А именно сейчас Джеймс очень остро осознал, что он — вещь. Бывшему хозяину достаточно произнести одно-единственное слово — и оборудование вернется к владельцу.

Одно слово…

Спать не хотелось. Не потому, что Bond’ам достаточно четырех часов сна для адекватной работы системы, а просто. Не хотелось, и все. И анализировать причины этого нежелания не хотелось тоже.

Хотелось вспоминать.

Лежать в относительной неподвижности на диване, смотреть, как по потолку и стенам скользят редкие полосы света от пролетающих за окном машин (конечно же, никакие ставни он не закрыл, когда и кого спасали закрытые ставни?), и вспоминать. Главное, не шевелиться, потому что диван скрипит и милейшая Роза Марковна тогда поймет, что жилец не спит. И придет со стаканом горячего молока с медом и мятой («Лучшее средство от бессонницы, и не спорьте, Джеймс, старая женщина худого не посоветует!») или с томиком сказок «Матушки гусыни», как полгода назад, когда выяснилось, что, несмотря на всю свою хваленую бондовскую прокачку, ее постоялец не понимает простейших идиом и общеупотребительных шуточек, которые любой обычный человек автоматически усваивает в раннем детстве, даже не задумываясь об этом. Хорошая она женщина, Роза Марковна. Повезло Джеймсу с квартирой.

Впрочем, ему всегда везло.

Год назад он сам себе казался чертовски умным и ужасно крутым, настоящим героем — как же, целый Bond, а не какой-то там, простите за выражение, DEX! Элитная модель, прокачанная имитация личности… Какой же он был тогда дурак!.. И всей его крутости было, что удрал от хозяина, убедив систему считать того мертвым, а потом прикрылся полицейским жетоном, воспользовавшись тем, что поджетонный приказ приоритетнее любого хозяйского.

Настоящими героями были они — те, кого начальник полицейского управления Глеб Ржаной называл «полицейские силы планеты Нереида в полном составе», и не сказать чтобы так уж шутил при этом. Все пятеро.

Синеглазая Рита, ни на секунду не испугавшаяся сорванного киборга и ничуть не изменившая своего к нему отношения, когда узнала, что человеком он только притворялся. Молчаливый здоровяк Степан, вычисливший и поймавший снайпера чуть ли не раньше, чем Bond вообще поверил в то, что это не глупый розыгрыш. Пабло, бросившийся в одиночку на троих, хотя он вовсе не был киборгом. Капитан Глеб, не побоявшийся арестовать дексиста и разбудить самого президента, а это, пожалуй, будет пострашнее троих бандитов. Или вот Невидимка — каким же дураком был новоиспеченный младший констебль Джеймс Бонд, когда так старательно пытался на него не обидеться в тот, самый первый свой легально рабочий день уже под своим настоящим, а не присвоенным именем!

глава 14

Продолжение

Они тогда как раз говорили с Пабло… о чем? А, точно, об украденном в космопорту багаже (багаж, кстати, он потом нашел, никакого криминала, пассажирка просто перепутала наклейки места назначения, и его уже почти отправили не туда, хорошо, что вовремя сообразил).

И тут как раз вошел Адам Шталь, более известный как Невидимка. Вернее, как он вошел, Джеймс снова не заметил, просто как-то материализовался рядом с ними, весь такой лысоватенький и незаметненький, с планшетом наперевес, и деловито поинтересовался:

— Кормосмеси сколько заказываем?

И добавил, видя всеобщее недоумение:

— Я оформляю заявку на необходимые для управления расходники на следующие полгода, и вот хотелось бы уточнить...

В голосе его даже чувствительные датчики элитного шпиона не обнаруживали издевки, только сосредоточенность и благожелательную заинтересованность. И поэтому Джеймс старался не обидеться. Очень старался.

— Что за фигня?! — поинтересовался куда менее старательный и сдержанный Пабло.

И Невидимка спокойно так пояснил:

— Я посмотрел в инфранете, что необходимо для киборгов. Там сказано: кормосмесь — идеально сбалансированное и незаменимое питание. Так сколько ящиков будем заказывать и какой марки?

