Из окон тыловых госпиталей

На нас смотрели юные солдаты.

На нас – голодных, яростных, худых,

В синюшных пятнах, цыпках и коростах,

Всезнающих, в обносках не по росту –

На судей и наследников своих.

Мы тоже жили в прахе и золе,

И все-таки мы были не такие,

Не выжившие чудом, но живые,

Рожденные для жизни на земле.

Они не отрывали страшных глаз

От наших грозных лиц, –

Уже свершилось –

Расстрелянное время распрямилось,

Вдохнуло смерть и выдохнуло нас.

Майе  восемь  лет.  Тощий  подросток,  не  отроковица,  а  почти  маль-

чишка  –  само  военное  детство,  чистое  детство.  Детство  чистой  воды,

близкой и родной земли-кормилицы – и камня. Именно в эти годы Майя

Никулина  начинает  подбирать,  собирать,  рассматривать  и  влюбляться

в камень. Урал – это прежде всего камень. Камень, пересиливший все.

Камень выстоявший. Время уже вдохнуло смерть – и выдохнуло жизнь.

Учась в школе, Майя записывает первые (настоящие!) стихи. Была

тетрадь. И кавказский офицер, кавалерист Лермонтов, пройдя в сознании

юного  поэта  Великую  Отечественную  (имея  в  сердце  Отечественную

1812 года и «Бородино»), отозвался в школьнице, уже имевшей представ-

ление и о грозной судьбе страны, и о грозной судьбе поэта.

После окончания школы Майя Никулина учится на геологическом

факультете  Уральского  университета,  но  после  мутной  и,  в  сущности,

глупой истории, в которой она и не была замешана, Майя Никулина по-

кидает  факультет  и  в  качестве  своеобразного  наказания  проводит  не-

сколько  месяцев  на  севере  Казахстана,  переживает  там  зиму  и,  крепко

помороженная  и  обмороженная,  возвращается  в  Свердловск.  В  1959 г.

Майя Никулина окончила Свердловский институт повышения квалифи-

кации руководящих кадров лесной промышленности и работает в сфере

городского «зеленого» хозяйства (вот откуда у нее доскональное знание

географии  и  топонимии  города,  о  котором  она  напишет  несколько  от-

личных книг (в том числе в соавторстве с В. П. Лукьяниным). В 1968 г.

390

она оканчивает филологический факультет Уральского университета им.

А. М. Горького  и  работает  (25  лет!)  в  библиотеках  Свердловска-Екате-

ринбурга. Я заходил к ней, на «работу», – в Областную детскую библио-

теку (на Карла Либкнехта), видел, как уважают и любят Майю Петровну

коллеги. Как-то мы с Майей Никулиной подсчитали-прикинули, сколько

же  всего  пришлось  прочитать  ей  книг,  работая  библиографом/главным

библиографом в библиотеке. Вышла чудовищно большая цифра – более

150 тысяч книг! Вот откуда абсолютно безграничный и глубокий (и – вы-

сокий) энциклопедизм, уникальная эрудиция и когнитивная («знательно-

познавательная») гениальность этого поэта!

Майя Никулина много работала: и в библиотеке, и на дому – брала

рукописи для перепечатки. Сколько ни помню, ни знаю ее – Майя Нику-

лина всегда в работе, в заботах, всегда в пути, в дороге, в беге. Но – не

впопыхах. Такая беготня (простите за словцо) у Майи Петровны выгля-

дит весьма основательной, как и все, что она делает. Дом, семья – все, все

и вся (и мы в том числе) всегда были на ней (помню, как быстро и сно-

ровисто она чистила картошку; все у нее в руках горело – «ртуть-девка»

говорит о таких народ; помню, какой вкусной была еда, приготовленная

ею:  однажды  Сергей  Кабаков,  ночью,  принес  на  плече  тушку  сайгака

(страну тогда кормили – всю – сайгачатиной) прямо из вагона-холодиль-

ника, Майя приготовила такое жаркое, какое любил, должно быть, Одис-

сей – с большим числом и количеством приправ это было «пищей богов»,

да мы и были тогда богами, молодые – все боги).

