Но ему в принципе не нравилось, что к нему приставили няньку – вне зависимости от того, насколько хорошо он сможет с ней поладить.
Уокер обернулся назад, натянув ремень безопасности до предела. Отец Корнелиус Хьюз сидел бледный как снег, но кивнул, демонстрируя, что у него все в порядке. Лицо пожилого священника, сплошь покрытое морщинами, излучало мудрость, свойственную, казалось, совсем другой эпохе. Он являлся экспертом в области древних цивилизаций и исчезнувших языков. Уокер был приятно удивлен, когда узнал, что отец Корнелиус, несмотря на академическое образование священника, способен вполне вольно трактовать библейскую историю Потопа.
Не очень большая команда, но если бы Уокер попытался включить в нее сотрудника службы охраны, то это могло привести к неприятной догадке о том, что Национальный научный фонд – это не более чем многолетняя вывеска, которой пользуется Министерство обороны США в тех случаях, когда важно скрыть участие DARPA[6]. Даже священник не подозревал, на кого он работает, и уж точно в это не следовало посвящать мисс Ким. ООН не одобряла, когда DARPA вынюхивало что-то без их разрешения. Узнав об этом сейчас, они немедленно информируют турецкое правительство, и то сразу аннулирует аккредитацию Уокера.
Задание будет провалено, и начальству Уокера это точно не понравится. Управление перспективных исследовательских проектов Министерства обороны имело причудливое название, но сравнительно простой спектр задач – бдительно следить за достижениями науки или проявлениями необъяснимых феноменов, чтобы быть полностью уверенными в том, что если кто-то из чего-то сможет создать новое оружие, то прежде всего оно должно оказаться в распоряжении Соединенных Штатов. На самом деле Уокеру никогда не нравилось работать на DARPA (он не очень ценил науку ради вооружений), но всю жизнь его мучила неутолимая жажда познаний и привлекали тайны – как естественные, так и не совсем. Но если он находил что-то действительно опасное, то предпочитал, чтобы оно оказалось в руках его собственного правительства.
Не то чтобы он доверял своему начальству. Скорее это был классический случай «меньшего зла».
– Мистер Уокер! – крикнул пилот. – Пора!
Уокер повернулся к иллюминатору, чтобы еще раз взглянуть на заснеженную гору и темный провал пещеры. Вход в пещеру с левой стороны был около двенадцати метров в высоту, но поскольку прорезала она склон горы под углом примерно в семьдесят пять градусов, то с правой стороны высота прохода снижалась до трех – трех с половиной метров. Второй пилот отстегнулся и, слегка пригнувшись, перелез назад к пассажирам. Затем принялся распутывать моток из толстого троса, в котором Уокер сразу опознал альпинистскую обвязку.
Если до сих пор Ким Сон излучала радостную безмятежность, то теперь взяла руку Уокера и крепко ее сжала.
– Я не пойду первой.
Уокер собрался с духом.
– Я бы и не позволил. Моя команда, мои риски.
– Уверена, что это абсолютно безопасно, – быстро добавила Ким.
Уокер расстегнул ремень безопасности и с помощью второго пилота влез в обвязку.
Затем пилот открыл левую дверь вертолета и поманил Уокера к себе. Кто-то должен будет управлять лебедкой, которая опустит Уокера на склон горы, но никто, кроме него самого, не сделает шаг наружу.
Уокер поправил обвязку, подергал за трос и развернулся спиной к пропасти, прежде чем отправиться в свободное падение. Не очень доверяя левой ноге, он оттолкнулся правой. Вертолет над ним резко затанцевал во внезапном восходящем потоке воздуха, его мотануло по головокружительной дуге, затем трос стал разматываться, и он осознал, что уже спускается к горному склону.
В поле зрения справа мелькнул темный провал пещеры. Он проводил его глазами, вращаясь на тросе.
Снова дунул ветер, и его порыв оказался таким холодным и сильным, что череп Уокера словно прошило ледяными иглами, и несколько секунд он чувствовал себя маятником, внезапно замороженным на излете. Вертолет накренило вместе с ним, и вдруг, спустя удар сердца, он ухнул вниз сразу на шесть метров. Уокер громко выругался, но ветер стих, и спуск продолжился в нормальном режиме, не считая того, что холод продолжал пробирать до костей.
