Я пересмотрела все восемь платье и произнесла. — Есть все имена, а моего нет. Почему? Я осталась без платья?

— Ой, не нравится мне это. — Вновь сказала Ева, прикладывая к себе одно из платьев. Она повернулась к зеркалу и залюбовалась собой. — Какое красивое платье от… Елены. Прелесть, но что оно означает?

— Без понятия. Не спрашивай. Ты у нас мозговой центр вот и шевели мозгами. Выдавай версии, а я их буду или отвергать, или принимать к рассмотрению. Зря мы отпустили Берту. Надо было её расспросить.

Не успела я это произнести, как дверь в мою комнату вновь открылась и вошла Берта с подносом еды в руках. Она увидела нас у гардероба и застыла. Мы молча смотрели на неё почти минуту.

— И что вы на это скажите, Берта? — Наконец спросила я. — Опять испытания моей нервной системы. Наша королева Елизавета полна неожиданностей. Но почему она их испытывает только на мне? — Я обратилась к Еве. — Или у тебя в гардеробе тоже есть подобная выставка красоты?

Ева тут же отрицательно мотнула головой. — Нет. У меня её нет. И почему, Берта?

Женщина, наконец-то, выдохнула, поставила поднос на журнальный столик и ответила. — Всё дело в том, что этот подарок только для Иветты и он от госпожи Файс Мэри.

— Подарок? — Спросили мы с Евой одновременно.

— Мне объяснила госпожа Смирнитская, что Мэри Файс выиграла скачки и пожелала… — Берта нервно почесала себе затылок. — Она пожелала сделать подарок для Иветты. Это восемь платьев с именами Смирнитских и Файсов. Я хотела всё объяснить, но вы меня опередили и сами нашли платья.

— Ева, ты что-нибудь понимаешь? — Спросила я подругу, играя возмущение.

— Конечно, не понимаю, потому что здесь есть платье и с моим именем.

— Это была просьба Мэри. И ещё, Иветта должна быть на сегодняшнем празднике в одном из этих платьев. Она должна сама выбрать платье. Так что, Ева, вы, пожалуйста, не помогайте Иветте сделать выбор. Это делать нельзя.

— Почему? — Вновь одновременно спросили мы.

Берта смутилась. Было ясно, что женщине всё это было неприятно. Наконец, она нахмурилась и произнесла. — На Иветту все сделали ставки, в каком платье она будет на празднике.

— Ставки?! — Воскликнула я. — Я, что скаковая лошадь? — Я повернулась к Еве. — И сколько ты на меня поставила, подруга, ведь здесь есть и твоё платье?!

— Я-а-а-?! — Ева чуть не задохнулась от возмущения. — Да я сама ничего не понимаю. — Она схватила платье с её именем и потрясла им у меня перед носом. — Ты только посмотри на платье, Ветка. Разве у меня есть столько денег, что бы его купить?

Я сделала вид, что ничего не понимаю, хотя в голове моей уже был ответ. Мэри Файс захотела посмеяться передо надо мной и выставить меня в неприглядном свете. Но вот интересно, в каком?

Я вновь обратилась к женщине. — Берта, Мэри сама именовала платья, или это сделал каждый из семьи и Файсов?

— Никто к платьям не прикасался, кроме Мэри Файс и меня. Это только её затея. Платья никто не видел, все только знают о подарке и сделали ставки.

— И даже…Матвей? Здесь есть платье с его именем?

Берта кивнула. — Мне сказала Мэри Файс, что вместе с Матвеем они развешивали на вешалки имена, так что он точно знает.

Теперь я была возмущена по-настоящему. Матвей решил сыграть вместе с Мэри, а я для них стала «беговой лошадью»? Я даже не могла стоять на месте. Сделав несколько кругов по комнате, удерживая простынь на своём теле, я остановилась напротив Евы и хотела что-то сказать, но она меня опередила, предварительно округлив глаза. — Ветка, успокойся. Ты так разнервничалась, что…пятнами пошла. — Она указала пальцем на красное пятно возле моей ключицы, на плече и на другом плече, а также два пятна возле груди. — Ты стала похожа на леопардиху. Успокойся.

Только сейчас я вспомнила «отметины Матвея» на моём теле и покраснела.

— Ой, Ветка, теперь ты совсем красная, как твоя спина.

— А если меня стукнуть, то я стану…фиолетовой. — Съязвила я и обратилась к Берте. — Вы можете идти и заберите с собой поднос с едой, я её видеть не могу.

