— Зачем? — С удивлением спросила я.
— Буду считать это тренировкой.
— Но… ты же оставил спорт? — Матвей кивнул. Но ничего не ответил, а я…хотела поболтать. — И не жаль тебе твоих фанаток? И…сколько их у тебя?
— Много… очень много. Хочешь, поделюсь?
— Зачем они мне твои фанатки? Вообще-то я не люблю фанатиков.
— Буду знать. — Усмехнулся Матвей. — А что ты любишь?
— Люблю малиновое варенье, клубнику со сливками и…имя Жофрей…
Я не смогла пофантазировать, потому что Матвей сильнее прижал меня к себе. Он шёл и тихо смеялся, а я не могла понять, почему меня так занесло в фантазиях, особенно с именем Жофрей.
Он нёс меня уже по коридору к своей комнате, когда сказал. — Малиновое варенье и клубнику со сливками я могу обеспечить, но вот твоего Жофрея я…утоплю. — Он открыл дверь ногой, внёс меня в свою комнату, посадил на большую кровать и спросил. — Удобно?
Я только кивнула, с удивлением рассматривая эту комнату. Обстановка её была современной, дорогой и явно мужской, но она мне понравилась.
— Итак, кто такой Жофрей? — Спросил Матвей, усаживаясь по-турецки рядом со мной на большую кровать. — Сколько ему лет?
— Около ста… ста пятидесяти лет. Не смотрел кино по Анжелику?
Матвей немного подумал, затем усмехнулся и кивнул. — Ах, да… Ты романтик?!
— Ещё какой, но тщательно это скрываю. Работа у меня не очень романтичная, а…чем ты будешь заниматься, после спорта?
— Тобой. — Быстро ответил Матвей, но тут же поправился. — У меня дел будет много. Сначала надо провести этот спектакль с семьёй Файс, а затем я займусь семейным бизнесом.
Я ничего не поняла. О каком бизнесе он говорил: о ресторане «Елизавета 1» или о бизнесе семьи Файс в Голландии?! Но я заволновалась…
— Почему ты говоришь о спектакле? Зачем вы вообще его устраиваете? Можно просто принять своих родственников, отказать им в наследстве, и…просто жить дальше.
— Нельзя! — Матвей нагнулся ко мне и взял мою руку. — Понимаешь, мы с братом…голландцы. Мы не россияне. Мы голландские подданные, если можно так сказать, и у нас есть обязанности юридического характера. И ещё… Мы с братом хотим знать текст завещания наших родителей, а его нам зачитают только после 28-летия.
— Как всё сложно. — Усмехнулась я. — Но вы же можете предположить, что будет в этом завещании?
Матвей кивнул. — Конечно, можно предположить, но говоря языком бабушки, наш отец был ещё тем выдумщиком. Она уверена, что в завещании есть то, из-за чего вся семья Файсов «стоит на ушах».
— Как это?
— Вот это мы и хотим узнать.
— Хорошо, но зачем вам мы с Евой? Вы могли бы быть и свободными мужчинами.
Матвей пожал плечами. Он продолжал держать меня за руку. — Это игра бабушки и Макса. Видно они посчитали, что с невестами нас трудно будет переубедить.
— Или она захотела поставить преграду между тобой и…Мэри. А она красавица. Я видела её фотографию. А ты видел?
Матвей опустил мою руку. — Да, я видел. Она красавица, но ты….не преграда
— Ну и хорошо. — Сказала я и встала с кровати. Моя женская гордость была задета. — А может мне помочь вам с Мэри соединиться? Ну, сыграю я яко бы невесту, немного поревную, так ненавязчиво и театрально. Я смогу! — Я говорила и шла к окну. Смотреть на Матвея в это мгновение я не могла. — А потом закачу скандал и в порыве истерики откажусь быть твоей невестой. Поверь мне, я постараюсь быть правдоподобной. Вот тогда вы и…
Договорить я не смогла, потому что меня резко развернули и заключили в объятия. Я даже дышать перестала! Впервые в жизни меня обнимал мужчина, да ещё тот, при виде на которого сердце моё итак останавливалось.
Матвей чуть откинул меня от себя и, глядя в лицо, строго приказал. — Дыши! Дыши, говорю. Не хочу обнимать и целовать холодную мумию.
— Кого?! — Тут же возмутилась я. — Я — мумия?!
— А разве нет? Я боюсь к тебе прикасаться, потому что ты отказываешься дышать, шевелиться и вообще…жить. Почему, Иветта? Я что такой…противный?!
