– Отвечай.

– Ты сказал на Зельеварении, что ею пахнет твоя амортенция.

Ответила честно – и когда это он научился распознавать, лжет она или нет?

– И ты вроде как извиниться пыталась?

Отвела глаза – сука трусливая. Драко шагнул к ней и выпрямил спину, возвышаясь на целую голову. Он чувствовал, как стекает пот по спине, там, под тканью тонкого свитера. Противно, липко, щекоча кожу.

Голова гудела, шум в ушах усиливался.

– Я не стала бы перед тобой извиняться.

Не отошла, когда он приблизился – держала марку.

Храбрись, гриффиндорская принцесса, это все, что тебе остается…

– Тогда зачем приходила?

– Я не собираюсь оправдываться перед тобой, ясно? – по своей дурацкой привычке вздернула подбородок вверх и… тут же оказалась в капкане его глаз.

Драко смотрел внимательно, пристально, знал, что утопит ее – у нее нет против него шансов. Смотрел, погружая ее в себя, долго, не моргая и, кажется, не дыша. И чувствовал, как ее ведет от его глаз. Облизала губы – знак номер один. Задышала быстро, рвано, короткими вдохами-выдохами через рот. Сглотнула подступившую слюну.

Драко ухмыльнулся:

– Блядь, Грейнджер, да ты же хочешь меня, как сука.

Показалось, что в коридоре стало светлей – так она вспыхнула от его слов. Толкнула в грудь изо всех сил и попыталась обойти его, но Малфой сжал ее лицо руками, надавливая.

Зашептал так нежно, что у самого зазвенело в ушах:

– Тихо. Тихо. Не дергайся.

И она застыла.

Нахмурилась, глядя из-под пушистых ресниц непонимающе.

Я бы объяснил тебе, Грейнджер, но не могу. Кто бы мне объяснил.

Просто отец, он…

Просто отец, все дело в отце. Больше ни в чем.

Просто стой рядом, здесь, сейчас.

Не уходи…

– Кстати, я солгал тогда насчет амортенции. Это не вишня.

Он не понимал, для чего говорил это. Просто ее запах наполнил легкие, и там не осталось места для кислорода.

– А что тогда?

Наклонился низко, к самым губам, впитывая тепло ее дыхания. И снова – так сладко, что защипало десны:

– Не твое дело.

Она прикрыла глаза на одну секунду, выдыхая, а потом распахнула их, медленно поворачивая голову. Вздрогнула, отстраняясь:

– У тебя кровь...

Отдернула его руку от своего лица и перехватила пальцами запястье, притягивая ближе, чтобы разглядеть.

Драко вырвался, делая три шага назад.

– Не трогай меня.

– Я могу помочь.

Расхохотался, поднял вверх обе ладони, демонстрируя алые пятна, расползающиеся по светлой ткани повязок.

– Помочь? С этим? Грейнджер, ты реально не понимаешь?

– Не понимаю чего?

– Мне не нужно помогать.

Он вдруг понял все – это было просто, на самом деле. Мадам Помфри грешила на травы, из которых была приготовлена лечебная мазь, но дело было не в травах. Его раны не заживали, потому что он не хотел этого. Он сопротивлялся исцелению, сам того не осознавая, а когда осознал – буквально только что, глядя в ее глаза – обнаружил, что боль отступает. Кровь все еще идет, но боль отступает.

Он не хотел, чтобы раны затягивались, потому что она нанесла их.

Нужно было сдать ее отцу.

– Малфой, – протянула руку, тронула за рукав свитера. – Тебе нужно в больничное крыло.

Драко повел плечом, осторожно отстраняясь.

– Просто давай закончим патрулирование.

====== Глава 8 ======

Хогсмид – лучшее место в мире, ведь именно здесь даже такие зубрилки, как Гермиона Грейнджер, оттаивают и забывают про книжки.

Наверное, третий бокал сливочного пива был лишним, но она была так расслаблена, что не чувствовала этого. В широких, пахнущих деревом и полынью объятиях «Трех метел» было спокойно и тепло. Гермиона захмелела и с чистой совестью позволила себе прислониться к добродушно подставленному плечу Рональда щекой. Рон был трезв, но над ней не потешался, а только смущенно тер свои красные, как томаты, щеки и поддакивал всему, что говорил Гарри.

Близился вечер, воскресенье подходило к концу, земляничным закатом напоминая о том, что завтра снова начнутся уроки. Но это ее мало волновало. Она сделала все, что было задано, еще в пятницу. Она заслужила отдых.