— Нет. Оставьте. Если она есть не будет, то вообще перестанет соображать. Я её знаю. — Ева выпроводила Берту из комнаты и быстро подошла ко мне. — Ты что, не понимаешь, что мы живём в тылу врага? Или ты думаешь, что Мэри сделала тебе подарок, без одобрения Елизаветы?

— А разве нет?

— Как бы, не так! Елизавета использует Мэри, как использует и тебя для одной цели — оставить братьев в России и не отдать их Файсам. Она же сталкивает вас лбами! Ты победишь, Мэри проиграет, и братья останутся здесь.

Я убедилась, что детский ум в голове Евы сейчас победил ум юриста.

— Что за глупость ты говоришь? Сейчас мы с Мэри идём, так сказать, плечо в плечо. А теперь, когда я сама отказалась от Матвея, Мэри уже победила. Зачем нас сталкивать лбами?

— А Елизавета знает о твоём решении?

Я мотнула головой. — Не думаю. Мы вернулись в полночь и никого в доме не встретили, так что…

— Так что ты продолжишь быть невестой Матвея. — Подытожила мои слова Ева. — Хотя бы ради меня и Макса.

— Да ни за что! — Воскликнула я и вернулась к гардеробу. — Где тут платье от Мэри? Сейчас я со всем этим разберусь.

Я достала платье из зелёного серебра и поняла, что никогда его не надену. Ткань платья очень красивая, но фасон? Я с удивлением посмотрела на подругу.

— Ева, тебе не кажется, что это платье привидения старинного замка? Посмотри, оно со шлейфом и с длинными широкими рукавами. И почему к нему не прилагается конусная остроконечная зелёная шляпа с газовым облаком на конце?

— А также круглые зелёные очки на нос, и зелёные ласты на ноги. — Усмехнулась Ева, кривя рожицу. — В этом наряде, Ветка, ты будешь царевной-лягушкой.

Я отбросила к окну это наряд и взяла следующий. Он был от Елизаветы.

— Что это? — Удивилась я. — Опять красивая ткань, но платье. Это же фасон…

— Уличной проститутки… — Договорила за меня Ева. — Разрез донельзя, грудь нараспашку и вульгарный цветочек в ложбинке груди. Фу! Ничего себе вкус у Елизаветы, или, может быть, это её тайные желания, ведь говорят, что все королевы были довольно любвеобильными.

— Точно, и почти каждой отрубили голову, потом её пришили, и скрыли шрамы на шее жемчужным ожерельем.

Ева засмеялась. — Судя по тому, что мы знаем о Елизавете, ты права. Выбрось это платье и доставай другое.

Следующее платье было от Эдуарда Файса. Оно было чёрное со всеми переливами радуги. Красивое, но фасон…

— О! — Восхитилась Ева. — Это платье пиковой дамы. Бери его, Ветка. Ты в нём будешь сногсшибательна. Особенно красивы чёрные сердца на месте грудей. Дальше идёт мелкая сеточка, которая заканчивается у твоего пупка. Вновь чёрное сердце на интимном месте и дальше…две ноги. Ужас какой!

Я даже глаза закрыла, что бы ни видеть этого безобразия.

— Ну, нет, я лучше пойду в этой простыне. — Сказала я и бросила платье к окну, где уже валялись два платья. — Удивимся следующему наряду.

Наряд Елены тоже меня удивил. Белоснежное одеяние с красивым лифом, но очень большим круглым вырезом горловины, драпированным в складочку. Платье, приталенное и с прямой юбкой до пола — было очень красивым…спереди, но со спины…?

Мы с Евой переглянулись и одновременно рассмеялись, потому что платье было только спереди, сзади его не было, то есть оно было, но было в виде белой сеточки. Зато она скрывалась под слоем белой широкой накидки в пол.

— Ничего себе эротический наряд. — Восхитилась Ева. — А я бы его надела, и сорвала бы с себя накидку. Пусть восхищаются мной…

— И твоей голой попой. Поверь мне, Ева, что после этой выходки тебе не видать Макса, как своих ушей. Елизавета тебе этого не простит.

— А Макс этого не поймёт. Ты права, Ветка. Он у меня такой застенчивый. — Ева сладко вздохнула и «унеслась в мыслях» в своим блаженные воспоминания.

Я не стала ей мешать и достала другое платье от Макса. Красивое вечерне платье девушки-скромницы с переходом от светло-сиреневого оттенка к тёмно-сиреневому. Я приложила его к себе, посмотрела в зеркало, и поняла, что оно не для меня. Этот цвет мне совершенно не шёл и ещё больше подчёркивал мою красную воспалённую кожу. Я вернула платье в гардероб и достала другое…от Евы.