От его слов я вообще пришла в ужас. Видно «маска ужаса» отразилась на моём лице, потому что Матвей вдруг улыбнулся. Моя реакция была аналогичной.
— Наконец, ты ожила. А теперь я жду ответа. Я противный?
Я замотала головой. — Нет, что ты… Ты.. — И я опять перестала дышать, пока Матвей меня вновь не тряхнул. — Видишь, что ты со мной делаешь? А ещё твои вопросы? Да со мной ничего подобного никогда раньше не было! Как я могу тебе ответить, если я…не знаю? Я не знаю, почему я замираю, когда ты ко мне прикасаешься! А может, ты — гипнотизёр, экстрасенс или…
— Или мы просто созданы друг для друга, и пока этого не понимаем.
Матвей смотрел на меня в упор, а я… понимала, что не могу в это поверить. Он — красавец-спортсмен, а теперь ещё и богатый наследник. А я — налоговый инспектор с ежемесячной зарплатой, которой не хватит даже на один из его костюмов.
— Я не понимаю, почему…я?
— Потому что в твоих глазах можно утонуть, даже мне — профессиональному пловцу. — Матвей с трудом оторвал от меня свой взгляд, кашлянул и усмехнулся. — А знаешь, мне понравился твой сценарий, в котором ты отдаёшь меня Мэри. Но вот вопрос: захочу ли я отдать тебя… Эрнесту Файсу?
Я открыла рот от удивления.
Матвей тут же кашлянул и проговорил. — Не делай так, я итак еле сдерживаю себя. Лучше я тебе всё объясню. Всё дело в бабушке. Она, почему-то, решила, что Эрнесту ты можешь понравиться, хотя она хочет приказать Еве заигрывать с ним, что бы…
— Что бы её разозлить. — Оборвала его слова я. — Она плохо знает мою подругу. Еве не нравятся приказы и…пожилые мужчины в роли любимых. Если Еву разозлить, то она тут же начинает чудить… К тому же она влюблена в Макса и…по самые уши.
— Значит, уши Ева, всё-таки, оставила себе?
Его вопрос меня рассмешил, и я не поняла, как вновь очутилась в его объятиях.
— Я не отдам тебя Эрнесту, не надейся, пусть Ева с ним воюет. — Шептал мне на ухо Матвей, а я ничего не понимала, лишь ощущала его щёку на моей щеке. — Знай, что я оставляю тебя себе. Ты понимаешь? — Он посмотрел мне в глаза, а я лишь кивнула.
— Нет, ты не до конца всё понимаешь, придётся мне тебе доказать, что…
Он не договорил, потому что прильнул к моим губам поцелуем, а я… Я тут же «улетела в небеса».
«Шмякнулась я о землю», когда Матвей отстранил меня от себя и я увидела его восхищённый взгляд. Мои щёки вмиг залились румянцем, а мозги отключились, потому что я «понесла несусветную чушь». — Почему так мало? — Спросила я.
Матвей прижал мою голову к своему плечу и сказал. — Потому что потом…трудно остановиться, а нам есть ещё, о чём поговорить. — Он взял меня за руку, и мы вернулись к кровати. — Садись.
Я села, но голова моя всё ещё была «на небесах».
Видно я смотрела на него блаженным взглядом, потому что Матвей улыбнулся, сел рядом и сказал. — Ты в состоянии понимать, что я буду говорить?
Я кивнула и постаралась нахмуриться. Минуту Матвей ещё смотрел на мои «кривляния», а потом произнёс. — Бабушка не может отдать тебе свой жемчуг, потому что… — Он взял меня за руку, и я поняла, что говорить он будет о серьёзных вещах. — Вета, всё дело в предсказании… Моей бабушке и тёте Елене было предсказано, что они умрут, если не будут носить на шее жемчуг.
Я замерла, не то от удивления, не то от непонимания услышанного.
— Как это? Это шутка? — Матвей мотнул головой, и глаза его смотрели на меня серьёзно. — Нет? Но сейчас 21 век, а это же предрассудки: смерть, если не будешь носить жемчуг. Я, конечно, слышала, что у жемчуга есть какие-то лечебные свойства, но, что бы они сохраняли жизнь…?
— Иветта, сохраняет жизнь не жемчуг, а заклятие, наложенное на них.
Я нахмурила. — Заклятие? Значит, они что-то сделали…нехорошее?
— Очень нехорошее. — Вздохнул Матвей. — Из-за бабушки и тёти умер один человек. Они не смогли его…поделить. Они влюбились в одного мужчину и не решили, кому он достанется.
Я невольно усмехнулась. — А сам мужчина, почему это не решил?