Смотрел он при этом на Джеймса так наивно и бесхитростно, что любой человек заподозрил бы подвох. Человек — да. Но не киборг с его датчиками, однозначно свидетельствующими о почти стопроцентной искренности полицейского аналитика.

— Ну я же не армейский DEX, — ответил Джеймс мягко (нет, я не обижен, я же вижу, что вопрос был хоть и не слишком приятный, но без подначки!). — Я изначально заточен для шпионажа и для того, чтобы притворяться человеком. А вот представьте себе ситуацию: сидят двое в ресторане, ведут светскую беседу или там деловой разговор. Подходит официант и приносит на подносе одному курицу сациви, а другому банку кормосмеси. Все, шпион спалился, можно сразу в утилизатор. И ради чего? Ведь по вкусу она редкостная дрянь!

Вообще-то Джеймс пытался свести все к шутке и даже успел просчитать вероятность ее удачности (довольно высокую). Что и подтвердил Пабло, довольно хохотнув.

А вот Невидимка даже не улыбнулся. Кивнул с очень серьезным выражением лица, сказал невозмутимо:

— Понял. Не заказываем.

И исчез.

И у Джеймса тогда, помнится, возникли серьезные сомнения в человеческой природе Невидимки.

Ну а что? Серенький такой, незаметненький — идеальная внешность для шпиона. С сетью работает, как бог… или Bond. Именно Bond — DEX’а Джеймс бы сразу раскусил, они же не умеют прятать работу процессора и даже при прокачанной программе имитации личности людьми могут притворяться лишь до первого встречного сканера. К тому же работа в полиции, но не на виду, сорванному и не желающему светиться Bоnd’у подходит идеально по всем параметрам: и прикрытие неплохое, и самому наверняка нравится, ведь прошивка служения у этой модели базовая, ее не устранить. Да и зачем? Полная свобода — это, конечно, приятно. Но быть нужным приятнее в несколько раз.

А может быть, Невидимка и не Bond, а какая-то вообще неизвестная новая разработка, пятая модель! Специально для столь не нравящейся людям канцелярской работы. Ну мало ли… Последнюю версию, пожалуй, косвенно подтверждало то, что Невидимка занимался исключительно базами данных и работал только со знаковыми системами.

Разумеется, Джеймс не стал говорить остальным о своих сомнениях. И не потому, что сомневался не так чтобы очень всерьез. И даже не потому, что порядочные полицейские все сомнения трактуют в пользу подозреваемого, а Джеймс теперь законопослушный младший констебль.

Просто хранить чужую тайну (может быть, даже и несуществующую) было приятно.

Так же приятно, как пончики с переслащенным кофе («Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь, я читала, вам надо много сладкого!») или выходы на задания с Пабло («Ты, эта, лучше держись за мной! Ну и что, что ты Bond, а я все равно этот район лучше знаю!»). Или одобрительное хмыканье сдержанного Степана. Или гордость во взгляде капитана Ржаного, когда пришел приказ о присвоении Джеймсу звания старшего констебля, — довольная такая гордость, словно это его самого повысили.

Много было приятного за последний год.

И больше не будет — достаточно одного лишь слова, произнесенного голосом бывшего хозяина...

Сам Стивен Сьют не додумался бы до такого. Ума бы не хватило у проходимца-неудачника. Идею подсказал его знакомый хакер, гулявший за счет Сьюта в ресторане. Проникнувшись спьяну теплыми чувствами к собутыльнику, он предложил вписать в память его киборга небольшую программку. Незаметную, но крайне полезную.

Сьют ведет опасную жизнь, он не застрахован от ареста. А при аресте полиция возьмет под значок принадлежащую Сьюту жестянку, конфискует, отформатирует и кому-нибудь продаст. А Сьют отбудет срок или сбежит. Разыщет бывшее имущество. Тут и сработает программа, которая закрыта от форматирования. Скрытая такая программа — и не заметишь, если не будешь знать, что искать. Одно кодовое слово, сказанное в лицо киборгу, — и в процессоре обнулится строка «владелец». После чего в ней вновь появится имя «Стивен Сьют»…