Он не думал о том, чтобы жениться на Соне. Никакой любви, от которой «сладко щемит сердце». Голый расчет: бесплатная домработница и женщина для утех. Идеальная «жена», которая никогда не попрекнет его за опоздание. Ее не нужно брать с собой в гости, выводить в театр и кино. Ее не нужно возить на море. Она не будет просить деньги на новую шубу или машину. Ей даже можно изменять, и это не будет считаться изменой. Рабыня – так заманчиво. Правда, ему не нужна женщина, вечно стоящая на коленях. Но ведь он хозяин, он и определяет правила.

И вызов его доминантной натуре. Это привлекало Павла даже больше, чем все остальное. «Научить снова быть сабой». Наивная девочка. Он не перестала ею быть, просто в ее сердце поселился страх и недоверие. Это щиты, за которыми она спряталась. И в его власти убрать их. Сможет ли?

- Ты уже долго на ногах, - напомнил Павел Соне. – Если поела, ложись. Я принесу чай в комнату. Нет, стой. Таблетки…

А, может, он просто устал от одиночества? Необходимость заботиться о ком-то вырвала его из привычного круговорота дней. Даже на работу сегодня не пошел. Правда, завтра придется. А сиделку он так и не нашел.

- Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Павел, поставив на журнальный столик чашку чаю и тарелку с теплыми яблочными булочками для Сони. – Только честно. Я читаю по глазам.

Он сел в кресло напротив и отпил из своей чашки.

- Хорошо. Честное слово. Я выспалась, мне уютно от чистоты, я поела. Все замечательно, - заверила его Соня.

- Тогда давай договариваться. Завтра я уйду на работу, но хочу быть уверен, что в мое отсутствие ты не начнешь мыть полы и варить борщ. Сиделка или честное слово?

- Слово… - вздохнула Соня. – Но, Павел Владимирович, готовить можно сидя. Почистить овощи…

- Нет. – Он не повысил голос, но посмотрел на упрямую девчонку так, что она поежилась. – И хватит величать меня Владимировичем. Павел, этого достаточно. Значит, дашь слово?

- Даю, - подтвердила Соня. – Я, конечно, помру от скуки… И это будет на вашей совести, Павел Вла… Павел.

Он усмехнулся. Дерзит, значит, действительно чувствует себя хорошо.

- У меня будет для тебя задание. И ты еще не все пакеты открыла, между прочим. Нет, лежи. Не сейчас. Я думал над твоим «не предложением».

Соня заерзала, выдавая беспокойство.

- Я мог бы стать твоим хозяином на время. На моих условиях. Но только в том случае, если ты расскажешь мне о своих страхах. Это в твоих же интересах, Соня. Я не собираюсь ни с кем делиться, но должен знать все, чтобы уберечь тебя.

- У вас не получится уберечь. – Соня закусила губу и уставилась куда-то в потолок. Павлу показалось, что она борется со слезами. – Но я расскажу. – Она снова посмотрела на него, чистым и ясным взглядом. – Только заранее прошу прощения, если расплачусь. Сейчас это как-то само… получается.

- Давай отложим, - предложил Павел, мысленно ругая себя. Опять забыл – Соне нельзя нервничать. – Главное, чтобы ты рассказала. Пусть позже.

- Нет, сейчас. – Она покачала головой. – Или я сбегу… передумаю… А потом никогда себе не прощу.

- Не простишь… чего? – не понял Павел.

- Я же буду полной дурой, если сбегу от самого красивого мужчины на свете, - выдохнула Соня.

И Павел поперхнулся чаем.

Соня зря переживала, что будет плакать. Может, все давно перегорело? И Дине она смогла все рассказать, не проронив ни слезинки. И Павел ни разу не заставил ее пожалеть о том, что она ему доверилась. Он не отводил взгляд. Не то чтобы у Соня был богатый опыт, но обычно люди неохотно слушали о чужих проблемах и прятали глаза, чтобы в них нельзя было прочитать скуку или жалость. Психотерапевты не прятали, но в них Соня постоянно чувствовала фальшь – ведь им платили за сеансы.

Павел смотрел на нее спокойно и внимательно. Он не жалел, а словно поддерживал, мол, давай, детка, в этом нет ничего страшного, я тебя не подведу. И он не рассердился на «самого красивого мужчину». Соня и сама не понимала, как могла ляпнуть такое. Это правда! Но такие вещи не принято говорить мужчинам, тем более, доминантам.