В 1998–1992 годах Майя Никулина работает заведующим отдела гу-

манитарных наук в газете «Наука Урала» при УрО РАН и публикует наши

стихи – щедро и часто, целыми полосами да еще и с портретами.

В 1992–1998 годах Майя Никулина – заместитель главного редактора

[В. П. Лукьянин] журнала «Урал». Если в «Науке Урала» Майя Никулина

помогает  открыть  и  спасти  Аркаим,  уникальный  историко-культурный

комплекс, то в «Урале» Майя Петровна открывает и спасает уральскую

литературу, поэзию и публицистику (именно в те годы журнал щедро пу-

бликует среди многих и мои стихи, за что я благодарен и Майе Петровне,

и Валентину Петровичу, и Николаю Яковлевичу Мережникову). В 1995 г.

Майя Никулина становится научным сотрудником в Институте истории

и археологии УрО РАН (до 2004 г.), и одновременно, в 1993 г. начинает

преподавать языкознание и краеведение в гимназии «Корифей» (№ 210),

где и работает до сих пор. В «Корифее» Майя Никулина создает уникаль-

ные учебники «Как люди научились говорить и писать» и «Рассказы об

Уральской истории». Книги уникальные – и в познавательном, и в науч-

391

ном, и в методическом отношении (я рецензировал их; жаль, очень жаль,

что они до сих пор не изданы).

Майя Никулина – талантливый преподаватель. Дети не просто любят

ее (мой сын учился у нее в младших классах гимназии – я учусь до сих

пор: твердости намерений и полной независимости, внутренней, душев-

ной, интеллектуальной от мэйнстрима всех времен и эпох; учусь сдер-

жанности, тому, чем похвалиться не могу, – одним словом, учусь жизни),

дети ее боготворят. Ее уроки – это сама жизнь: жизнь языка, мысли, речи,

истории – материальной и духовной. Майя Петровна постоянно выводит

детей – классами – «на природу», где показывает или чудеса земли, гео-

логии, минералогии, следы древних людей, их быта, их труда. Это еще и

уроки Урала: не просто краеведение, а полное и фактическое, натураль-

ное и естественное погружение – душевное и телесное – в мир земли,

в мир истории, в мир культуры. Майя Никулина как автор глубокого, му-

дрого и блестящего исследования мифологических и реальных, трудовых

и духовных отношений человека с землей и земли с человеком. «Камень.

Пещера. Гора» является – по призванию, по определению и по призна-

нию – не просто культуроведом, но – что очень важно в наш рыночный

век – культуроводом: она сводит маленького человека (во всех отношени-

ях: ребенка и взрослого) с культурой, она ведет – за руку, за душу, за раз-

ум – человека к культуре, а культуру (ослабшую и одряхлевшую от всеоб-

щего смеха и денег) – к человеку. Майя Никулина – не культуртрегер, она

сама часть души и сердца, сердцевины культуры. Она сама культура. Как

Волович, Брусиловский, Решетов и Бажов.

Майя Никулина много переводила: с испанского, словенского, чеш-

ского, грузинского и английского языков (Цирил Злобец – ее любимый

поэт из переводимых); и ее стихи переведены на словенский и украин-

ский.Майя Никулина, повторю, скромнейший человек. Но скромность ее

иная, нежели у Решетова: скромность Никулиной излучает силу самодо-

статочности, цельности и этико-эстетической (нравственно-художествен-

ной)  самостоятельности  и  автономности.  Когда  мы  с  ней  составляли

ее двухтомник (2007), Майя Петровна не единожды спросила меня – и

весьма строго – об источнике финансирования издания: спонсорская по-

мощь ею отрицалась и отвергалась начисто; удалось найти деньги в Ми-

нистерстве культуры Свердловской области  (низкий поклон). Помню, как

мы с Женей Касимовым (моя дикая и отчасти самоуверенно-нагловатая

идея) тайком собрали и издали в подарок Майе небольшую книжку ее

стихов (2002) к юбилею: притащили весь тираж (400 экземпляров в ко-

робке в дом на Декабристов, и вдруг я не на шутку перепугался – а вдруг

392

Майя  не  примет  подарок,  столь  самовольный  и  т. д.,  отвергнет,  прого-