, я не замечаю, что в помещении остались лишь мы с Аспеном. Играет наша мелодия, открываются двери и мы уже оказываемся в хвосте процессии. Меня все еще трясет, но я изо всех сил стараюсь держаться.

Подружки невесты расходятся по сторонам, Мэй и мама занимают свои места и наконец-то я вижу его.

И все вокруг исчезает. Есть только я и только он. Есть мы — это словно закон природы — я и Максон — неделимое целое.

Я вижу его спокойный, расслабленный взгляд и сама чувствую умиротворение.

Мы прошли долгий путь и теперь навсегда будем вместе.

Навсегда — это долго?

Во всяком случае, для нас этого недостаточно.

Когда мои руки оказываются в его руках, я чувствую уже ставший привычным легкий разряд электричества от кончиков пальцев. Он легко сжимает мои ладони, и я слышу его шепот:

— Моя дорогая, рад, что ты не сбежала, — он коварно улыбается, ожидая моей реакции на одну из его уловок.

— Я тебе не дорогая, — шепотом отвечаю я и его улыбка становится шире.

Я стараюсь сосредоточиться на этом моменте, запомнить каждую деталь. Но я настолько поглощена одной только мыслью, что все это мне не снится, что даже не замечаю, как быстро и уверенно звучат мои слова.

А впереди нас ждет целая жизнь, наполненная радостью и горечью, удачей и провалами. Но ради Максона я готова преодолеть любое препятствие.

***

Утреннее солнце забавно играло с моими растрепанными волосами. Я в который раз повернулась у зеркала и улыбнулась своему отражению, погладив слегка округлившийся живот. Естественно, заметить его было под силу пока только ювелирному взгляду, ну и… мне. Прошла только неделя с момента, как я узнала эту новость, и практически с этого дня у меня появилась странная привычка: я слишком часто прикасаюсь к животу, будто мои руки притягивает к нему магнитом.

Я обернулась на своего мужа, но он лишь мирно посапывал, поэтому я могла всласть насладиться своим утренним ритуалом. Я снова покрутилась, представляя как буду выглядеть, когда живот станет больше. Собрала ночную рубашку в пучок и потянула назад, таким образом, чтобы она плотно облегала тело.

И я просто готова поклясться, что теперь он стал гораздо больше! Я испытала просто щенячий восторг при этой мысли и едва не запрыгала от счастья, не понимая, что королевы себя так не ведут. Но сейчас, в стенах этой комнаты, я могла быть самой собой — быть самой обычной женой, самого обычного мужчины.

Я осознавала, что и с Максоном тоже пора уже поделиться этой новостью, но не имела понятия, как ее преподнести ему.

Я нервно закусила губу.

Подходящее ли сейчас время для детей? И готов ли он? Готова ли я?

— Что ты делаешь? — за моей спиной прозвучал удивленный голос Максона.

Я готова. Да и вся страна уже ждет объявления о скором появлении наследника. И все же…

— Америка?

Руки Максона нежно обвились вокруг моей талии и сцепились в замок у того самого места, что я так любила касаться. Я хлопаю глазами, понимая, что Максон видел то, что я пока старалась скрывать. Я поворачиваюсь к нему лицо и обнимаю его за шею, понимая, что веду себя ужасно глупо.