– Ну, Холли, – заговорил он, когда смолкли последние аккорды. – Какие впечатления?

Я не знала, что он имеет в виду – песню или дом. Эмоции вырвались наружу горькими рыданиями, и я не могла остановиться. Я думала о том, как могли бы сиять в небе буквы моего имени, сложенные из облаков, и тогда Майко увидел бы их из своего Северного Лондона и, возможно, вспомнил обо мне. Я больше не могла держать это в себе. Краска на лице растеклась, превратив меня в пугало. Рэй остановил машину. Он нашел носовой платок и протянул его мне, но ничего не сказал. Я чувствовала, что он ждет, пока я успокоюсь.

– Хм, Холли, – буркнул он немного погодя. – Что, все так плохо?

Это едва не вызвало новую истерику, но он завел машину и поехал дальше, а я проглотила боль, и она улеглась тяжестью у меня в животе, словно после сытного ужина. Больше он не произнес ни слова. Я хотела умереть со стыда. Проклинала Грейс и Трима, проклинала Майко, дом и социальную службу. Потом переключилась на Олдриджей и Рейчел. Наконец добралась и до себя, заодно проклиная и песню, и чертовы костеры, и все, что видела из окна машины. Когда начался проливной дождь, на душе стало легче.

В ту ночь я стащила у Рэя карту дорог Британии и принесла ее в свою комнату. Пора стать серьезной, девочка. Я изучила все дороги, ведущие из Лондона на север, юг, восток и запад, и отыскала одну, длинной плутающей змейкой уходящую на запад. Некоторые дороги соединялись с другими и обрывались. Не то что эта, А40. Оксфорд. Челтнем. Мои пальцы скользили по маршруту, вычерченному на карте. Дорога шла через Уэльс. Абергавенни. Лландовери. Лландейло. Кармартен. Я называла имена, хотя и не знала толком, как они произносятся. Лан-дей-лоу. Ландо-вери. Дорога выходила к морю в местечке под названием Фишгард. Затем пунктирная линия продолжалась по морю, обозначая паромную переправу. На побережье Ирландии, у самого края страницы, пунктир врезался в порт Рослэр.

Я представила себя на холме у Фишгарда, где пасутся овцы. Внизу расстилались квадраты полей, засеянных высокими культурами. А за ними открывалась бесконечная синяя даль. Море. И белые парусники устремлялись на запад, в Ирландию.

Я нацепила парик и мысленно увидела Солас на трассе А40 – «А», конечно же, обозначала «авантюру». Парик поблескивал в лучах заката. Неукротимая Солас, острая на язык, гламурная девчонка, шагала по дороге, голосуя большим пальцем одной руки, с сигаретой в другой руке. Я пересекала море и высаживалась в Ирландии. И вот уже поднималась на холм, навстречу маме, упиваясь утренним воздухом. Это было подобно прогулке под шелковым дождем. Сумасшедшие ирландские собаки приветствовали меня звонким лаем, запрыгивая на колени. Вот каким я представляла свой первый сладкий день на том берегу, где трава зеленее. В ту ночь и каждую ночь в течение нескольких недель я путешествовала по намеченному маршруту.

Настало лето, прежде чем я осуществила свою мечту. Жарким июньским утром накануне моего дня рождения я открыла окно и вдохнула свежий чистый воздух. Фиолетово-сизые крыши окрестных домов блестели на ярком солнце.

В такой день трудно усидеть дома.

Внизу Рэй в спешке собирался на работу, явно опаздывая, а Фиона гладила ему рубашку. Рэй мельтешил на кухне, подгонял жену, а я, в наушниках, сидела перед миской с хлопьями. Фиона и Рэй редко ругались, потому что Рэй вечно пропадал на работе, а когда бывал дома, больше помалкивал. Фиона жаловалась, что спорить с ним – все равно что спорить с вешалкой. Но в то утро они сцепились не на шутку. Я видела, как он размахивает руками, словно утопающий. Он выхватил рубашку, прежде чем Фиона успела ее отутюжить. Заинтригованная, я даже сняла наушники.

– Я же еще не закончила, – огрызнулась Фиона.

– Все в порядке, Фи. Я опаздываю.

– Но рукава мятые.

– Надену пиджак. Никто не увидит. – Он стащил рубашку с гладильной доски.

– На работе душегубка. Ты же не сможешь сидеть в пиджаке.

– У нас в офисе кондиционер.

