Она оглядела бассейн. Из пяти дорожек были заняты две, по ним лениво плавали две дамы весьма преклонных годов. Маленьких девочек не было видно. Видимо, разминулись, с досадой подумала она и повернулась к дежурному:

– Виктор, а где Ника? Она давно ушла?

– Ника? Сегодня она не приходила. – растерянно ответил парень. – Была другая девочка, вот не помню, как зовут…

– Даша?

– Не знаю даже. – пожал плечами дежурный. – Мы с ее мамой только здороваемся, а девочка и здороваться забывает. – он улыбнулся и махнул рукой.

– Погоди, но девочек должны быть две. – она все еще не волновалась всерьез, но легкая тревога уже начала закрадываться с сознание. – Ты ничего не перепутал?

– Евгения, мне еще рано путать. – серьезно пояснил парень. – Деменция у меня начнется лет через сорок, не раньше.

Евгения торопливо вышла в коридор и остановилась. Где же ей теперь искать Нику? Девочка могла пойти гулять по магазинчикам, зайти в кондитерскую… А могла и подняться наверх на другом лифте, пока мать спускалась. Надо все проверить.

Она рысцой пробежалась по всем бутикам, с нарастающей тревогой узнавая, что Нику в это утро никто не видел. Добежав до охранника у входа, она выяснила, что тот как раз заметил девочку возле почтового ящика. Но она тут же пошла к лифту, с ним не разговаривала, из дома выйти не пыталась. Евгения побежала к лифту и поднялась к себе, уверенная, что дочка уже вернулась и теперь ждет ее возле запертой двери. Но нет, Ники не было и там.

Евгения зашла в квартиру, ее сердце тяжело билось. Скорее всего, непослушная девчонка зашла куда-то к соседям, встретила по дороге подружку и забыла обо всем.… Надо вспомнить, у кого в доме дети примерно такого же возраста? Но Ника договорилась пойти в бассейн с Дашей, та ее ждала в вестибюле. Ну и что? Могла и забыть, в ее возрасте немудрено. Немного успокоившись, Евгения решила наказать дочку, не выпускать ее из дома три дня, не меньше. Никаких бассейнов и подружек, пусть присматривает за малышами. Она осторожно отперла детскую и заглянула – малыши все так же мерно сопели носами. Она снова притворила дверь и задумалась. Может, пойти по квартирам, поискать дочку? Но дети из ее нелегального садика скоро проснутся, их нельзя надолго оставлять одних. Если кто-то из них пожалуется, она лишится столь необходимого ей приработка. Нет, ну где же Ника? Неужели она до сих пор не проголодалась? Впрочем, у подружки ее могли и покормить, решила она и успокоилась. Тем более, один из малышей проснулся, она услышала его хныканье и решительно вошла в комнату.

И лишь через пару часов, когда уставших и капризничающих детей разобрали соседки, она снова взглянула на часы и ужаснулась: половина шестого! Нет, пора идти по соседям, искать Нику. Впрочем, в их доме на 22 этажах более ста квартир, ей их не обойти до следующего утра. Надо спуститься к охраннику, и начать обзвон по домофонам.

Она спустилась вниз, к посту охраны. Невысокий бритоголовый крепыш с бейджиком «Олег» лениво разгадывал кроссворд, но тут же отвлекся и предложил даже свою помощь. Но она покачала головой и начала методично обзванивать квартиры. Через полчаса она без сил прислонилась к мраморной стене вестибюля. Из 104 квартир ей ответили в 86-ти. Но Ника к ним не заходила. В других квартирах, похоже, никого не было вообще. Так где же ее дочка?

– Евгения Павловна, я позвоню в полицию. – решительно сказал охранник. – Во сколько девочка отправилась в бассейн?

– Я точно не помню. – растерянно откликнулась она. – Она спустилась за почтой, вернулась, переоделась и ушла.

– Так, вот запись с камеры, она спускалась в 10.46. – деловито откликнулся парень. Больше в зоне видимости она не появлялась. Ага, а вот и вторая девочка, в розовом купальнике. Она стоит возле лифтов, потом подходит к домофону и куда-то звонит… Она вам звонила? Значит, из квартиры Вероника вышла около 11.00. – он присвистнул. – Ого, ее нет дома больше семи часов. Все, вызываю подмогу.

