Как он и подозревал, замок был полон лабиринтов и тайн. Вряд ли даже самый дотошный ученик, вроде Грейнджер, разгадает их все, обнаружит каждый тупик и каждую скрытую в стенах дверь.

Кстати о Грейнджер.

– Так куда делась твоя подружка? – спросил Драко, порадовавшись тому, что Поттер не видит его лица.

Было что-то неприятное в том, что она отправила Поттера следить за ним. Раз уж так волновалась, могла бы прийти сама.

В последний раз они разговаривали в Выручай-комнате. Хотя, разговором это сложно было назвать. До сих пор от мыслей об этом кожу оплетало волной жара. То, как послушно, страстно она отдавалась ему, как смотрела, как трогала – каждое ее прикосновение было наполнено неуверенностью и страхом разрушить все. Поразительно, как Грейнджер умела запутывать его мысли. До чего же наивной, глупой она была в моменты своей откровенной наготы и признаний.

Признаний.

Еще немного, и она сказала бы то, чего Драко не желал слышать. Он бы умер, наверное. Его убило бы осознанием этих слов, они ударили бы его по голове, и он не смог бы подняться.

Грейнджер. Она действовала на него неправильно, будила мальчишку внутри, отключала мозги, ломала принципы. Нужно было учиться держаться от нее подальше, но Драко не мог себя контролировать. Как только видел ее в коридоре – смотрел. Вспоминал. Думал.

Что это такое? Как это называется? Неужели это то самое и почему именно он, Малфой, застрял в этом по самые уши?

– Посмотри, что там? – сказал Поттер, и Драко вспомнил о его присутствии. Он проследил за чужим взглядом, который задержался на лестнице этажом выше. – Это Гермиона.

Поттер обошел Малфоя и бросился к лестнице, перескакивая через две ступеньки.

– Гермиона! – кричал он, направляясь к ней. А Драко стоял, застыв, как вкопанный.

Он не мог пошевелиться. Он видел лишь ее силуэт, полулежащий на ступеньках: юбка, немного задранная на бедрах, волосы, закрывающие лицо. Снизу с такого ракурса можно было подумать, что она спит, но также это выглядело пугающе. Как будто кто-то подкинул на лестницу труп.

Холод обрушился на Драко лавиной. Холод и невыносимый страх. И лишь когда она, заметив Поттера, подняла голову, Малфой обнаружил, насколько сильно ему не хватает воздуха. Он почувствовал привкус железа во рту и, облизав губы, подошел ближе.

– Гермиона, ты в порядке?

– Да, – ее голос был вымотанным, когда Поттер опустился рядом с ней. Драко встал под лестницей и прислушался. Видеть ее было невыносимо. Она отправила ему на помощь Поттера, а сама осталась одна в замке, где творится непонятно что. Хотелось биться головой от мыслей об этом. – Ступенька провалилась. Ничего страшного.

– Уверена?

– Да. Заклинания не помогают, лестница зачарована.

– Я найду профессора Макгонагалл, она поможет.

Послышался скрип – Поттер встал.

– Постой, Гарри, – тихо сказала она. – Помнишь, как мы познакомилась?

Драко вскинул брови. Действительно, самое время поностальгировать.

– Да, конечно. В поезде. Давай поговорим об этом чуть позже?

– Одну минуту. Послушай, Гарри. Тогда, на первом курсе вы с Роном все время были вместе, а я была одна. Другие ребята не особо любили меня – я была немного невыносимой.

Поттер засмеялся.

– Немного. И только в том, что касалось учебы.

– Ладно, я была ужасной всезнайкой. Но… С момента знакомства в Хогвартс-Экспрессе я знала, что ты, я и Рон – мы одно целое. Даже если вы приняли меня не сразу. Я нашла всю информацию о тебе в первую же неделю. Я держала ее наготове, чтобы в случае чего помочь тебе, рассказать о твоей семье или поддержать, когда тебе будет плохо.

Поттер немного помолчал, прежде чем сказать:

– Мой отец. Это ты сказала мне, что он был ловцом.

– Да. Это было немного нечестно с моей стороны. Я хотела, чтобы вы посмотрели на меня другими глазами.

– Гермиона, ты что… Ты плачешь?

– Нет. Возможно, немного. Я просто хочу, чтобы ты знал, Гарри: я всегда буду на твоей стороне. Я знаю, ты все делаешь правильно. Я чувствую себя так, будто вернулась на первый курс – вы с Роном немного подозрительны ко мне, и этому есть причины. Но поверь, если я скрываю что-то от тебя, это значит лишь то, что я тебя ограждаю.