– Обычно ты не надеваешь пиджак.

– У меня важная встреча.

– Встреча?

– Да, Фи. Вроде того. На самом деле – собеседование.

– Собеседование? Какое еще собеседование?

Рэй пожал плечами, надевая мятую рубашку.

– Просто беседа, ничего…

– Что за собеседование?

– Насчет работы.

– Какой работы? Где?

– В нашей же компании. Только в северном офисе…

– Северном офисе? – взвизгнула Фиона.

Я подумала о Майко, который тоже отправился на север. Может, и Рэй собирается следом за ним?

– Ты мне ничего не говорил, – закричала Фиона. – Даже не посоветовался со мной.

– Это всего лишь…

Фиона грохнула утюгом и унеслась с кухни. Только она неправильно поставила утюг, и он упал с доски, чуть не приземлившись Рэю на ногу. У меня в голове что-то щелкнуло. Я застыла на месте. Рэй подпрыгнул, потом увидел, что я за ним наблюдаю, и улыбнулся так, словно мы с ним оказались по одну сторону баррикад, а утюг и Фиона – по другую. Я отключила мозг и снова надела наушники, врубив громкую музыку. Отодвинув миску с хлопьями, я побежала наверх, и мое сердце отстукивало бум-ди-ди-бум в такт оглушительным аккордам Storm Alert.

В утюге я увидела знак.

Фиона спускалась вниз, мне навстречу.

– Что за спешка? – запричитала она. – Почему все такие дерганые сегодня?

Я пожала плечами. У себя в комнате я надела школьную форму, снова спустилась вниз и направилась к двери. Мысли бежали впереди, взбудораженные новым планом.

– Пока, Фиона, – крикнула я как ни в чем не бывало.

Может быть, это прозвучало слишком громко, потому что я была в наушниках. Фиона стояла в холле и, кажется, что-то говорила.

– Что, Фиона? – Я приподняла наушники.

– Я так и думала, что ты не слышишь меня в наушниках. Как будто со стеной разговариваю. – Она подошла ко мне.

Лассо полетело.

– Послушай, Холл, – начала она.

Бомба готовилась к взрыву.

– Я просто хотела сказать, что сегодня задержусь и буду поздно, – пробормотала Фиона. – У тебя с собой ключи?

– Да.

– Мне нужно будет кое-что сделать для одного очень важного человека. Так что, как придешь, приготовь себе сэндвич. Я буду дома к шести или около того.

Я кивнула, снова надевая наушники. Она как-то странно улыбнулась, встречаясь со мной взглядом.

– Пока, Фиона, – сказала я и вышла за дверь.

Чтобы добраться до школы, мне нужно было пересечь общую территорию и сесть на автобус. Но в то утро я рванула прямиком к пруду. Там я села на сломанную скамейку и замерла в ожидании. Мои руки побелели и дрожали при мысли о горячем железе, приземлившемся у ног Рэя, и я слышала, как шипел утюг, как бывает, когда плеснешь водой на раскаленную поверхность. Вот и в моем мозгу что-то шипело. Дышала я с трудом, как будто на голову надели целлофановый пакет. Только воздух и зеленая трава спасли меня от удушья в тот день на скамейке. Солнце светило так ярко, что слепило глаза. Я зажмурилась, потому что ко мне возвращался дом в небесах с голосами Дэнни и мамы, они звучали все громче и злее. Утки в пруду тоже крякали и кусали друг друга. Весь мир погрузился в скандал, и я застряла где-то посередине.

«Эти Олдриджи меня доконают, – думала я. – Они совсем не мои люди. Мне нужно выбираться отсюда. Немедленно».

Я снова увидела Майко: бритоголовый и ухмыляющийся, он шагал по пыльному шоссе, выставив руку с оттопыренным большим пальцем, добираясь автостопом из одного конца Франции в другой. Картинка сменилась: перед глазами возникла A40, бегущая через всю Англию, как река к морю.

«А» значит «авантюра», – подумала я.

И улыбнулась. Я вернулась по траве тем же путем, каким пришла, нащупывая в кармане ключ от дома на Меркуция-роуд.

Хватит с меня школьного ада. Хватит с меня Тутинга с его понтами. Хватит с меня Рейчел с ее визитами, правилами и отчетами. Мне все это до смерти надоело. Отныне существовали только я и парик, и вместе мы составляли девушку по имени Солас. Солас собиралась в дорогу. Сегодня же.