– Вот опять, – Гарри наклонился к ним через стол и сжал в руках палочку. – Я говорю вам, он что-то замышляет.

Гермиона встрепенулась и отпрянула, пропихивая руку Рону под локоть:

– Малфой?

Конечно, она думала о Малфое после того странного патрулирования. Как она могла не думать? Он вел себя не так, как раньше. С виду казалось, что он стал менее язвительным и более спокойным, но девушка видела – видела в его глазах, – он НЕ спокоен. Он словно… выжидает. Словно ждет подходящего момента, как змей, свернувшись в клубок и иногда бросая взгляды на окружающих. Полные ненависти взгляды. Такой Малфой не вызывал привычного отвращения. Такой Малфой пугал.

– Да. Что он здесь делает?

– Гарри, Хогсмид ведь! – Рон, как обычно, попытался его угомонить. – Он отдыхает.

– Нет. Посмотри – он один. Где вся его свита? Забини, Паркинсон? Даже Крэбба и Гойла нет.

Гарри был прав. Гермиона осторожно обернулась, прикидываясь, будто стряхивает ворсинки со свитера Рона. Малфой стоял позади и смотрел на них.

Они на секунду встретились взглядами, после чего слизеринец скривился и прошагал мимо их столика в сторону уборных.

Гарри поднялся, решительно настроенный последовать за ним. Гермиона схватила его за рукав.

– Прекрати.

– Надо проследить за ним.

– В туалете?

Он приподнял брови, словно не понимая, почему нет. Потом вздохнул и, кивнув, сел обратно.

– Ты права, Гермиона.

– Я попробую выяснить у него что-нибудь.

– Каким образом?

– Заболтаю его делами старостата, может быть, он проговорится или скажет что-то неосторожное. Почему нет?

Она пожала плечами и встала, набрасывая куртку.

Рон вдруг сжал ее запястье, и это в ту же секунду отдалось приятной ностальгией по коже – только в тот раз хватка была сильнее, жестче, в тот раз ей не боялись навредить. И это действительно будило что-то внутри. Сейчас это просто тепло и немного нежности.

– Осторожней, ладно?

Она улыбнулась.

– Не переживай.

Холод был пронизывающим. Пока она стояла на крыльце и ждала, когда Малфой выйдет, она успела промерзнуть до нитки, а ведь еще даже снега не было! Ветер швырял по дороге обертки от шоколадок и ярко-желтые листья, которые взмывали в небо, кружа, как десятки золотых снитчей. Жаль, что у нее не было с собой фотоаппарата, она бы хотела запечатлеть магическую осень для своих родителей. По сути, эта осень ничем особым не отличалась, но сам факт того, что все это происходило в мире магии – в мире, которого маглам увидеть не дано, – мог впечатлить.

Гермиона успела дважды передумать, пока ждала. Одной из причин был холод, а второй – Лаванда Браун, которая стояла рядом с витриной в магазине напротив и смотрела на нее, не моргая. У Рона и Лаванды ничего не получилось – это единственное, что Гермиона знала. Причины ей были неясны, но по взгляду бывшей девушки Рональда было понятно – не она была инициатором расставания. Гермиона вздернула подбородок, глядя в ответ. Ей нечего бояться. Она ничего не сделала.

Как-то неожиданно Малфой оказался рядом. Очень рядом. Так рядом, что его дыхание – не менее ледяное, чем ветер – обожгло мочку уха.

– Не меня ждешь, грязнокровка?

Гермиона вздрогнула, кляня себя на чем свет стоит, и обернулась, внезапно проваливаясь в яркость чужих глаз.

Его глаза блестели… безумством. Самым настоящим. Это было так неожиданно, что девушке пришлось отступить на шаг, чтобы не упасть.

– Еще чего, – хотела фыркнуть, но в итоге пробормотала, плотнее запахивая куртку.

Малфой выглядел отлично, что тут сказать? Все такой же белый, как снег, в черном пальто чуть ниже бедра и такого же цвета шарфе, обмотанном вокруг шеи. Он держал в руках палочку и кожаные перчатки.

– Рад бы поболтать, Грейнджер, но надо написать эссе для Макгонагалл, хотя постой… Или не надо? – он постучал пальцем по верхней губе, раздумывая. – Точно. Не надо. Ты же все сделаешь за меня.