Малфой хотел уйти, чтобы не слышать этого, но ноги его пристыли к полу. Каждое ее слово эхом отражалась в его голове.

«Я всегда буду на твоей стороне».

А как ты хотел, Малфой? Так было всегда.

Она могла хоть тысячу раз стонать впуская тебя в себя, но она всегда будет на ЕГО стороне.

Захотелось, как в детстве, забиться в угол и сидеть там, пока не наступит утро. Тогда это помогало. Ему казалось, что в углу его никто не видит. Он прятался от ночных кошмаров, от скандалов родителей, от ощущения, что он живет как-то неправильно.

Грейнджер всхлипнула. Этот звук показался таким громким в тишине дремлющего коридора. Казалось, даже стены в замке умеют спать. Драко схватился за горло.

Никогда еще ему так сильно не хотелось кричать. Пока не сорвется голос. Кричать, чтобы проснулись все, чтобы каждый идиот, считавший его бесчувственным, увидел, что его тоже может рвать на мелкие части.

Что она с ним творила? Драко всегда был уверен в себе. Во всем, что касалось девчонок, ему не приходилось сомневаться ни одной секунды в своей жизни. Они всегда выбирали его. Драко был как выдержанное вино, как огневиски особого сорта, все хотели попробовать его, о каком-то там выборе речи ни шло.

И вот она. Плачет, потому что ее накрыло воспоминаниями.

Что она чувствует, когда думает о Драко? Она плачет так же? Она вспоминает их первый поцелуй, прокручивая его в голове или старается забыть побыстрее? Может, она оттирает его вкус со своих губ мочалкой после каждого их столкновения?

Значит ли он хоть что-то для нее или все упирается в Поттера? В Уизли? И их гребаную дружбу, которая, как ядовитый гриб, наносит Малфою колоссальный вред?

Он осторожно выдохнул, выходя из-под лестницы. Впереди, у главного выхода, промелькнула едва заметная тень. Драко набрал полные легкие воздуха.

Это была Пэнси. Она играла с ним, играла в игры, правил которых он не мог разобрать, и это душило. Пора было разобраться: определить, что она за хрень, что ей нужно и как ее уничтожить.

Силуэт остановился, приоткрыв дверь. На удивление, та даже не скрипнула. На лице лже-Пэнси мелькнула улыбка, она посмотрела Малфою в глаза и поманила его.

Так манят русалки в книжках про волшебных существ. Зазывают, хитро улыбаясь, а сами точат зубы друг о друга, желая вонзить их в теплую плоть.

Драко поднял взгляд вверх, чуть развернулся. Где-то там, несколькими пролетами выше Грейнджер сидела и ждала Поттера со старухой. Застряла ногой в ступеньках, какая дура. Как можно было застрять? Хохот рвался из горла – булькающий и жуткий. Драко проглотил его и потер глаза.

Грейнджер, Грейнджер. Почему ты такая? Почему каждый твой шаг – происшествие на мою задницу? Отступишь – вляпаешься, сдашь немного назад, и сам же тянешься, чтобы снова влезть по самые колени.

Пэнси тихо позвала его по имени. Драко, ощущая заранее пустоту внутри, шагнул вслед за ней в темноту.

Она шла перед ним и хохотала, как ненормальная. Драко, шагая по грязи, пытался поймать ее, схватить за плечо и руку, но она выскальзывала из пальцев, как дым. Будто растворялась, а потом появлялась близко. Драко снова тянулся и снова ловил воздух.

Как будто это был сон. Бесконечный, реалистичный, жутко неприятный сон. После таких снов просыпаются с мокрым лбом, задыхаясь, хватают воздух пересохшим ртом и готовы жизнь отдать за глоток воды.

Сейчас Драко тоже хотел пить.

Дождь противной моросью поедал кожу. Вмиг рубашка промокла насквозь, вода лезла в лицо, тропинку под ногами разъело от грязи, и все темнее становилось небо.

Драко не сразу понял, почему вокруг так темно, а заметив, едва сдержал панику.

Они шли посреди Запретного леса. Не в густой его чаще – достаточно близко, чтобы он мог увидеть редкие проблески света из замка там, где свечи не гасли, когда им вздумается. Вокруг были деревья. Они стояли, прижавшись друг к другу, как замерзшие под дождем любовники, и даже кроны их стыдливо клонились вниз.