- Мне жаль, что ты потеряла ребенка, - сказал Павел, когда она замолчала.

- У меня еще будут дети, - ответила Соня.

- Ты не сдалась, это достойно уважения.

- Только благодаря Мастеру.

- Думаю, и твоя заслуга немалая. Хочешь еще чаю?

- А… Нет, спасибо.

- Голова…

- Павел Вла… Павел! – возмутилась Соня, перебивая. – Если я почувствую себя плохо, то так и скажу.

Павел шумно вздохнул, раздувая ноздри, но не стал делать ей замечание.

- Хорошо, - произнес он. – Я узнал, что хотел. Теперь ты меня послушай.

Он закинул ногу за ногу и сцепил пальцы на колене. Соня замерла и даже сжала кулаки – на удачу. Павел принял решение, и от него сейчас зависит…

- Так есть предложение или нет предложения? – уточнил он первым делом.

- Да… Да, есть, - ответила она и подумала, что зря отказалась от чая, во рту снова пересохло.

- Тогда так… Я могу его принять, но у меня свои правила. Они будут отличаться от тех, которые ты знаешь. Правила не обсуждаются. Мы можем обсудить твои табу, и я никогда не нарушу ни одного из них, но в дальнейшем твое стоп-слово будет означать только то, что ты разрываешь договор. Ты понимаешь, о чем я?

- Думаю, да. Вы можете делать со мной все, что пожелаете, кроме того, что я определю, как категорический запрет.

- Умница, - похвалил ее Павел. – Хорошее начало. Тебе подходит?

- Хотелось бы узнать все правила.

Он хмыкнул и улыбнулся:

- А ты себя в обиду не дашь, верно?

- Это плохо? – вопросом на вопрос ответила Соня. – Неприемлемо?

- Нет, это делает тебя особенной… рабыней. Правила простые. Договор на месяц. На колени ты встаешь, только когда я прикажу. Прямой приказ, не правило поведения, понятно?

- Да. - Соня удивилась, но, конечно же, не стала возражать.

- У тебя будет ошейник. Я определю условия его ношения.

- То есть… не постоянно?.. – облизнув губы, уточнила Соня.

- Я против публичности. Но мне будет приятно похвастать перед друзьями послушной рабыней. Если будет, чем хвастать. Беспрекословное подчинение. Справишься?

- Я буду стараться.

- Обращаешься ко мне по имени, если нет другого приказа. Никакого «хозяина» каждые пять минут. Думаю, ты знаешь, что у раба нет никаких прав, кроме одного, расторгнуть договор. Но уверен, что ты не готова передать мне управление своим имуществом. Да и я, честно говоря, тоже не горю желанием. Мы заменим это лайт-версией. Я беру тебя в рабыни без вещей из твоей прошлой жизни. И я буду решать, что ты будешь носить и чем владеть этот месяц. Собственно... все. Это основные правила. Есть вопросы?

- К вам можно обращаться первой?

- Да, если нет приказа молчать.

- Что мне категорически нельзя делать?

- Хороший вопрос. - Павел усмехнулся. – Давай подумаем. Варить молочный суп. Я его ненавижу. А, пожалуй, еще… Не выходить из дома и не приглашать сюда гостей без моего ведома. Обязательно ставь меня в известность, будь добра. Все остальное – в рамках правил приличия. Думаю, ты прекрасно знаешь, как себя вести.

- Я поняла, - кивнула Соня. – Я согласна.

- И еще одно. Тебе категорически запрещено заниматься сексом, если ты не хочешь.

- Э-э-э… Да?.. Да. – Она почувствовала, как щеки запылали от смущения.

- Внимательно тебя слушаю. – Павел потянулся, наклонившись вперед и заведя сцепленные в замок руки за спину.

- Э-э-э…

- Табу, Соня. Кстати, ты Софья или София?

- Софья.

- Красивое имя. Итак?

- Я бы не хотела, чтобы меня дарили…

- Дари… Что? – переспросил Павел.

- Дарили, - кивнула Соня. – Рабыню можно подарить на час или на сутки другому хозяину. Для меня это неприемлемо.

- Для меня тоже, - процедил Павел. – Принимается.

- Я не выдержу пыток на морозе. Сейчас зима…