Он крепко закрыл глаза и сжал зубы, и тогда ему показалось, что мимо и сквозь него пронесся ветер какой-то иной природы. Болезненное ощущение заставило содрогнуться от чего-то еще, кроме холода, – словно он погрузился в грязь, которая мгновенно впиталась в кожу. Ему показалось, что плоть его стала расползаться. Ощутив омерзение, он открыл глаза и с отчаянием стал осматривать себя, вращаясь в обвязке. Из пещеры показались люди и стали махать пилоту вертолета, чтобы тот подлетел поближе. Две человеческие фигурки поползли вниз – к импровизированной платформе, установленной на вбитые в гору сваи в шести метрах ниже входа в пещеру.
Внутри Уокера зашевелился страх. Он прополз по внутренностям и стал перекатываться в животе, словно желудочный сок напополам с желчью. Уокер почувствовал, что слабеет. Всю жизнь он считал себя почти бесстрашным, но этот страх проникал глубже, чем высокогорный холод.
Затем на несколько секунд он отключился.
Что, черт возьми, происходит?
Чья-то рука схватила его за лодыжку, и он дернул головой, едва удержавшись от того, чтобы заорать. Затем Уокер увидел лицо человека, который его поймал. Очень знакомое лицо по документальным фильмам и задним обложкам книг, которые он просматривал во время перелета из Вашингтона в Стамбул.
– Холцер?
Мужчина втянул его на платформу и, как только ноги Уокера нащупали заснеженную опору, расстегнул обвязку.
– Можно просто Адам, – ответил искатель приключений и слегка дернул за трос. – А вы, должно быть, доктор Уокер?
Обвязка немедленно попозла вверх. Лебедка наматывала трос, чтобы вслед за Уокером спустить следующего члена команды.
– Можно просто Уокер.
Ответ прозвучал как шутка, но Уокер до сих пор чувствовал головокружение и странную смесь слабости и непонятной злости. Опасаясь, что его слова расценят как насмешку, он поспешил добавить:
– Рад познакомиться.
Холцер – в смысле, Адам – протянул руку.
– Добро пожаловать на гору Арарат.
– Имеете в виду, на Ноев ковчег?
Лицо Адама поскучнело.
– Это вы решите для себя сами.
– Слушайте, я не хочу здесь топтать ничьи мозоли, – сказал Уокер. – И я прекрасно понимаю, что вы не очень рады меня видеть.
– На вашем присутствии настояло американское правительство, и компания, финансирующая наш проект, обязана была подчиниться, – ответил Адам. – Это значит, что вам рады здесь до тех пор, пока вы полезны или хотя бы не мешаете.
– Все понял, – сказал Уокер.
Адам взял его за руку и отвел ко второму мужчине, чья густая борода и видавшая виды одежда выдавали богатый опыт общения с горой.
– Это Хакан, наш бригадир, – представил его Адам, повысив голос, чтобы перекричать шум вертолетных винтов. – Он поможет вам подняться к пещере.
Уокер посмотрел на вертолет и увидел, что Ким уже стоит у открытой двери, а за ее спиной второй пилот – едва видимый отсюда – проводит инструктаж. Вернее, напоминает Ким то, что объяснял им днем раньше.
– Не беспокойтесь, – крикнул Адам. – Я прослежу, чтобы с ней ничего не случилось. – Вдруг его улыбка снова померкла. – Поверьте, это еще не самое пугающее, что вам предстоит сегодня пережить.
Уокер пытался спросить у Адама, что тот имеет в виду, но Хакан уже плотно взял его под свою опеку, и Уокеру пришлось переключить внимание на него. Веревки были закреплены наверху – где-то в глубине пещеры, и Хакан, поставив Уокера перед собой, принялся объяснять ему, как пользоваться ими для подъема. Уокер не сомневался, что без альпинистских кошек и веревок он обязательно скатился бы вниз. На одном особо хлопотном задании он серьезно повредил спину, и теперь, от холода и напряжения, старые раны принялись ныть.
Он снова взглянул на вертолет и заметил, что Ким Сон уже начала спуск. После того как вертолет вернется на базу, с горы не получится спуститься никак, кроме как своим ходом. К его собственному удивлению, эта мысль изрядно подвыбила его из колеи. С каждым шагом вверх желание отступить терзало все острей – настолько, что он даже не заметил, как поднялся до пещеры. Перевалившись через край, он понял, что стоит на дрожащих коленях перед несколькими членами команды копателей.