Евгения поплелась к лифту, пытаясь вспомнить, в какой квартире живет девочка Даша. Но так и не вспомнила. Она зашла в гостиную, растерянно повертела в руках бесполезный телефон дочери, и внезапно увидела на соседнем стульчике трогательный детский блокнотик с розовым пони на обложке. Она Дашинально взяла, блокнотик, собираясь пролистать его, но на первой же странице увидела фразу, выведенную крупным детским почерком:

«Я скоро исчезну».

– Понимаете, Женя не виновата. – слегка волнуясь, говорил высокий плечистый мужчина добродушного вида. – Она подумала, что девочка начала кататься на лифтах, поэтому задержалась. А потом решила, что Ника, пока каталась, встретила кого-то из девочек и пошла в гости. Иначе жена сразу бы позвонила в полицию, я уверен!

Я лишь задумчиво покачала головой. С клиентом спорить нельзя, это понятно, но тем не менее, поведение Евгении Моринской казалось мне загадочным. Это ж надо – девочки не было дома больше семи часов, а она и в ус не дула! Да я бы запаниковала уже после звонка подружки, которая ждала Нику в вестибюле!

– Если бы та девочка, не помню имени, еще раз позвонила! – с горечью продолжал мужчина. – Все могло быть по-другому. Женя сразу бы поняла, что дочь куда-то пропала.

Евгения поняла это несколько часов спустя, но что-то не торопилась сообщить в полицию, подумала я. Сколько драгоценного времени было потеряно! Но высказывать свое негодование клиенту я не стала. И так меня взяли поработать в детективное агентство практически из жалости. Ну, или из уважения к Оскару.

После развода с мужем у меня у меня началась черная полоса. Дочка капризничала и просилась к папе, а клиенты, словно сговорившись, дружно игнорировали мой гадальный салон. То ли нашли других, более дешевых или крутых гадалок, то ли еще что… Иногда я с усмешкой думала, что пора самой идти на очищение от порчи, явно же кто-то навел.

Просидев без толку в подвальчике неделю, верная секретарша Синтия сказала, что хочет на пару месяцев уехать к замужней дочери, как раз недавно родившей двойню и теперь требующей срочного приезда матери.

– Полина, тебе я пока без надобности, а Тоне без меня никак не обойтись. – рассудительно сказала она. – Мой тебе совет, не мучайся, сходи тоже в отпуск. Клиенты рано или поздно вернутся, черную полосу надо просто переждать.

Я бы с удовольствием передохнула, но денег катастрофически не хватало. Увы, но черная полоса касалась и бывшего мужа, его заводик бы на грани банкротства. Он давал деньги на питание мне и ребенку, но, глядя на его осунувшееся лицо, я ощущала себя натуральным людоедом. Так что мне позарез нужна была работа, и я начала впадать в отчаяние.

Дополнительным ударом стало то, что и моя мама, и лучшие друзья как-то неожиданно встали на сторону бывшего мужа. Сам Саша, казалось, смирился с разводом, и даже не стал просить судью дать полгода для примирения. Но он как-то осунулся, поседел, и словно постарел лет на десять. Наши общие друзья при каждом удобном случае говорили, что я слишком жестокосердна, а мама еще и добивала, что так любить, как Саша, меня уже не будет никто.

Спорить с ними было бесполезно. Может, я и вышла в тираж, и никто меня уже не полюбит, ну так что с того? В сашину любовь я тоже больше не верила. В конце концов, в жизни есть и другие удовольствия. Путешествия, к примеру. Вот только денег на них нет. Их не хватает даже на то, чтобы сводить дочку на приехавший в наш город Лунапарк из Чехии. Его яркие огни светили по вечерам в наше окошко, вызывая у Лики горькие слезы. Она так хотела покататься на лошадках и посмотреть на город с высокого колеса обозрения!..

И тут Оскар Белов, уже практически возглавивший Следственный комитет нашего города, проникнувшись моими бедами, посоветовал поработать у его друга в частном сыскном агентстве.

– Тимка мне по жизни обязан. – заверил он. – Не посмеет в таком пустяке отказать. А там, глядишь, и сам поймет, что это не он мне, а я ему услугу оказываю. Уверен, из тебя выйдет отличный сыщик. Тем более, на тебе будет опрос свидетелей, на опасные задания не пойдешь.